— Ладно… — не понимая, что происходит, ответила княгиня, и дверь за ней закрылась. Мы с Филиновым остались наедине.

— Уверены, что сумеете переварить большее количество? Вам и от этого не очень хорошо, — осторожно произнёс магистр.

— Я бы сказал прямо — фигово. Да только этого мало. Вы хотите отправить меня на ту сторону. Если честно, я не против. Даже за. Пусть ваш сын та ещё заноза в заднице, но не чужой мне человек, мы вместе сражались на протяжении месяца. Да и… чего греха таить, увидеть тот мир собственными глазами мне тоже интересно.

— Так в чём проблема?

— В том, что симбионт не умеет ничего придумывать. Он работает строго по схемам, которые… — в этот момент меня выгнуло в другую сторону, и я ухнул, сидя с идеально ровной спиной, несколько секунд просто глубоко дышал, — … которые не должны мне слишком навредить и при этом будут работать. А иначе толпы тварей, что остались на той стороне, просто разорвут меня в клочья.

— На нашей стороне войско противника полностью уничтожено. Остались небольшие группы, не представляющие серьёзной опасности для вооружённого отряда, — прокомментировал Филинов. — Но что творится на той стороне, всего в пяти-семи километрах, для нас неизвестно.

— О чём и речь. Если бы это было зверьё, или тупые зомби, я бы ещё согласился, но среди тварей обязательно найдутся и старшие, и высшие. Вы ведь не сумели перебить всех, верно?

— Этим занимались не мы, а клан Волковых, ответственных за этот сезон. Но да, слишком много приоритетных целей умудрилось сбежать с нашей территории, — не стал юлить магистр. — Возможно, вы встретитесь. Возможно, именно один из отрядов высших обнаружил и уничтожил нашу экспедицию…

«Внимание, отключаю болевые рецепторы, возможен кратковременный шоковый эффект», — появилась перед глазами надпись, а когда я её прочёл — тело перестало слушаться, и я клюнул носом стол. Если бы не Филинов, успевший в последний миг поймать меня и уложить аккуратно, точно что-нибудь сломал бы.

— Кажется, торопиться всё же не стоит, — прокомментировал магистр. Я не видел, что происходит вокруг, перед глазами словно шторка опустилась, звуки доносились как сквозь вату, но при этом я оставался в сознании. И только схема, на которой по всему моему телу появлялись красные области повреждений, показывала, как усердно работает система автономного развития.

Такое ощущение, что она пытается меня переварить, переделать во что-то совершенно другое. А ведь всего триста грамм…

— Просыпайся уже! — услышал я гневный голос, щёку обожгло болью, и это запустило цепную реакцию по всему телу.

Чтобы не взвыть, я до скрежета сжал зубы. Зажмурился так, что потекли слёзы, и на удивление это помогло. Пелена начала быстро отступать, и я рассмотрел, что нахожусь в том же помещении, только Филинов куда-то ушёл, а вместо него сидела Ольга. Что характерно — одна.

— Я, да… в чём дело? Где магистр?

— Попросила его выйти, — ответила княгиня, и я неожиданно понял, что она не просто бледная, она белая как полотно. Куда там Даниле с его нервной реакцией. Кроме того, девушка с огромным трудом сдерживала стоявшие в глазах слёзы.

— В чём дело? Что случилось?

— Старейшины, — ответила она, и голос предательски дрогнул, она задохнулась на полуслове, схватила ртом воздух, потом вытерла выступившие слёзы рукавом. — Я не этого хотела, честное слово. Думала просто припугнуть…

— Говори толком, что случилось?

— Все старейшины. Все, кто прожил больше пятидесяти циклов — все мертвы, — всхлипывая и делая перерывы, чтобы вдохнуть, произнесла Ольга. — Эта, эта тварь… она просто отняла все их дары. Все! Это же не я виновата!.. Не я же… я не этого хотела…

— Твою мать. Оля, какого чёрта… — прикрыв глаза ладонью, пробормотал я. — Что теперь? Что они с тобой сделают?

— Со мной? — проговорила княгиня, плохо понимая, что происходит вокруг.

— Что. С тобой. Сделают. Соклановцы? — по словам произнёс я, повернув девушку к себе. — Они тебя убьют? Выгонят?

