Вначале дело пошло споро — сиди себе на коленях, откидывай в сторону песок, да двигай доски-подпорки. Но уже через три минуты пришлось лечь и поставить над собой ящик, иначе сколько не рой, постоянно засыпало по новой. В результате обычная и даже рутинная деятельность превратилась в настоящий подвиг.

Откопать чуть, протолкнуть локтями песок к ногам, оттуда коленями и стопами выпихнуть наружу. Пройти на пару сантиметров дальше, подложить железную пластину к крышке ящика, упереться в неё фомкой и, используя вторую как рычаг, сдвинуть конструкцию вперёд. Подложить под стенки гильзы, чтобы катить, а не тащить. Повторить всё заново…

— Идёт! Идёт, тварь! — раздался я приглушённый крик Васьки, грохот выстрела, а через секунду барабанную дробь выстрелов из двух револьверов и лязг закрываемого люка. — Всё, я пустой. Вроде попал…

Уу-ии-Бам! — стало ему ответом.

— Вашу мать!

— Не ори, помогай копать! — рявкнул я, не видя, что происходит снаружи. Я едва успел засунуть под обвал один ящик. Два метра. Значит, впереди у нас ещё восемь, если повезёт. А ведь там ещё придётся подтаскивать ящики по очереди, иначе между ними тоже будет песок сыпаться.

Не думать. Не бояться. Копать. У нас просто нет иного выхода.

Я рыл как крот, экономил дыхание, не оглядывался и просто рыл. А позади пыхтя то же делал Василий. Он проталкивал песок до конца, приставлял с помощью фомок ящики, подавал мне гильзы.

А тварь продолжала долбить люк, не теряя энтузиазма. Единственное, что нас спасало — последний люк был внешним. Он и по толщине, и по прочности отличался ото всех между этажами, как замковые ворота отличаются от межкомнатных дверей. Но я нисколько не сомневался, и он тоже рано или поздно сдастся под напором твари.

Так что мы делали всё, что могли, пока снаружи не послышались новые звуки — голоса! Я начал рыть в три раза усерднее, плюнув на ящик.

— Там есть что-то! — услышал я приглушённый голос, а в следующую секунду лопата провалилась в пустоту.

— Не стрелять! Свои! — заорал я, маша сапёрной лопаткой в дыру. — Свои!

— Живые⁈ — услышал я голос Быкова, а в следующую секунду меня схватили сильные руки и вытащили наружу, проделав моим телом быстро осыпающуюся дыру. — Живые! А я им говорил: наш комиссар просто так не сдохнет. Говорил!

— Это точно. Поставь меня на пол, здоровяк, и вытаскивай Васю и Михалыча. Только со вторым аккуратней, ранило его.

— Всё сделаем в лучшем виде, не сомневайтесь, ваше благородие, — продолжая лыбиться, сказал Иван. Через минуту на этой стороне были уже все.

— Белкова к врачу, а сюда пушку и сапёров, — приказал я, отряхнувшись и немного придя в себя. — Мы не единственные, кто выжил. Надо добить эту тварь.

— Готовьтесь, оно идёт, — приказал я, слыша, как трещит насыпь под напором твари. А потом знакомое: у-у-и… — В стороны!

Выстрел рельсовой пушки в замкнутом пространстве превратил песок и гальку в шрапнель, ударившую по выставленным щитам. Если бы не подготовка — уже этого хватило, чтобы вырезать всех собравшихся в туннеле. Основной же заряд пролетел между вжавшимися в стены бойцами и врезался в амбразуру, но броня выдержала.

Тварь выскочила в получившуюся пробоину, и Сара тут же активировала ускорение, впрыснув в кровь ударную дозу гормонов. Восприятие ускорилось в десятки раз, и только благодаря этому я успел рассмотреть монстра, продолжавшего на нас охоту. И довольно отметить — ловушка сработала.

От гигантского мало что осталось. Броня была раздроблена, и даже габариты уменьшились в три раза, став более человеческими. От левой руки и защитного воротника остались только головешки. Доспех на груди превратился в обломки, покрытые трещинами. И даже правая конечность была потрёпана.

— Бей! — крикнул я, прикрывая уши, и в тот же миг позади нас грохнула пушка. Снаряд врезался в только начавшую подниматься тварь, откинув её обратно на завал и оставив в груди здоровенную дыру. — Не дайте ему выстрелить! Иван!

