— Да я же не говорю, что только она! — друг явно был в замешательстве. — Просто она Таньке ближе…

— И что? И что, Саня? Она виновнее всех из-за этого стала? Если уж до конца идти, то и ты сам ничего не заподозрил, хотя отвечаешь за безопасность! И не только моих объектов, но и людей тоже! А Таня — наша! И ты ничего не сделал! И я не сделал, как босс, который отвечает вообще за все и за всех! Озик, который неделю грустил, глядя в стену, что его любовь к нам больше не ходит — и он тоже не сделал лишнего шагу! Только когда уже совсем накипело! Так чья в итоге вина? Снова Ники?

Я был в бешенстве. На всех нас и на себя тоже. На себя даже больше, потому что опять не учел опыт того же Сани. Формально я прав — херово СБ работает. А если подумать, то всех на должности ставил я. И то, о чем я только что сказал Сане — нельзя перекладывать на других, избегая ответственности — работает и в мою сторону.

— Я понял, Камень. Мой косяк тоже. Прости.

— Вот и хорошо. Понимай, думай, делай в следующий раз лучше и больше. Только не грузись сейчас из-за всего этого. Никто не идеален. И если даже нам с Никой не по пути… Что ж. Но давай, в конце концов, не будем уподобляться бабкам на завалинке и перемывать бывшим кости.

— Погоди, так вы что?.. — нахмурился Саня, уловив важный нюанс. — Вы не вместе уже?

А ведь и правда? Все это время я гнал от себя мысль, что у нас с Никой не совсем складывается. Мягко говоря. Да, она нравилась мне в прошлой версии моей жизни, я сильно загрузился, когда мы с Дюсом встретили ее в Санкт-Петербурге спустя многие годы, но… Сейчас, имея за плечами еще тридцать лет плюсом к текущему возрасту, я отчетливо понимаю, что все это было юношеской влюбленностью, и ничего у нее нет общего с настоящими чувствами. Я испытывал симпатию к образу, но человека-то я, получается, и не знал…

— Похоже на то, — ответил я Сане, и в груди ничего не оборвалось.

Я не силен в отношениях, моя прошлая жизнь тому отличное подтверждение. Я не знаю, как правильно и что правильно. Но я точно могу сказать, что когда люди вместе, им не нужно доказывать друг другу очевидные вещи. А еще главное — это доверие. И Ника, которая вывалила на меня ворох обвинений, едва запахло жареным, показала, что у нее ко мне его нет. Да и я теперь доверять ей не смогу. Она и плакала-то, чую, не из-за нашего разрыва, как думала Маша. Нет, я просто оказался не тем, кем Ника меня рисовала в своей голове. Да и я сам недалеко ушел — взыграли гормоны в молодом теле, а ностальгия в старом сознании, и получился гремучий коктейль. Я ведь тоже придумал себе образ Ники, основанный на юношеских воспоминаниях. Может, хоть в этой жизни пора принять взрослое решение и не мучить хорошего человека?

— Выпьем? — предложил Саня, увидев мою задумчивость.

— Пойдем, — я замешкался, но лишь на пару мгновений.

Нет, никаких поисков истины на дне рюмки. Лишь символические пятьдесят граммов мужской солидарности. Ровно столько, сколько без проблем примет организм.

Мы прошлись до кафе, где по-прежнему было много народу — смотрели лучшие бои Майка Тайсона, еще не откусившего ухо Эвандеру Холифилду. На баре был незнакомый парень, Жогин все-таки отпустил незаменимого Эдика, но новичок был в курсе, кто мы такие, и без лишних вопросов накапал «Джонни Уокера», специально привезенного из столицы.

— Хватит? — спросил Саня, когда мы осушили рюмки.

— Хватит, — подтвердил я. — Ни мне, ни тебе нажираться не нужно. Пойдем.

— Ты прав, Камень, — он покачал головой, потом улыбнулся.

Я тоже был рад, что его проблемы с алкоголем остались в прошлом. Теперь в нем не было той неприкаянности, которую он топил в рюмке. Теперь Саня занимался интересным для себя делом, в котором разбирался, чувствовал ответственность и свою нужность, всегда был собран. А я был спокоен, что его судьбу точно смог изменить в лучшую сторону. Вот только с маньяком все пошло не так…

— Пойдем.

В кафе было шумно, да и делать там нечего, вот мы и вернулись в кабинет. Вовремя.

