Штелле всё это знание ну никак не помогало общаться с его личным иглоукалывателем, он же – акупунктурщик. Только профессию и выучил – называется «су-джок». Общался Тишков с су-джоком Фэн Минжем через переводчика. Сначала вообще никак не общались, а потом Чувствительный и Мудрый Помощник привёл за руку молодого паренька в форме. В форме, что характерно, тайваньской, с надраенным котелком на макушке. Им оказался один из тех стройбатовцев, что прислал Вечный Лидер Ким. Его за высокий рост отобрали в группу, которая стоит на часах у новой триумфальной арки корейского образца в парке – теперь достопримечательности номер два в Алма-Ате. Номер один, понятно, – сами часовые во время смены караула. Зрелище! Не отнять.

Звали дылду – целых метр семьдесят – Чо Хи. Появился переводчик дня три назад, ну или четыре – а вот сегодня уже своих подтягивает. Так они, китайцы, весь мир и завоюют… хотя Чо Хи кореец. Русский, кстати, знает потому, что у нас строительный институт закончил – а потом чего-то провинился, и его отправили тачку катать. Ну, не расстреляли же. Китайский знает потому, что мать китаянка – подженился батянька на медсестре в госпитале, в сорок пятом.

Оказывается, среди стройбатовцев есть дядя того Чо Хи. И этот дядя – специфический врач. Тоже сослан за частнокапиталистические замашки. Настолько специфический врач, что для его профессии на латыни даже термина нет. Пётр сам придумал: аромадиагност. Дядька Донг Хи может по запаху пота определить почти любую болезнь. По словам специалиста, во время протекания тяжёлых болезней от человека начинает исходить специфическое амбрэ. Так, при развитии рака пот у человека приобретает оттенок несвежего мяса. При болезнях печени и почек человек источает запах аммиака. А вот у людей, страдающих диабетом, пот пахнет ацетоном или яблоками.

Эксперимент самодур Тишков решил провести сразу, как дядьку отмыли от цемента, накормили, переодели, подстригли и выспаться дали. Надо будет, решил Пётр после первого знакомства с замученным гастарбайтером, ревизию у них провести – а то ихние полковники загоняют новых граждан Казахстана до смерти. Заставляют, наверное, без сна и отдыха квадратное катать.

Эксперимент выглядел классно. Всякие секретари ЦК и министры разделись до пояса, выстроились у стеночки боком к ней и подняли правую руку вверх. Ходит Донг Хи, нюхает волосатые министерские и секретарские подмышки и рычит. Не как японцы, но всё одно – «Ы» у них любимая буква. А молодой Чо Хи идёт с блокнотиком следом и иероглифы рисует.

Потом ещё круче стало. Треть почти выгнал нахер старший Хи, а оставшихся разделил на две группы – и вот тут смех закончился. У пятерых – ранняя стадия рака, а у двоих – уже кердык. Метастазы. У второй группы – диабет второго типа. У оставшихся – проблемы со всякими печенями, почками, поджелудочными.

– Чего делать-то? – спросил у аромадиагноста.

– Дывай следышчую группы.

– А с этими чего?

– Эты умырать. Эты лечыть болныца.

Вот и повеселились.

Гольф-клуб переживал не лучшие времена. Пока негритянские волнения не уняли, тут, в пригороде Вашингтона, было полно их, «неприкаянных дядей Томов» – и вели они себя по-разному. Одни ходили с плакатами. Другие били витрины магазинов и даже банков. Третьи грабили, насиловали, врывались в дома, угоняли автомобили. Сейчас демонстрантов разогнала армия, а грабителей и насильников перестреляли. Потом полицейские и вояки вообще объединили усилия и вытеснили всех чернокожих из округа Колумбия – впускать стали только по специальным документам, которые мог получить только тот, кто имеет постоянную работу внутри кордона.

Согласитесь, когда в городе, а особенно в пригороде идут партизанские бои – тут как-то не до гольфа. Кроме того, люди, что обслуживали клуб, косили травку, чистили пруды, и прочая, и прочая, все на удивление оказались выходцами либо из латинской Америки, либо из жаркой-жаркой Африки. Плюсом к несчастьям, свалившимся на этот ну очень элитный гольф-клуб, было то, что китайская диаспора Вашингтона, когда началась война, массово ломанулась из города и организовала на уютных зелёных лужайках палаточный лагерь. Ну да, впрочем, этот пикник на природе продлился всего три дня, после чего нацгвардия их всех попереловила и отправила куда-то в Техас, в резервации, что там для них начали строить.

