Это подействовало.

Они уже были полностью готовы, рыцарь Конрад, вслух удивляясь «лёгкости в членах» сидел в седле, когда возле их трактирчика осадил коня всадник.

— Джиро, — некромант поднял руку, приветствуя сержанта. — С чем пожаловал?

— Его милость получил известия о ночном происшествии на кладбише Сен-Мар…

— Передай его милости мои глубокие сожаления и то, что я не премину явиться с докладом, как только инфестация будет окончательно задавлена. Как видишь, мы с благородным рыцарем Конрадом вер Семманусом направляемся именно туда.

— Его милость повелел также спросить, какие меры надлежит немедленно принять к вящей безопасности города и верноподданных его милости?

— Его милость высокородный господин виконт может строго допросить своих… гм, придворных учёных, не замечали ли они последнее время чего-то подозрительного среди своих коллег. Рискованных экспериментов. Заказа необычных ингредиентов. Странных алхимических смесей. Словом, всего, что выбивается из рамок обыденности.

Покрытая щетиной физиономия Джиро расплылась в понимающей усмешке.

— Его милость предвидел это. Я в точности передам твои слова, сударь некромаг. Мне велено прибыть к тебе снова на заре и, если позволит обстановка, препроводить к его милости.

— Остаюсь всегда верным слугой его милости, — поклонился некромант.

Сержант кивнул, развернул коня, тряхнул поводья.

— Хам, — скривился ему вслед Конрад. — Как он смел говорить с тобой, сударь некромаг, не спешившись? И в присутствии меня, благородного рыцаря?

— Простим слугам его милости виконта сей недостаток вежества, — пожал плечами Фесс. — Он нам ещё пригодится. Потому что лич личем, а нельзя забывать и об ордене Чёрной Розы. Именно их рыцарь Блейз где-то схватил деву Этию, именно он оставил её живой приманкой на погосте. И, не случись я рядом…

— Наверняка этот Блейз — никакой он не рыцарь, а гнусный обманщик! — был и есть в сговоре с личем, — предположил Конрад.

— Если был в сговоре — то зачем оставил деву на верную смерть? Уж коль она так нужна этому колдуну?

— Хммм, — задумался рыцарь. — Чую, есть здесь какой-то хитрый план, но какой?..

— Если мы сегодня встретимся с личем, то никакие хитрые планы ему уже не потребуются.

Кладбище Сен-Мар встретило их пустотой и тишиной. Ворота наглухо закрыты, поставлены рогатки, рядом дежурят алебардисты в цветах Армере — белом, красном и зелёном. А ещё рядом с ними…

— Моё почтение, сударь некромаг Фесс.

— Моё почтение, святой отец Виллем. Не ждал увидеть вас тут, но ничуть не удивлён.

Священник откинул капюшон, глаза цепко оглядели некроманта с ног до головы, равно как и Конрада.

— Совершенно верно, — кивнул двойник отца Этлау, и Фесс потряс головой, избавляясь от наваждения. — Конклав, взвесив всё, поручил мне заняться этим малефиком, сударь некромаг. К упокоению могильных полей с Костяными Головами приступили иные братья. Им велено «поспешать медленно» и спасать жизни простых поселян, а не пытаться одним махом покончить с разупокаиванием. Это дело особой экспедиции, к каковой, не перестаю надеяться, сударь некромаг всё ж не побрезгает присоединиться.

— Не побрезгаю, святой отец. Но пока что хочу покончить с этим колдуном.

— Понимаю, — согласился монах. — Святая Конгрегация окажет в этом всяческую поддержку. Дела всё хуже и хуже, сударь Фесс, скажу вам откровенно. Эпидемия неупокоенности растёт и ширится, и никто не может понять, в чём дело. За время, прошедшее с нашей беседы, вскрылось сразу пять старых чумных захоронений, каждое на много тысяч жертв. Все рыцарские ордена, вся святая Церковь Господа нашего, все на ногах. Конклав решил, что вам следует помочь, сударь. Безо всяких условий, уповая лишь на ваше милосердие. Здесь, со мной, — отец Виллем кивнул на кучку молодых монахов у ворот, — мои ученики, наиболее обещающие из них. Рассчитываю, сударь, что они всё-таки сумеют что-то перенять у вас, если вы ещё помните наш разговор.

— На ваш собственный страх и риск. Помните, что кидаться спасать их я не смогу, случись что не так.

