— Спасибо, было бы неплохо, — кивнул я, пока Нестерова уверенно располагалась за столом и бросая оценивающие взгляды на внутреннее убранство.

Помощница политика очень быстро сообразила черного душистого с какими-то польскими конфетами, и наша беседа пошла еще более задушевно.

— Так что вы, дорогая София Николаевна, говорили про спонсорство? — аккуратно намекнул Марычев.

— Вадим Станиславович? — девушка обернулась ко мне.

— Скоро выборы, — начал я. — На подготовку дадут очень мало…

— Постойте, молодой человек, — прервал меня Вячеслав Антонович. — 1 октября Ельцин уже подписал указ о порядке выборов…

— Уже второй раз, — улыбнулся я. — И не последний. По моей информации, еще один указ выйдет через месяц… В начале ноября, дата пока точно не определена[2]. Вы ведь еще не можете регистрироваться, правильно?

— Все так, — пришлось подтвердить Марычеву.

— А создавать себе репутацию партия Владимира Вольфовича может уже сейчас, — сказал я. — И мы поможем.

— Мы?

— Честные бизнесмены из российских регионов, — улыбнулся я. — Те, кто заинтересован в процветании страны и скорейшем ее освобождении от бандитствующих элементов. В том числе в значительном сокращении наркотрафика.

— Но как же его полное уничтожение? — хитро улыбнулся Марычев.

— Сами знаете, это сложно, — вздохнул я. — Но нужно начать. Предлагаю помочь друг другу. Вы и ваша партия с авторитетом Владимира Вольфовича берете дело под свой контроль и пиаритесь на этом. Потом я вас приглашаю на открытие нового российско-китайского завода и говорю, что вы оказали нам неоценимую помощь. Все цифры и перспективы — в коммерческом предложении. А в знак нашей доброй воли…

Я открыл дипломат, который носил с собой, и продемонстрировал будущему депутату увесистые пачки долларов.

— Ставлю на ЛДПР, — сказал я. — И если будете делать, как я подскажу, вы займете большинство в думе. И все в шоколаде.

Уверенности у меня было на 146%, потому что и в прошлой моей реальности партия Жириновского одержала оглушительную победу на выборах 93-го года. И сейчас для меня главное — вовремя подмазаться, выдав то, что предрешено, за свои заслуги. А кто знает, может, и еще интересней выйдет.

— Мне нужно обсудить это с Владимиром Вольфовичем, — Вячеслав Антонович посмотрел на меня и Нестерову совершенно другими глазами.

А потом мы с Сонькой нанесли подобные визиты в приемные других политиков, и тоже небезрезультатно. Просто к каждому я находил свой подход — кому-то рассказывал о свободном предпринимательстве, другому о помощи трудовому народу и создании рабочих мест, а для третьих подчеркивал возможность международного сотрудничества и выход России на мировую арену. Время поджимало, но я был уверен, что тянуть никто не будет. Честно, я думал, что первыми позвонят из ЛДПР.

— Слушаю, Каменев, — на следующий день после возвращения из Москвы я взял трубку трезвонящего на моем столе телефона.

— Вадим Станиславович? — послышался требовательный мужской голос, но чувствовалось, что его обладатель молод и поэтому напорист. — Меня зовут Дмитрий, я из штаба Егора Тимуровича. Гайдара.

— Говорите, — размеренно ответил я, а потом не сдержался и улыбнулся.

Ярославская область, региональная трасса

Максим вел свой «СуперМАЗ», пристроившись в хвост небольшой колонны. Первым шел кремово-красный «Шевроле Субурбан», затем два отечественных «Камаза». Замыкающими шли две «бэхи», под прикрытием которых Макс и Мураш чувствовали себя в безопасности. Непонятная «Скания» оказалась левой, и кто-то из чоповцев доверительно шепнул ему на ухо во время перекура, что так задумано руководством — для отвлечения внимания. Вот она и ушла отдельно, везя какой-то беспонтовый груз.

— Слышь, че он моргает? — вдруг забеспокоился Мураш.

Макс уже и сам видел, что одна из «бэх» сопровождения отделилась и пошла по встречке, опережая их фуру и потом сравнявшись по скорости. Высунувшийся из пассажирского окошка охранник знаками показывал, что нужно замедлиться и остановиться у обочины.

