— Васин! Да ты, что с ума что ль совсем сошёл?! — чуть ли не задохнувшись, прошептал Мячиков. — Зачем тебе такая справка?! И что ещё за советское пространство ты выдумал?

— Ну не на «постсоветском» же пространстве, — отмахнулся пионер и пояснил обалдевшей публике: — В общем смысл этой справки такой… Раз вы не хотите чтобы я был богат деньгами, то пусть я хотя бы буду богат известностью и популярностью. Вам не кажется, что это будет справедливо?

— Странно всё это, — произнёс Лебедев посмотрев на других членов комиссии и попытался прояснить ситуацию: — Скажи, что ты с ней будешь делать?

— А всё очень просто. Это справка будет служить для меня «вездеходом».

— Что это значит? Зачем тебе она?

— Ну раз вы лишаете меня денег, то как мне сыскать хлеб насущный? Питаться-то мне надо…

— А причём тут справка?

— А вот причём, — сказал и, почесав щёку, стал объяснять непонятливым товарищам, какие преференции я могу получить от данного документа. — Допустим захожу я в магазин и набираю большую тележку товаров. Потом прохожу мимо кассы и не оплачиваю покупки. Когда продавщица поднимет вой, то я ей предъявляю вами выданную «ксиву» и поясняю, что все деньги отдал на помощь кому-то, ибо самому мне помощь нафик не нужна. Она, естественно, нихрена не поймёт и вызовет милицию. Когда приедет милиция, я им дам ваш номер. Они вам звонят. Вы поднимаете трубку, вспоминаете, что денег у голодранца Васина нет потому, что вы их ему не дали и утрясёте этот вопрос сами. Отлично я придумал?

— Товарищи, да он над нами издевается?! — хохотнул Минаев, с неприязнью посмотрев на меня.

— Никаких справок мы тебе давать не будем, — сразу же открестился от этой суперидеи Лебедев.

— Ну, тогда, товарищи, я решительно не вижу причин продолжать нам с вами вести дальнейшую беседу, — сказал я, встав с топчана, добавил: — До свидания. Пойду я лучше дров ещё наколю.

— Васин, стой! — недовольно произнёс замминистра. — Что за привычка у тебя такая дурацкая, чуть что не по-твоему, сразу уходить?! Мы с тобой ещё не закончили разговор. Мы все тут сегодня собрались и нам обязательно нужно прийти к какому-то компромиссному решению!

Я вновь сел на своё место и спросил: — Какое вы предлагаете решение?

— Этот вопрос серьёзный, поэтому давай всё же, наверное, его отложим… — абсолютно нелогично начал было он.

— Да мы решение уже откладывали несколько раз! Сколько можно-то? — перебил я Мячикова. — Давно бы уже решили бы всё и согласовали раз у вас у самих полномочий не хватает. Поэтому предлагаю вам сначала найти решение, а уже потом озвучивать его мне. А то, товарищи, у нас получается какая-то маловразумительная возня, иногда перерастающая в философские дискуссии.

— Слушай Васин, ты опять забываешься! Ты ещё молод и… — решил вновь приструнить меня Лебедев, но на этот раз его перебил уже Мячиков.

— Саша, скажу прямо, мы сейчас находимся в сложном положении и принять какие-то решения можем лишь тогда, когда убедимся в том, что ты, действительно, способен снять тот фильм, что ты придумал.

— Гм… Я-то способен, но сможете ли вы обеспечить все мои хотелки вовремя? Если же вы будете помогать мне делать так как я предлагал, то уверен, что через месяц у нас будет кинематографический шедевр, — высказал своё предположение пионер, но сразу же решил вернуться к насущному: — Однако, смысла это делать я не вижу, ибо вы сначала старые — музыкальные долги закройте. А то получится так — я фильм сниму, а вы мне не то что денег, славы и почёта не дадите, но даже и путёвую справку не сможете «смастырить».

— Плохо же ты о нас думаешь, — вздохнул замминистра и пожурил, — а между тем, что я, что мои коллеги, — он кивнул в сторону ответственных товарищей, — стоим перед своим начальством за тебя горой, — кашлянул и посмотрев в глаза, — Саша, мы предлагаем тебе такой вариант… Гм… Ты сейчас едешь с нами. Говоришь, что тебе нужно для съёмок. Завтра вечером мы снимаем первые две сцены. Потом монтируем. Смотрим на результат и после этого возвращаемся к вопросу твоего гонорара. Договорились?

