Попадался на глаза и тот красноволосый тип, ведущий в крепости какие-то свои странные дела. Он то появлялся, то исчезал, не слишком обращая внимание на молодняк вокруг, и от него каждый раз несло Смертью.

Впервые ощутив этот стылый холод, Рейнар удивился. Неужели некромант? Да вроде Кхайнэ говорил, что их не осталось… Но, присмотревшись внимательнее, он понял, что это не постоянное излучение, скорее, ослабевающее со временем. А задумавшись, вспомнил, что таким же холодом несло от Кхайнэ, когда они впервые встретились в том самом подвале…

Это был запах массового убийства. Выходит, красноволосый решил в их глуши залечь на дно после какого-то дела. Подходить и самому спрашивать не было смысла — зачем? Да и пошлет, скорее всего. Но, с другой стороны, он мог рассказать много интересного о внешнем мире и о сородичах. Что-то подсказывало: уж он-то знает всю подноготную даэйрского острова!

Время шло неделя за неделей. Медленно набирали силу мышцы, крепли крылья, постепенно поддавалась и собственная сила. Вот только взлететь все никак не получалось. Рейнар злился, и эта клокочущая злость на себя самого вырывалась пламенем. Чуть не спалив однажды стол, он снова стал бродить по окрестностям, по каменистым склонам, опасаясь устроить пожар и пережидая приступы гнева. Главное — выдержка, твердили учителя, овладение гневом!

Легко им говорить… Но однажды гнев поддался ему

Это был один из теплых солнечных дней начала лета, когда северная земля уже прогрелась настолько, чтобы дать первые свои плоды, а граница ледников поднялась обратно к вершинам гор. Рейнар лежал, распластавшись на удобной плоской скале высоко над крепостью, и смотрел вниз, положив морду на передние лапы. Кончик хвоста извивался и подрагивал в такт раздраженным мыслям, солнце ощутимо пекло спину, так что Рей вынужден был разложить по камням крылья, чтобы их обдувал ветерок. Они уже не выглядели настолько хрупкими и маленькими, но поднять по-прежнему не могли. Чего-то не хватало, чтобы оторваться, наконец, от земли, какой-то крохотной малости, словно в самый последний момент натягивалась невидимая жесткая пружина и не отпускала.

Спрыгнуть вниз, что ли? Вдруг получится?

Внутри клокотала тихая злость — как же так? Неужели, еще недостаточно силы в мышцах? Неужели, придется ждать годами? А ведь крылья растут.

Рейнар поднял морду к небу и раздраженно ощерился, ощутив почти физическую ноющую боль в груди, изнурительно-тянущую, сводящую с ума и зовущую наверх. Наврали Кот с Айфиром, как есть наврали! Не бывать полукровке летучим…

Нахохлившись, он замер и стал похож на обиженного кота, не желающего никого видеть и ни с кем разговаривать. Мир в этот момент казался препаршивейшим местом, невзирая на окружающие красоты. Серый силуэт Айфира, парившего кругами в солнечном небе в поисках добычи, вызывал почти ненависть. Почему он — может!? Подмывало прыгнуть. Шагнуть в бездну внизу, и будь что будет, лишь бы не тянуло за грудиной. В конце концов, чем он, Рей, хуже всех прочих? Почему никак не сойдет трижды клятое клеймо «неполноценного», неспособного, ущербного? Да гори оно все огнем, в конце концов!

Рейнар встал, закипая от тяжелой злобы и не замечая, что воздух у него перед мордой на выдохе светится и дрожит. Притягательная бездна раскинулась под лапами до самого горизонта — только полети!

Он занес лапу. Но круживший вдалеке пятнисто-серый даэйр всполошился, почуяв направленную волну гнева, и рванул навстречу, смазавшись от скорости в серое пятно, показалось, что даже воздух вокруг него заискрился. Резким рывком распахнув крылья и обдав Рея ударной волной, Айфир затормозил и завис у него над головой.

— Стой! Куда собрался?

— А тебе что за дело, — зло огрызнулся Рей. Краем разума он понимал, что ведет себя не слишком достойно, но не так-то просто мгновенно остыть.

— Мне — самое прямое, — Обсидиан, оглушительно хлопая крыльями, плавно опустился на скалу и сел. — Я не хочу, чтобы ты разбился по глупости.

— Что, прикажешь всю жизнь крыльями махать? — мрачно покосился на старшего младший. — Меня это на части разрывает!

Айфир посмотрел на него без тени обычного веселья и вдруг развернул крыло, мягко опустив на плечо перепонку. Дернуться от такого жеста Рей не посмел, только понуро опустил голову.