— Слушаю, Каменев, — я схватил трубку зазвеневшего телефона.

— Вадимыч? — послышался взволнованный голос Дюса. — Кажется, мы поймали урода!

Где-то в городе

Таня щелкнула выключателем, под потолком зажужжала желтая лампочка. Света она давала достаточно для того, чтобы в деталях разглядеть тюрьму и даже почитать. На полках у него стояло множество действительно хороших книг. Поначалу девушке было брезгливо брать их — ей не хотелось, чтобы литература ассоциировалась с этим ужасным человеком.

Но часы, проведенные здесь в одиночестве, постепенно убедили Таню в том, что книги не виноваты. Напротив, они как минимум помогут ей не сойти с ума, пока ее не спасут или пока она сама не придумает, как сбежать. Девушка протянула руку, взяла с полки старое издание «Мифов Древней Греции» Николая Куна, передумала. Усмехнулась, увидев «Графа Монте-Кристо». Она ведь сама сейчас узница замка Иф.

Таня вернулась на кровать, уселась поудобнее, открыв начало романа. Однажды она уже читала его, но теперь ей вдруг захотелось вновь погрузиться в историю — уже совсем другими глазами. Жаль только, в соседней камере нет аббата Фариа, с которым можно было бы перекинуться парой слов. Да хоть кого-то, кроме этого жестокого обманщика, заманившего ее сюда, воспользовавшегося ее наивностью.

Чтение не шло… Таня перевела взгляд на стену, изучая крохотное помещение. Что-то стрекотало на грани слышимости — то ли сверчок, то ли стиральная машина у этого гада. И вдруг ее осенило. Кровать, на которой она сидела, была простой, старой, но кое-что словно царапало девушке сознание. Что-то неправильное, что-то такое… Таня провела рукой по изголовью, потом перевела взгляд на люк, ведущий из дома в погреб. Затем внимательно посмотрела на книжный стеллаж, встала, подошла ближе, чтобы получше разглядеть. Ничего необычного — панели из ДСП, соединенные между собой.

Таня подняла взгляд, вновь посмотрев на крышку люка и лестницу. Он ведь долго готовил свою маленькую тюрьму. Укрепил стены, провел электричество, обустроил вентиляцию. Собрал уже внутри мебель… Последнее не вязалось с простейшей логикой. Если книжный стеллаж легко было опустить в разобранном виде, а потом уже скрепить тут, внизу, то с кроватью сложнее. Ее тоже можно было разобрать, но вот широкое массивное изголовье точно не подходило по габаритам.

Девушка не поленилась, подошла к своей лежанке, померила ширину руками. Потом забралась по лестнице к люку — нет, не подходит. Раза в два точно шире. Как же он ее сюда приволок, эту кровать? Разбирал пол, потом его перекладывал? Сильно сомнительно. Таня не была мебельщиком, не была строителем, но жизнь с пьющим отцом заставила ее разбираться в самых неожиданных вещах. Да и трудно было, присмотревшись, не сделать такой вывод: где-то был еще один вход.

В душе Тани забрезжила надежда, и в этот момент послышался звук отпираемого замка. Люк открылся, в проеме появилось его озадаченное лицо.

— Уже поздно, — сказал он. — Ложись поспи.

— Ты же сказал, что мы поговорим перед сном! — напомнила Таня, продолжая играть роль покладистой жертвы. Точнее, пока еще принимающей новую реальность.

— Я так и хотел, — в голосе слышалось искреннее сожаление. — Но кое-что случилось, мне нужно отъехать.

— А ты скоро вернешься? — спросила Таня. — Знаешь, одной находиться в запертом подвале не очень приятно… Может, ты возьмешь меня с собой?

— Не могу, — он покачал головой. — Ты по-прежнему не готова… Но! — его голос взбодрился. — Но я вижу, что ты уже гораздо ближе к тому, чтобы принять судьбу. Так что скоро все будет по-другому. А пока не скучай, я постараюсь недолго. Тебе привезти что-нибудь?

— Шоколадку, — улыбнулась девушка. — Можно самую простенькую, «Аленку».

— Хорошо, — одобрительно кивнул он. — Завтра утром ты скушаешь ее на завтрак. А теперь отдыхай.

— Постой! — Тане пришла в голову еще одна мысль. — Ты не мог бы кое-что захватить с собой? Не могу больше это здесь видеть…