К несчастью, я толкнула его на других танцующих людей. Они не очень были согласны со мной или с нарушителем и толкнули его назад. Начинается толкучка, и вскоре все вышло из–под контроля.

Вот дерьмо.

Я окружена толпой, неспособная сдвинуться, потому что люди обезумели. Я была благодарна, когда кто–то взял меня за руку и потянул к выходу.

До тех пор, пока я не узнала браслет Эйви.

На улице, пробираясь через толпу, я спотыкнулась на Эйви. Все покинули клуб. Увидев полицейскую машину с включенной сиреной, я запаниковала. Кто–то, разговаривая с полицейскими и солдатами, указывал на меня.

– Черт. Эми, ничего не говори. Дай мне разобраться.

Когда к нам подошли солдаты и полицейские, я попыталась держать рот на замке.

– Mah aseet, – сказал солдат.

Когда Эйви начал говорить, солдат поднял руку и указал на меня.

Я хотела держать рот на замке, действительно хотела. Я намеревалась стоять и молчать.

– Я говорю по–английски, – ляпнула я.

– Это ты начала толкать людей на танцполе? – грубо спросил солдат.

– Только из–за облизывателя ушей. Я хочу сказать, сначала он лапал меня, но потом, ладно, я подумала, что он хочет извиниться. Вместо этого он начал лизать мое ухо. Готова поклясться, это не было извинением, он устроил ванную для моего уха.

Я знаю, что говорю бессвязно. Мне страшно, я знаю, что заслуживаю наказания за причинённый ущерб целому клубу. Холодный узел образовался в моем животе, и я сильней вцепилась в руку Эйви.

Вдруг, краем глаза я увидела языкастого парня.

– Он там! – закричала я.

Извращенец развернулся и скрылся за машиной.

Солдат отдал приказ Эйви и ушел.

– Что он сказал?

– Либо я сейчас же отвожу тебя домой, либо тебя арестуют. Пойдем.

– У тебя есть ушные палочки?

– Зачем?

Хм!

– Мне нужно продезинфицировать ухо после этого парня. Бьюсь об заклад, из–за него я подхватила ушную инфекцию.

Он так быстро идет, что я еле поспеваю за ним.

– Ты не винишь меня в произошедшем, правда ведь?

Когда мы дошли до машины, Эйви повернулся ко мне.

– Ты с ним согласилась танцевать. Чего ты ожидала?

Встретившись с его обвиняющим взглядом, я даже не дрогнула.

– Он знал, что я американка. Может быть, израильтянам нравятся облизывать уши , но американцам…

– Он знал, что ты американка?

– Да. Я сказала ему, когда он заказал мне пиво.

– Пиво? Ты пила алкоголь вместе с этим типом? Не удивительно, что он считал тебя легкодоступной.

– К твоему сведению, я не легкодоступная.

– Американские девушки здесь этим славятся.

– Эйви, прекрати использовать меня в качестве аргументов для своих стереотипов. Это не справедливо. К тому же, сегодня ночью ты хорошо встряхнулся. Ты ревнуешь, потому что твоя тупая блондинка не захотела вылизывать твое ухо.

Снотти вместе со своими друзьями идут к нам. Скрестив руки на груди, я жду, когда мы отправимся домой.

– Кто–то устроил драку внутри дискотеки, – взволнованно сказала Офра.

Прикусив язык, я молчала, но Эйви искоса на меня смотрел.

–Ты, – сказала Снотти. – Это ты начала, не так ли? Я должна была догадаться. Ты ничего хорошего не можешь сделать.

– Оставь ее в покое, – сказал Ду–Ду. Я хочу его расцеловать за то, что он защищает меня.

Чувствуя, что у меня есть поддержка, я вызывающе сказала:

– Я могу сделать все тоже, что и ты, – а потом, когда прилив адреналина окутал все мое тело, я добавила, – и я сделаю это лучше.

Выражение ее лица было бесценным. Она думает. Я почти слышу, как скрипят шестеренки в ее мозгу, пытаясь работать.

– Стрижка овец, – выпалила она.– Завтра утром.

– Без проблем, – уверенно сказала я, несмотря на то, что внутри я тряслась от одной лишь мысли, что мне придется держать бедную овцу, пока я буду стричь ее мех до тех пор, пока она не станет голой.

Но я это сделаю, чтобы каждому доказать, что я не во всем плоха.

Я только надеюсь, что не буду выглядеть полной дурой.

