— Тогда мне нужно позвонить на радио, сказать, что можно запускать «утку».

— Действуйте, Маша.

Определенно этот Каменев мог сделать карьеру в органах, думала Маша, когда набирала редакционный номер Дины Швец. Но тоже ушел в бизнес, его право.

А вот сестре надо бы осадить коней и не гнать на хорошего парня. Дура еще совсем, не понимает жизни. Впрочем, сейчас точно не до этого.

Стрелки часов перевалили за полночь, наступил новый день. Но в нашем клубе на набережной никто не спал. Не хотелось и не моглось. Из-за подготовки к запуску предприятия дел стало еще больше, и рук не хватало. Пригодились бы мне, конечно, сейчас и Дюс, и Илюха, но ситуацию с Таней тоже не стоит забрасывать. Пусть парни участвуют в поисках, а я все и сам спокойно сделаю. Все равно я пока что в таких делах разбираюсь лучше.

Вот и сидел я, обложившись со всех сторон бумагами и уже двумя кружками кофе. Совсем как в старом-добром будущем! Итак, что мы имеем. Арендованный цех на АРПе, который будем делить с Вагитычем, а значит, нужна чистая зона. Фактически потребуется разделить помещение, чтобы изолировать наши станки от утюгановских. Соответственно, нужен отдельный вход. Этим займемся в ближайшее время, денег хватает, хоть уже и приходится жаться.

Демонтаж старых станков и их перевозка в папину транспортную контору, как сказал Кондратюк, начнется уже на днях. До конца текущей недели все вывезут, и можно будет приступать к расчистке помещения. Выгрести все дерьмо, заново застелить полы, перекрасить стены. Климат-контроль подготовить — этим Дюс с Илюхой займутся. На них же будет электрика, плюс помогут ребята из технаря, которых мы уже подтягиваем. На Юльке останутся залы, сделаем ее старшей, придав пару помощников — тот же админ Лешка и охранник Артем как раз подойдут.

Что еще? Организация зоны досмотра работников, одежда для них же, место хранения. А еще раздевалка, душ, туалеты, столовая! На АРПе своя есть, можно с ними договориться, а в нашем цехе пока разместим небольшой буфет. Кофе там, пирожки. Дальше — склад готовой продукции, склад комплектующих, упаковочная линия. С поставщиками я уже начал договариваться: текстолит будем брать на дзержинском заводе «Пластик»; схемы, транзисторы и прочую лабудень — уже зарядили на это местное предприятие радиоаппаратуры, еще я узнавал по тверской «Элтре», если вдруг наши не будут справляться. Клиентура — для нее заготовлены письма с приглашениями на официальный запуск совместного российско-китайского предприятия. Потом требуется логистика, и тут уже одним Максом Матвеевым не обойтись, нужно будет подтягивать папину шоферскую братию. Опять же автобусы для сотрудников организовать — доставка на работу и с работы. И, кстати, как мы еще хотели, транспорт для посетителей. Если Ванька Слюсарев подсуетится по моему совету, с ним контракт и заключим.

— … милиция и сознательные граждане опрашивают соседей, прочесывают местность, но пока, к сожалению, безрезультатно, — бубнил радиоприемник уже каким-то незнакомым мужским голосом.

— Прекрасно, — одобрительно проговорил я.

— Прекрасно⁈ — Саня чуть не поперхнулся горячим кофе. — Ты, наверное, хотел сказать «хреново»?

— Нет, я не оговорился, — ответил я Сане. — У психов есть такая особенность: они любят смотреть со стороны на свои деяния. Контролировать и упиваться безнаказанностью. А мы только и ждем, когда тот проявит себя.

— Думаешь, сработает? — засомневался Саня.

— Надо пробовать, — я кивнул. — Шумиху мы в любом случае уже создали… Вспенили, взбаламутили грязь. И его в том числе.

Саня пристально посмотрел на меня, затем неуверенно улыбнулся, и в его взгляде отразилось понимание. И не понадобилось повторять, что шумиха прежде всего нужна, чтобы маньяк принял в ней участие, а милиция смогла проверить всех, кто привлечет внимание.

Паузу прервал охранник Артем, открывший дверь в кабинет без стука. Лицо его было напряжено, брови нахмурены.

— Вадим, тут к тебе… — начал он, потом повернулся, посмотрев на кого-то, кто стоял в стороне.

— От Севера, — в кабинет заглянул Башка, слегка отодвинув Артема. — Давай, заходи, Жженый.