— Это совершенно понятно. Но мы, смиренные слуги Господа и народа Его, готовы. Ибо если мы убоимся мертвяков, то кто ж тогда останется защищать простых обывателей?

— А как, собственно говоря, святой отец, вы поняли, что я в Армере? — как бы невзначай осведомился некромант.

— Ну, это было просто, — отец Виллем усмехнулся, если за усмешку могло сойти подёргивание уголков губ, так напомнившее привычку другого отца — инквизитора. — Во-первых, сударь некромаг почему-то упорно отказывается завести нормальный, приличный выезд, хотя может себе позволить, так что его упряжка мертвяков знаменита от гор и до океана. Во-вторых же, Армере, увы, — монах понизил голос, — несмотря на роскошный собор и богатые монастыри отнюдь не тверда в вере. Все знают, что с его милостью можно… — он брезгливо поджал губы, — договориться.

А колдунство — дело недешёвое. Иные припасы золота по весу стоят; не напасёшься. Самое милое дело — под руку к его милости; он всяких чудаков любит. Уж и епископ его стыдил, и даже его высокопреосвященство кардинал вразумить пытался, ан нет. Думает, что если Святому Престолу дары богатые подносит, в скарбницу, значит — так ему ничего и не будет… — Виллем покачал головой. — В общем, всё совпало, сударь некромаг — и тележку твою знаменитую на тракте к Армере видели, и город сам располагает.

— Что ж, логично. Ну, святой отец, смотрите же — я сегодня самого лича в гости жду. Послушникам вашим прямо с берега да в реку сигать придется. Не просто погост какой, пусть даже с летавцами или даже драугами, а лич с воинством. Глядите, коль умирать придётся…

— Сударь некромаг, — пожевал губами отец Виллем. — Я разве неясно выразился? Пять чумных ям вскрылись. Там целая армия мертвяков. Ни вы, ни я, ни юный рыцарь вер Семманус не справимся. Собственная армия нужна — таких, как вы, некромагов. Рыцари не справляются. Уже сами как церковники стали, инквизиторы те самые, вразуми их Господь; мол, нашествие это — наша кара за грехи, не так поклоняемся, не в строгости себя держим, еретиков развелось… — он махнул рукой. — Ладно. Подопечные мои уже на нас озираются. Распоряжайтесь, сударь некромаг. И нет, «распоряжения» убраться отсюда мы не выполним, не надейтесь.

— А я как раз надеялся, — врубил в ответ некромант. — Куда мне ваш выводок девать? Лич со свитой явится, понимаете или нет?

— Ну, молодого вер Семмануса вы-то с собой таскаете, верно?

Ну да, верно. Таскаю. Впрочем, твои послушники, отец Эт… то есть Виллем, сгодятся ничуть не хуже.

— Хорошо. Идёмте.

«Если всё прошло, как надо, то наверняка за нами сейчас наблюдают. Смотрят в спины самонадеянного некромага, молодого и глупого рыцаря да надутого от важности монаха с выводком послушников. Слетелись на беспокойное кладбище, небось друг дружку ещё и выпихивать начнут. Отличный шанс для колдуна. Не упустит…»

Его милость господин виконт времени даром не терял. Алебардисты стояли вокруг всего погоста, перегородили улицы, никого не пропускали.

Некромант, отец Виллем, заметно присмиревший в общесте монаха Конрад и молчаливые послушники в низко надвинутых капюшонах вошли за ворота.

Выглядело кладбище, конечно, не очень, самокритично признал Фесс. Плиты во многих местах вывернуты, надгробия треснули, статуи попадали. Вырываясь из могил, неупокоенные расплескали вокруг землю, груды её так и остались тёмными пятнами среди пышной кладбищенской травы.

Молодые монахи — вернее, ещё только послушники — пялились на знаменитого некромага украдкой, надеясь, что не заметит. Он, конечно, замечал, только не подавал вида. Отец Виллем поглядывал искоса и как-то нехорошо, так, что у Фесса закрались малоприятные мысли — уж не задумал ли святой отец использовать его так же, как когда-то рыцарь Блейз — деву Этию Аурикому?

У того самого мавзолея некромант остановился.

— Не рассчитывал я на зрителей, — смешок вышел сухим и нехорошим. — Потому не взыщите. Сейчас надо мне спуститься вниз, и тогда…