К этому времени стёкла на веранде в домике отдыха для совсем уж элитных гостей элитного клуба успели вставить, экскременты из углов вымели, и даже отмыли стены, где получилось – но лоск ушёл, а лёгкий запашок остался. Потому и сидели на веранде, а не в огромном каминном зале.

На веранде в креслах из ротанга сидели трое немолодых уже джентльменов, которые совсем недавно ещё управляли самой могущественной державой в Мире. Пели вернувшиеся птички, стрекотала где-то за холмом газонокосилка, и лёгкий ветерок с запада шуршал ветками чего-то хвойного – кто там из джентльменов цугу от псевдоцуги отличит!

Один из троих поставил стакан с содовой на стеклянный столик и продолжил прерванный появлением официанта, что сменил им напитки, разговор.

– Роберт, а как бы ты вёл эту войну?

Роберт Стрэйндж Макнамара – министр обороны США в 1961–1968 годах при Джоне Кеннеди и Линдоне Джонсоне, а сейчас президент Всемирного банка – поболтал виски с полурастаявшими кубиками льда в стакане и сделал хороший глоток.

– Я бы не влез в неё.

– И всё же, Роберт? Машины времени ещё не изобрели, а война уже идёт.

– А точно не изобрели? Мне вот со стороны, глядя на успехи Кремля в последние пару лет, кажется, что комми её имеют. Знают будущее и пытаются его подправить. Ну, или более приземлённый вариант – может эта болгарская слепая и вправду видит будущее? Не зря ведь Кремль так суетится, пытаясь сделать Болгарию своей очередной республикой. Как там её звать? Венка, кажется – а, Сайрус?

Сайрус Вэнс, к которому обратился бывший министр обороны США, снова взял стакан с содовой. У него с утра болела голова – аспирин помог, но пить в жару, пусть и холодное виски, он не стал. Отхлебнув и покатав шипучку во рту, он хмыкнул и чуть скривил губы:

– Ванга. Будет, Роберт. Ты ведь предпринимал кое-какие усилия, чтобы проверить, действительно это феномен, или очередной шарлатан пытающийся выудить монету у доверчивых лопухов. Чем, кстати, та проверка закончилась?

– Одного арестовали, одного она не допустила, и, когда парень проявил настойчивость, его крепко избили её прихвостни – крестьяне из болгарской деревни. Один всё же был удостоен беседы, но сказать, что это что-то прояснило… так не очень. Про его прошлое слепая всё точно рассказала, а про будущее – заявила, что всё в его руках, и ему нужно срочно сменить работу и податься в монахи, если он хочет прожить долгую и счастливую жизнь. Парень, кстати вчера погиб, как и ещё более полусотни тысяч американских парней. Он был представителем морской полиции на одном из авианосцев. Писал мне с месяц назад, что там наркоман на наркомане.

– Ну, значит, не послушал слепую – вот и поплатился. Сидел бы в Греции на горе Афон – был бы и жив и, наверное, счастлив.

– Да, если на это посмотреть под таким углом, то эта Ванга и в самом деле видит будущее, – Роберт Макнамара выгнулся в кресле, приподнимая пятую точку, и достал из кармана небольшой, сложенный вчетверо листок. – Вот здесь мои мысли, что нужно сделать срочно, – он протянул листок третьему собеседнику, сенатору США от Демократической партии, экс-кандидату в президенты Эдмунду Маски.

Двое из джентльменов были республиканцами (Макнамара не поменял свою партийную принадлежность, даже заседая в кабинете Кеннеди), а один – демократом. И это было не случайно – противоборствующие силы решили сесть за стол переговоров. В Мире творилось чёрт-те что, и нужно было спасать Америку – а ещё нужно было выработать, или, на худой конец, хоть попытаться выработать единую политику по трём вопросам. Главным, конечно, являлся Китай – что делать и как ответить. Вторым, чуть менее важным – что делать с Южной Кореей. Ну и, на закуску – а что делать с президентом?