Я обвёл ответственных товарищей взглядом, почесал в задумчивости нос и, прикинув, что терять мне нечего, сказал: «Я — Саша Васин, на эту заморочку пока согласен».

Люблю ездить на автомобиле «Волга». Сидишь на просторном заднем пассажирском сидении, смотришь в окно и размышляешь о судьбе человечества… Красота! По всей видимости, в душе я какой-нибудь бюрократ, который, вальяжно вылезая из служебного автомобиля, сразу же начинает давать всем нужные и сверх гениальные распоряжения, указания и приказы.

Ну а кто же я ещё, если, только усевшись в автомобиль, сразу же спросил: — Товарищи, попрошу внимания. Я надеюсь вы смету с моей урезанной зарплатой американцу не показывали? Ибо я не хочу, чтобы весь мир узнал о том, какие у нас в стране живут скупердяи.

— Александр! У тебя что на деньгах совсем голова повернулась? Тебя теперь в жизни только это беспокоит? — одёрнул меня Мячиков, усаживающийся рядом.

— Меня беспокоит?.. Гм, да нет, меня просто это всё бесит, — произнёс я и, дабы показать насколько сильно меня это бесит, зарычал: — Р-р-р-р-р-р!!

— Васин, я думаю тебе необходимо показаться психиатру. Моё мнение, что у тебя с головой что-то не то. Что-то не в порядке у тебя, — сморщившись, сказал Лебедев, садясь на водительское место, ибо настоящий водитель транспортного средства, в целях сохранения секретности, после небольшого совещания, был отправлен во вторую машину.

Когда же на переднее пассажирское место уселся Минаев, Лебедев просигналил, я помахал на прощание бабушке рукой и наш мини-кортеж выдвинулся в сторону Стольного града Москва.

По дороге мы особо ни о чём не разговаривали, но, когда пересекли МКАД, замминистра обратился сразу ко всем: — Мне кажется, товарищи, для того, чтобы не повторять предыдущих ошибок, нам, гм, — он на секунду запнулся, пытаясь сформулировать, — нашему юному коллеге имеет смысл показать уже отснятый материал. Поэтому давайте сейчас сразу проедем в министерство.

— Что за материал? — поинтересовался я, не понимая о чём идёт речь.

— Дело в том, Саша, что из-за твоего необдуманного демарша у нас не осталось выхода и мы дали поручения снять для демонстрационного показа первые сцены твоего сценария. Однако, нужно сказать, что получившийся результат ни нас ни американца в полной мере не удовлетворил.

— И почему?

— В тот день, когда ты у меня в кабинете демонстрировал диафильмы и читал сценарий будущей картины, все собравшиеся тогда хорошо представляли себе, как это будет и всем в общем-то всё очень понравилось. Ты так живо рассказывал и, возможно, именно это создало некий благоприятный фон для положительного мнения. Действительность же показала, что сценарий, как минимум, недоработан. И даже привнесённые снимающими режиссёрами правки всё равно показали слабость сюжетной линии.

— И что за правки были?

— Некоторые режиссёры решили добавить остроты в фильм и устроили взрывы мусорных баков.

— И почему же, по их мнению, мусорные баки могли взорваться? — не поняв, спросил я, пытаясь в это время понять всю мощь столь гениального хода.

— По идее твоего учителя, взрыв произошёл из-за, как он выразился: «Очень сильного попадания молнии».

— Учителя? Кто это? И что значит — «очень сильного попадания»? — совершенно запутался я.

— Только не надо, Васин, опять начинать набивать себе цену! — немедленно решил приструнить обнаглевшего подростка Лебедев. — Всё ты прекрасно понял!

— Неа… Увы мне, но я не знаю, что это значит.

— Товарищ Хачикян сказал, что это ваш режиссёрский жаргон, — пояснил Мячиков и резюмировал, — но, даже с этим эффектом, снял он фальшиво. О чём на просмотре не преминул высказаться американский продюсер. Так, что, сцене, взрывы тоже не помогли, — он повернулся в мою сторону. — У тебя будет один день, чтобы доказать, что сценарий пригоден. Если у тебя ничего не выйдет, фильм сворачиваем, и ты записываешь новую пластинку.