— Ща! — довольно ответил Быков и, шагнув из-за щита, пальнул от бедра из своего орудия. Грохнуло так, что если бы я не открыл заранее рот и не прикрыл уши — словил бы контузию. Но мы всё успели обговорить, пока тварь разрывала люк на входе. Выстрел снёс в сторону ногу твари, почти оторвав её ниже колена, но монстр всё ещё держался, пытаясь прицелиться в нас. И следом за Иваном над щитами поднялись стрелки с крупнокалиберными винтовками и ружьями.

Выстрел! Отдача пошла по кирасе, почти нивелируясь, но ствол всё равно дёрнуло вверх, выплюнув пулю толщиной с палец. Тварь повело в сторону, она попыталась прикрыться обрубком левой руки, но в этот момент по ней прошёл целый град ударов, сбивая прицел и шатая из стороны в сторону.

— По правой бей! — выкрикнул я, выбрасывая отстрелянную гильзу и загоняя в ствол новый патрон. Очередью такими пулями можно только со станкового пулемёта стрелять, ну или такому здоровяку как Быков, но у него игрушка интереснее.

Монстр повернулся боком, показав здоровенную дыру от предыдущего попадания и пряча правую руку. Гудение было слышно даже за грохотом выстрелов. Не став спешить и спускать курок, я задержал дыхание. Прицельный комплекс в реальном времени обсчитывал траекторию пули, но я не надеялся только на электронику.

Секунды тянулись словно кисель, заставляя до скрежета сжать зубы, но я поймал момент! Долю мгновения, когда тварь раскрылась, чтобы навести своё дьявольское оружие на нас. И когда она только раскрылась, я зажал спусковой крючок. Гормоны настолько растянули восприятие, что я видел, как закручивается бронебойная пуля. Как она, раздирая воздух оставленными стволом нарезами, ныряет под культю твари. Пролетает в миллиметре от брони и врезается в бицепс, разрывая ткани.

Технос дёрнулся, невольно отведя ствол вниз, и его снаряд ушёл в молоко, проделав в полу глубокую борозду и выбив бетонную крошку и пыль. Из глотки твари раздался яростный вопль сожаления, но больше она сделать ничего уже не смогла.

— Бойся! — раздался крик от входа, и бойцы разом вжались в стены, зажимая уши ладонями. А затем грохнуло перезарядившееся орудие и техно-зомби разворотило правое плечо, оторвав руку напрочь.

— Патронов не жалеть! — крикнул я, демонстративно нажимая на спуск. Тварь ещё пыталась что-то сделать. Пыталась поднять оторванную лапу, шагнуть в нашу сторону, но стальной град прибил её к насыпи. Вторым выстрелом Быков всё же лишил её ноги. Затем я попал точно в череп, а прикончил её кто-то из стрелков, удачно попав в уже существующую пробоину в доспехе.

— Не подходить, я проверю, — достав из кобуры пистолет, приказал я.

Теперь в верхнем стволе был заряжен зачарованный патрон, и я был почти на сто процентов уверен, что, если не хватило всего предыдущего, он поможет. Но не понадобилось. Тварь ещё была жива, если так можно назвать её существование, в теле происходили какие-то процессы, Сара показывала на копящуюся энергию.

«Опасность! Запущен механизм самоуничтожения! Необходимо срочно покинуть стометровую зону!»

— Все назад! Эта дрянь может рвануть! — крикнул я, сам понимая, что сто метров на открытом воздухе и то же расстояние в туннеле, две совершенно разных величины. Никто не успеет добежать до дверей в бункер.

«Где резать?» — спросил я, достав кинжал.

«Бесполезно! Дай мне!» — потребовала Сара, и я прижал левую ладонь к открытой ране зомби. — «Сопротивляется!»

«Сейчас поправлю», — зло подумал я, достав кинжал, и со всей силы вогнал его в рану на черепе. Там что-то заискрило, и я вздрагивал, когда электричество отдавало в руку, но не переставал резать паутину схем.

«Замри!» — без эмоций сказала Сара, отключив даже голограмму, лишь бы сэкономить вычислительные мощности. Все её ресурсы уходили на борьбу с оставшимся повреждённым центром твари, и длилось это почти минуту. — «Всё, можешь отпускать. Нет, стой! Сердце! Вырежи её сердце! Сейчас!»

Если это была шутка, то крайне дерьмовая. Сцепив зубы я начал кромсать грудь твари, выламывая ставшими стальными рёбра и вбивая кинжал между пластинами брони. Шло тяжело, да ещё и система постоянно подгоняла, но когда я увидел вместо привычного человеческого сердца железный шар, внутри которого что-то светилось, всё начало вставать на свои места.