— Я знаю, — проговорил старший. — Инстинкты ломают. Но ты пойми, что тебе еще рано кидаться в небо. Ну повисишь ты там с минуту, а то и того меньше, а дальше силы кончатся, и все — привет, Колесо. Остынь, подумай о Кхайнэ. Он себя поедом съест, что тебя не уберег, а мне голову оторвет. Ты ж ему дорог, дурак.

— Э… Чего?

От такого заявления Рейнар опешил и даже вывернул шею, чтобы взглянуть в глаза Айфиру — не подсмеивается ли? Нет, тот был абсолютно, пугающе серьезен.

— Не знаю, он всегда доброжелателен, но не более того, и недвусмысленно объяснил, зачем я ему нужен, — гнев постепенно отпускал, странный внутренний жар сходил на нет. Рейнар успокоился и даже пригрелся под крылом.

— Щас он тебе возьмет и покажет, ага, — фыркнул Обсидиан. — Он не из тех, кто говорит о привязанностях, или сам себе в них сознается.

Внезапное откровение отрезвило. Юный даэйп растерянно замер, медленно переваривая тот факт, что может быть кому-то нужен и небезразличен не просто потому, что у него имеется ценный магический дар, а сам по себе. И было бы не просто стыдно — позорно подвести это негласное доверие.

— Может быть, ты и прав, — сказал он, глядя в голубоватую дымку на горизонте. — А мне-то что делать?

— Готовиться и не спешить, — тут же отозвался Айфир. — Ты еще, а отличие от многих, делаешь очень большие успехи. Но с ломкой твоей надо что-то делать, да… Я ж не буду за тобой везде хвостом ходить и ждать, когда тебе убиться приспичит… О! Идея. А ну пошли, покажу чего!

— Куда пошли? Зачем?..

Но Айфир уже удалялся вниз по тропе, ведущей со скалы, в двуногом виде, чтобы не пришлось за ним бежать, сломя голову.

— Пошли, пошли, увидишь!

Откровенно недоумевающий Рей отправился следом, огибая и перепрыгивая камни и стараясь смотреть под ноги. Обсидиан выбрал какую-то уж очень узкую, неудобную и крутую тропу, где человеку и вовсе не пробраться без навыка ходьбы по горам, а даэйру приходилось трудно. Сам он как-то слишком легко перепрыгивал с камня на камень, а вот Рей вынужден был порой цепляться всеми четырьмя лапами, удерживая равновесие крыльями и хвостом — вот что значит отсутствие привычки лазать по горам в родном облике!

— Куда ты меня тащишь? — запыхавшись, Рей чуть не свалился с очередного уступа, но удержался, вовремя замахав крыльями.

— Наверх. Давай, немного осталось.

Рейнар хмуро зыркнул на провожатого. Как-то слишком споро тот поднимается по непроходимой для двуногих тропке, будучи на вид тяжеловесным. Наверняка чем-то себе помогает! Тряхнув головой, даэйр уцепился лапой за очередной выступ и, упершись крылом, втащил себя наверх. Дальше оставалось обогнуть массивную черную скалу и подняться по довольно пологой тропке. Но Рейнар только плюхнулся на хвост, устало вывесив язык, как собака.

— Ты это специально, да?

— Ну не без того, — ухмыльнулся Айфир. — Тебе полезно привыкать двигаться на четырех лапах. Пойдем, тут недалеко.

Стараясь отдышаться и уже понимая, что Обсидиан что-то замыслил, Рейнар двинулся следом за ним вверх по тропе. А когда все-таки обогнул скалу и поднялся на плато, его глазам предстала роскошная долина.

С трех сторон окруженная горными склонами громадная чаша, поросшая пышно цветущим разнотравьем и редкими купами деревьев, в центре которой голубело око озера. Тут и там в золотисто-зеленом, пестрящем соцветиями ковре поднимали головы чуткие горные козы, слышалось курлыканье и клекот каких-то невидимых мелких птиц, писк грызунов. Ближе к горам в небе кружили сперхи.

Но стоило двум даэйрам войти в этот дикий уголок, как живность замерла. Птичий гомон стих, затаилась мелюзга в траве, козы кинулись врассыпную. В их владения пожаловали хищники, и не какие-нибудь там снежные лисицы. А если старший вздумает учить младшего убивать, то проще и вовсе убраться подобру-поздорову. Не обращая на них ни малейшего внимания, Айфир неторопливо пошел к воде.