— Сейчас, когда он маленький — может быть. Но тигр и борзая не уживутся под одной крышей.

— Каких я только историй не слышал. Даже то, что в зоопарке тигр уживался и дружил с козлом, которого смотрители завели в клетку в качестве пищи, — усмехнулся я, вспоминая историю из прошлой жизни. — А уж когда собаки и кошки становятся родителями для маленьких львят или тигрят — такое слышал многократно. В мире много удивительных вещей, не стоит ограничивать собственное воображение.

— Значит, мы можем стать друзьями?

— И даже родственниками, если ты вдруг отбросишь княжение.

— Или если ты поднимешься до титула великого князя.

— Да, такой вариант мне и самому нравится больше, — улыбнувшись, кивнул я. — Но я даже не представляю, что для этого нужно сделать.

— Всего-то создать с нуля собственный клан, объединив несколько тысяч человек, и получить от Императора ярлык на княжение, — фыркнула Ольга. — Правда, до этого придётся стать имперским дворянином. Потом бароном, графом и, наконец, князем. Мелочи. У тебя на это уйдёт всего-то десяток жизней.

— Я талантливый, может, сумею пройти этот путь быстрее.

— Может, — улыбнулась Ольга. — Вот когда получишь статус князя, тогда и поговорим о равенстве вне кровати.

— Ну уж нет, в кровати никакого равенства! — сказал я, поднимая девушку и бросая её обратно на матрас. — Тут тигры точно будут доминировать.

А она и не была против. Но к утру всё равно ушла, оставив в комнате мускусный запах пота, каких-то цветочных духов и целый вагон мыслей.

Чёрт с ней, с комнатой. Вид, конечно, хорош, и в инициативном порядке съезжать я не собирался, но теперь предстояло обзавестись запасным аэродромом. К тому же, к главной задаче — получить доступ к императору и пообщаться с сестрой, — неожиданно добавилась ещё одна, куда более трудная — взобраться по этой безумной дворянской лестнице на самый верх.

И дело тут даже не в Ольге. И не во власти. А в отношении.

Я на собственной шкуре понял, что в подобном обществе можно находиться либо в подчинённом положении, либо править самому. Пока мне удаётся балансировать в состоянии нейтралитета. Но это ненадолго. А значит, нужно пробираться дальше.

Как?

Самый очевидный вариант — заполучить больше артефактов и ресурсов.

«Мы можем собрать наниты после окончания Бедствия?»

«Механизм внешней подпитки через облака с высоким статическим электричеством поддерживается только вблизи границы. Наниты теряют функциональность и начинают отмирание вне нейрочипов в течении десяти-двенадцати часов. Если мы и сможем пополнить запасы, то не более процента от изначальных расчётов. Больше того, я не гарантирую сохранения даже текущих запасов без преобразования их в полезный объём».

— Значит, нам придётся отправиться за грань… — проговорил я, глядя на чёрный столб, поднимающийся из-за горизонта. Где-то там всё ещё продолжались бои и Неразрушимая, при поддержке великих князей, добивала последних чемпионов технозомби. Осталось определиться, как проникнуть на ту сторону?

Отличная ночь продолжилась бодрым (потому что поздним) подъёмом, а затем и завтраком, плавно перетекающим в обед. И что удивительно, показавшаяся мне в первый раз совершенно безвкусной пища, была просто восхитительна. Не то отвык от добавок и приправ за прошедший месяц, не то нужно за это благодарить мелкого шерстяного… Даже не знаю, как его назвать. Надо, в конце концов, имя придумать.

И ведь не обсудишь это ни с кем, кроме Ольги, а она как назло с самого утра была занята на совещаниях и встречах. Я даже подумал, что не увижу её до самого вечера, но после полудня за мной зашёл один из охранников и привёл в зал старейшин.

— Мы с трудом смогли избежать обвинений в дезертирстве, и обострять конфликт с Волковыми нельзя, — услышал я слова одной из старейшин, полностью седой, дрожащей от напряжения старухи в сером бесформенном балахоне.

— Верно, мы потеряли сотню лучших от предательства и ещё пятерых на бедствии, с которого ничего не получили, — поддержал её старик, у которого лысина была больше чем на полголовы, а волосы сохранились только над ушами и на шее.