— Все нормально, Артем, спасибо, — я кивнул парню, и тот, успокоившись, вернулся в зал.

А внутрь прошел парень чуть старше меня нынешнего, но уже, видно, бывалый. Если у Башки были шрамы на лысине, намекающие о его образе жизни, то у этого ожог на всю левую половину лица не оставлял никаких сомнений, что мирной жизнью тут и не пахнет. Заодно ясно, откуда такая кличка.

— Здорово, Камень, — хмуро проговорил он.

— И тебе привет, Жженый, — я кивнул на свободный стул. — Присаживайся.

Башки уже не было рядом, он провел человека и умчал по своим делам. Гость протянул мне ладонь, потом кивнул Сане, подал руку и ему. Уселся на стул, но что характерно, аккуратно, не стал разваливаться.

— Короче, поспрашивали пацанов, — начал Жженый. — Насчет девушки, которая пропала.

— Так? — я напрягся.

— Среди шмар ее точно нету. Проверили все точки, сауны там, клубешник. Никто ее не видал.

— Понял, — кивнул я. — А у себя ее никто держать не может?

— Не, — Жженый помотал головой. — Из наших точно нет. Чужие тоже вряд ли замешаны, это же твой человек, а ты под Севером ходишь. Никто не хочет войны, Камень.

— Что-то еще? — спросил я.

— Все, — коротко ответил парень.

— Ладно, спасибо.

Жженый ушел, впрочем, я никогда особо и не верил в эту версию. Мы с Таней недолго знакомы, но не такой она человек.

— О, хорошая новость, — я наконец-то разобрал факсы и накопившиеся документы. — Наш груз отправился из Шуньдэ, сейчас на пути в Шанхай. Пока никаких проволочек, главное, чтобы на море все хорошо прошло. И… к нам уже заранее вылетает Сунь Лэй, чтобы проследить за процессом. Встретить ее надо будет в Москве, прибывает 12-го, в это воскресенье.

— Не доверяют нам китаезы, — усмехнулся Саня.

— Я бы на их месте тоже с осторожностью относился, — возразил я. — Шутка ли, у них выход на российский рынок, мы столько наобещали, золотых гор отсыпали… Вот они и хотят во всем убедиться. Да и нам, если честно, это полезно будет. Ты только представь: мы с иностранным инвестором любые двери с пинка открывать будем. Это уже совсем другие перспективы, дружище!

— Да че-т радости все равно нет, Камень, — Саня пожал плечами. — Я понимаю, конечно, что это все круто, мы наконец-то выходим на новый уровень. Но если Таньку мертвой найдут…

— Сплюнь, Лещенко! — сказал я. — Не хорони людей раньше времени. Мы, конечно, опростоволосились, надо было раньше тревогу поднимать…

— Это Ника опростоволосилась, если уж на то пошло, — неожиданно буркнул Саня и со злостью смял какой-то черновик.

Я внимательно посмотрел на него.

— Что глядишь, Камень? — набычился Саня. — Ты сам это понимаешь не хуже меня. Просто признать не хочешь. Ладно, мне можешь не говорить, себя только не обманывай. Тебя хотели подставить, потом сразу же чуть не грохнули, ты дело чуть ли не вручную ведешь. Разве ты должен за всеми следить? Хер с этим отцом-алкашом, но Ника-то, в душу мать, ей подруга! Знала про этого херова «взрослого друга», почему не подняла тревогу?

— Мы о нем все знали, — возразил я.

— А общается с ней чаще кто? Ты извини меня, конечно, но Ника со своей правильностью людей не видит. Осуждать легко, когда жопе тепло.

— Да не так уж… — я покачал головой, вспоминая простенькую одежду Ники, ее тяжелую работу с грязными больничными утками.

— С деньгами сейчас у всех жопа. А так у нее предки отличные, сестры, дома тишина и покой, — Саня все больше распалялся, ему было с чем сравнивать. — Парень нормальный. Чего еще надо? Нет, надо людей жизни учить. Тебя в чем только можно не глядя обвинила. А думаешь, я не помню, как она от меня нос воротила и только из-за тебя нормально теперь общается? Ты меня прости, кореш, но кто еще как есть скажет!

— А ты говори, но и меру знай, — жестко сказал я. — Ты правда считаешь, что Ника во всем виновата? Удобно, однако! И ты сам, и я, и мы все — ни при чем.