— Меня? — нервно усмехнулась девушка, а затем начала бить по столу кулаками. — Никто. Меня не тронет! Я не виновата! Не я! Я-а-а…

— Оля! Хватит истерить! — я вновь схватил девушку за плечо, и только встряхнув её, понял, что контролирую своё тело. — Смотри на меня! Что тебе угрожает?

— Ты не понимаешь? — нервно рассмеялась Ольга. — Ничего не понимаешь, да? Они мне ничего не сделают! Никто мне ничего не сделает, кроме этой твари! Эта мразь. Эта сука! Она меня выбрала. Меня! Ненавижу! Зверь! Тупой зверь! Сука!

— Значит, если тебя тронет кто-то из клана, Борзая будет недовольна и заберёт все дарованные ранее силы? А что касается тебя? Что будет, если она заберёт твои силы?

— Тогда меня порвут. На клочки, — упавшим до шёпота голосом, ответила девушка. — Потому что я больше им буду не нужна и не страшна…

— Может, не порвут?

— Это были их дедушки и бабушки, их родители… ты ведь совсем ничего не понимаешь да, Максим? — всхлипывая и растирая сопли и слёзы рукавами кителя, говорила Ольга, а затем сорвалась на истеричный крик: — Они будут думать, что я их убила! А это не я! Это сука! Чёртова сука в нашем святилище.

— Адская гончая, — горько усмехнулся я. — Теперь ты понимаешь, почему клан хотел держаться от неё как можно дальше. Почему хотели быть просто людьми.

— И что мне делать? Что мне дальше делать? Я не могу бежать и не могу остаться, не могу… — заламывая руки, проговорила Ольга.

— А что ты хочешь? После сегодняшнего тебя не поддержат ни взрослые, ни молодёжь. Как ты собираешься править?

— Я… я не знаю…

— Твою мать. Как же всё это не вовремя, — вздохнул я поднимаясь. — Я здесь не останусь, и тебе не советую. Сейчас ты ничего не добьёшься, только вспышки гнева и затаённой ненависти. Сколько умерло?

— Все старики старше пятидесяти. Сто двадцать человек, — едва слышно прошептала Ольга.

— Пипец, — я на мгновение зажмурился, отогнал в сторону навязчивую картинку с повреждениями и процентом адаптации. — Ладно. Значит, у нас просто нет выбора. Поднимайся. Если Борзая и лишит тебя силы, лучше, чтоб это произошло подальше от дома. Магистр? Транспорт нужен будет на двоих.

— Убийца! Это она! Она во всём виновата! — стоило нам выйти, раздался истошный крик, и к нам бросилась женщина лет тридцати пяти, со сжатыми кулаками.

— Тише-тише… — князь Владимир поймал скорбящую и, передав её своим подручным, встал между негодующей толпой и нами. — Княгиня, не хотите объясниться?

— А вы, князь, не хотите? — спросил я, выходя вперёд. — Вы же знаете, что она ни в чём не виновата. Если кто-то и мог сделать подобную ужасную вещь — Борзая.

— Поэтому мы и сократили общение с духом до необходимого минимума, — жёстко проговорил князь, подойдя ближе, так чтобы большинство его не слышало. — И единственная, кто пошёл на великое благословение — моя доверчивая племянница.

— И сейчас вы во всеуслышание хотите обвинить её в том, что Борзая решила защитить свою самую верную… последовательницу?

— Защитить? От кого? От стариков? Ты в своём уме, чужак⁈ — раздались громкие выкрики из толпы, но куда менее панические и уверенные, чем несколькими секундами ранее. — Посмотрите на него! Разве такому можно верить⁈ Долой Ольгу!

— Успокойтесь! — повернулся к толпе Владимир. — Уверен, мы сможем решить этот кризис мирным путём. Или вы хотите подтвердить слова Старого? Напасть на нашу княгиню? Избранницу Борзой? Нет! Мы не можем допустить разлада в клане. Тем более сейчас, после двух трагедий подряд, обескровивших наш род.

— Вы хотите оставить убийцу среди нас? Хотите, чтобы она продолжила править нами? — раздались возмущённые возгласы. — Да пусть она хоть трижды избранница…

— И кто вы, без даров Борзой? — громко спросил я и, поймав волну шепотков, не дал людям придумать нормальный ответ. — У вас по-прежнему будет ваша честь, ваш долг и ваша гордость. Но что насчёт силы? Вы хотите пойти против Духа? Стать обычными людьми с окраин? Хотите отказаться от благословений?