Я могу сделать то же, что и ты, но я сделаю это лучше. Я так думаю

Зови меня Эми Парикмахер Овец. После того, как я нашла записку Снотти, я пытаюсь в этом убедить себя целое утро. Она хочет встретиться со мной после завтрака по поводу нашей маленькой дуэли.

К сожалению, вчерашняя ночь не была всего лишь кошмаром. Я действительно вызвала Снотти на состязание, причем я не пила пиво и не могу во всем винить опьянение. Ладно, понимаю, я глупая, но я все еще полна решимости доказать ей, что я не во всем отступаю.

Я надела джинсы и рубашку с длинными рукавами, чтобы быть полностью защищенной. У меня нет защитных очков, поэтому я надела свои спортивные солнцезащитные очки. Выйдя на улицу, я увидела Мутта, подрыгивающего ко мне.

– Ты нашел мою сандалию?

В ответ, он лег на спину. Его язык свисал изо рта, как у нищего.

– Не унижайся. Это не красиво.

Подняв щенка, я взяла его с собой. Он может мне пригодиться, когда мне нужно будет загнать овец.

– Все хорошо. У меня есть план игры. Ты поможешь мне хорошо выглядеть, а я забуду об инциденте с сандалией. Договорились?

В ответ Мутт сильно пукнул.

Это не мой день.

Зайдя в амбар с овцами, я увидела Офру.

– Ты не должна этого делать.

Ох, я должна это сделать. Для себя. Для Мутта. Для всех американцев в мире. Отсутствие веры Офры в меня лишь усиливает мое решение.

– Все хорошо. Я хочу это сделать, – уверила я.

Ко мне подошел Ду–Ду и дал несколько советов:

– Крепко держи овцу. Смотри ей в глаза. Не урони бритву себе на ноги.

Он словно мой тренер по боксу, а ринг – мой соперник.

Они загнали овцу в загон, рядом с большой бритвой, свисающей с потолка. Ду–Ду помог мне закрепить ремень бритвы в руке.

Я осматриваю обстановку. Снотти сидит на перилле, а О’Дейд рядом с ней. Офра и Ду–Ду, мои сторонники, были рядом со мной.

Эйви не было видно. Я рада, что он не пришел посмотреть, как овца заживо съест меня.

В другой стороне амбара стояла вторая овца для Снотти. Клянусь, она выглядит намного меньше моей.

Глубоко вздохнув, я зашла в загон к ничего неподозревающей овце. Она даже больше, чем я думала. Можно подумать, Снотти бы сжалилась надо мной и, как в песне, дала бы ягненка, но нет.

Безусловно, это не маленький ягненок Марии²². И его шерсть вовсе не белоснежная, а грязная, как у Мутта.

Снотти зашла в другой загон. Она просто запрыгнула внутрь, как будто каждый день так делала. Она повернулась ко мне.

– Ты действительно хочешь пройти через это?

– Да, черт возьми, – однажды я видела наклейку, на которой был изображен американский флаг, а ниже был заголовок «Эти цвета не отступают». Я не сбегу, словно трусиха. Хотя я очень хочу это сделать.

– Хорошо, – не веря сказала она. – На счет три начинаем. Кто первый закончит, тот и победил.

– Отлично.

– Один. Два. Три.

Опустив на пол Мутта, я прошептала:

– Иди, делай свою работу.

Мутт, немедля, начал лаять, и все овцы побежали к углу. Включив бритву, я направила ее к грозному животному.

Все было хорошо, пока овца не посмотрела на меня большими серыми глазами. Я вспоминаю, как Рон сказал, что из–за этой пушистой шерсти им ужасно жарко.

Я их понимаю и сочувствую им. Хорошо, я пытаюсь убедить себя, что я понимаю и сочувствую.

Это не помогает.

 Я посмотрела на Мутта, который наблюдал за мной, как бы говоря: «сделай это!». Он прав. Сейчас я не могу отступиться. Мне нужно встретиться лицом к лицу со своими страхами и побороть его. Опустив бритву, я провела полосу от головы до спины.

Как назло, глупая овца от страха убегает. Когда она отошла от меня, я, как идиотка, стояла с бритвой в руках. Сейчас на ее спине красуется голая полоска.

Я стараюсь не слышать и не смотреть на успехи в другом загоне. Я пытаюсь сосредоточиться на своей миссии. Мутт постоянно лает, поэтому овцы нервничают.