— Вы так спокойно говорите о смерти моего отца и брата, будто это что-то, что можно легко отбросить, — едва не рыча проговорила Ольга. — Предательство должно быть отомщено, а для этого нам нужны силы!

— Нас слишком мало! Выставить сотню бойцов — значит обескровить клан! — ударила по столу кулаком седая. — Мы поклялись служить и защищать его, а не вести прямиком к гибели!

— Чтобы не вести к гибели, достаточно отказаться от ваших старческих бредней и вновь получать благословения. Столько, сколько великий дух сможет дать! — не собиралась сдаваться молодая княгиня. — Борзая голодна, она в ярости от потери своих самых сильных и любимых детей. Она готова к бою!

— Но мы не готовы! В клане нет столько новой крови. Ещё одна такая потеря, и мы лишимся всего молодого поколения. А как его восполнять? Откуда брать молодых мужчин и женщин, что готовы отдать себя служению Борзой?

— Наш клан слишком слаб, чтобы вступать в противостояние с другим княжеским родом, — вступил в спор Владимир. — Даже Секачовы, по отношению к которым кровавый долг оправдан, даже они для нас непосильный враг. Мы десятки циклов отходили от великих даров Борзой, и не просто так. Наше число сокращается с каждым сезоном. Нужно поступать осторожнее.

— Верно! Нечего лезть в битвы, которые нам не выиграть, — поддакивал лысый.

— С нами не считаются, наши места при дворе отдают другим кланам, нашу долю в добыче не учитывают! — зло выпалила Ольга, явно ожидавшая от дяди поддержки, а не нападок. — Вы видели бухгалтерию? Конечно, вы видели, ведь вы мне её и предоставили. Ещё десяток циклов и нас выпрут даже из этой башни. У нас заберут места при дворе и что вы будете делать тогда?

— За это время род сумеет восстановить свою численность, — возразила старуха. — Пусть мы будем бедны, но станем многочисленны. А тогда сможем вернуть свои позиции. Двенадцать циклов — именно тот срок, которого нам хватит. Молодёжь подрастёт, у них самих родятся дети, нас станет в два раза больше.

— А сколько станет Секачовых? А Волковых? — задала вопрос Ольга, и говорившая до этого старейшина с трудом выдержала её пронзительный взгляд. — То-то же. Первые плодятся как свиньи, с их дарами это не сложно. Вторые держатся вместе и не позволяют глупым разногласиям разделить клан.

— Пусть даже так, пусть их будет больше, значит, их дух не сумеет сдержать всю собранную силу, разделится. И когда клан распадётся на две части, мы сумеем вернуть себе утраченные позиции, — продолжил возражать Владимир. — Двенадцать-тринадцать циклов, не так долго. К тому же умеренность — не значит сдавать позиции. Нужно просто подходить ко всему более здраво.

— Это как же? Отказываясь высылать экспедицию за границу?

— Пусть не отказываясь, но не беря на себя обязательства по разведке, — проговорил Владимир. — Пусть это будет обычный сбор ресурсов. Цветные металлы, останки техники и резины, если найдутся живые растения — то и их тоже. Высылать же разведывательную экспедицию за артефактами — это смертельный риск.

— Не тогда, когда у нас есть владелец сезонного артефакта, — возразила Ольга, указав на меня, после чего остальные старейшины, наконец, повернулись в мою сторону. Многие из присутствующих с явным недоверием и даже презрением. — У нашего нового собрата множество достоинств.

— И не последние в постели? — усмехнувшись, вставила свои пять копеек старуха.

— Не последние в том, что он спас Данилу и его копьё от бесчестья. А весь наш клан — от позора за дезертирство.

— Как я слышала, он же и приказал бежать из капонира…

— Помолчите, уважаемая, — зыркнув на седую, сказал Владимир. — Или вы бы предпочли, чтобы мой сын был мёртв? Как и его побратимы?

— Я не это хотела сказать… — тут же пошла на попятную старейшина.

— Если мне будет позволено высказаться, то я как раз собирался на ту сторону, — сказал я, подойдя к столу. Такое заявление тут же заставило людей посмотреть на меня по-другому, до этого с пренебрежением, а сейчас просто как на психа. — Мой артефакт позволяет глушить связь разведке врага, создавать чёрное пятно в зоне видимости. Это не спасает от прямого контакта, но не допустит вызова подкреплений при нападении.