— Мля, ну что еще! — простонал Макс и показал правый поворотник. — Как они задолбали своей конспирацией! Кто бы знал, что с ЧОПом такой геморрой!

— Не говори, — поцокал языком Мураш. — С бандюками едешь и едешь, а они сами со всеми договариваются. До утра бы хоть приехать. Сколько уже? Час ночи, греба-на!..

Остальная колонна ушла вперед, даже не притормозив — водилам был дан четкий приказ переть дальше, что бы ни случилось, и слушаться указаний чоповцев. «СуперМАЗ» остановился, Макс включил аварийку, а из «бэхи» вышли четверо парней с автоматами. Было темно, как у негра в заднице, фонари на этом участке напрочь отсутствовали.

— Выходим, парни, — скомандовал узкоглазый охранник с калашом наперевес.

— А че случилось? — поинтересовался Макс, чувствуя, как сердце уходит куда-то в желудок.

— С базы на пейджер сигнал пришел, — охотно пояснил второй чоповец, худой словно жердь, но довольно жилистый. — Какая-то залипуха с этими грузами… Проверить надо.

— Так проверяйте! — возмутился Мураш.

— Шурик, ты че? — повернулся к нему Макс. — Мы же тоже отвечаем. Пошли посмотрим.

Они спрыгнули на землю, ежась то ли от холодного ночного воздуха, то ли от блестящих стволов чоповцев. Твою дивизию, думал Макс, и вот с чего было останавливаться именно здесь? Ночь, нет никого… В груди снова кольнуло.

— Открывай, — скомандовал узкоглазый. Макс отметил, что это у него какая-то болезнь, и с национальностью внешний вид никак не связан.

Два чоповца ловко запрыгнули в фургон, протиснулись вдоль рядов с контейнерами… Странными контейнерами, отметил Макс про себя. Станки Камня весили прилично, а тут худой прошелся, и их качнуло. А потом…

— Че за херня? — выругался узкоглазый. — Где станки, на, мля?

— Мураш, ложись! — сдавленно крикнул Макс и бросился на землю, потянув за собой напарника.

Грохнуло, кто-то завопил «кончай водил!», послышалась стрельба, еще кто-то взвыл, на Макса брызнуло что-то теплое. Из фуры грузным мешком выпало тело, потом еще одно.

— Бросай оружие!

Узкоглазый, еще пару минут назад смелый и наглый, упал на колени, подняв руки и выбросив ствол, загремевший по асфальту. Оставшийся чоповец вскинул было ПМ, но в ту же секунду странно завалился вперед.

— Не стреляйте, мужики, не стреляйте! — у узкоглазого чоповца оказался неожиданно высокий голос.

— Там, в «бэхе», еще один! — крикнул Макс, и тут же, словно в ответ на его слова, завелся двигатель немецкого седана, завизжали покрышки.

— Огонь на поражение! — скомандовал кто-то, и треск автоматной очереди подействовал на дальнобойщика, словно оплеуха.

Он затащил напарника под фургон, слыша на заднем фоне крики, потом скрип тормозов, сменившийся скрежетом и глухим стуком.

— Шурик, ты как, в норме? — голова была ватной, собственный голос Макс слышал с трудом. — Прикинь, это менты в фуре сидели! Офигеть, братан! Слышь, Мураш, мать твою? Живы! Целы! Орлы! Мураш?.. Мураш! Шурик! Шури-ик!

Напарник Макса не отвечал и как-то неестественно перекатился на спину. У парня перехватило дыхание, но тут Мураш едва слышно застонал и дернулся. Где-то на грани слышимости взвыла сирена скорой и заблестели синие маячки.

— Живой? — раздался чей-то голос, Макс не видел, кто это. — Терпите, пацаны, доктора уже здесь почти.

В ответ поднялся неожиданно теплый для октября ветер.

[1] Имеются в виду события 1 мая 1993 года, когда праздничная демонстрация в Москве перешла в столкновение с милицией и вылилась в массовые беспорядки.

[2] Еще один указ, скорректировавший порядок выборов в Госдуму, Б. Н. Ельцин подписал 6 ноября, фактически оставив на подготовку к самой процедуре и в том числе агитационную кампанию всего месяц.

p.s. Близится развязка истории, хочется учесть все, поэтому следующий эпизод можем выложить чуть позже чем обычно. Постараемся сильно не задерживать, а еще он точно будет большим. Спасибо, что поддерживаете нас!