Кадри присела на табурет, что остался стоять у большого казана, в который Бектуров складывал долму. Сегодня, судя по всему, обедать этими виноградными голубцами уже не придётся. Сейчас сюда милиции понаедет, да и прочие органы отметятся. Не до голубцов будет точно.

Чтобы отвлечься от мыслей, терзающих голову, решила руки занять. Достала из стола парочку семикопеечных полиэтиленовых пакетов и стала перекладывать зелёные «долмецы» в них. Нужно ведь в холодильник положить, пока не испортились. Завтра или послезавтра Федька потушит. Вскоре и сам младший лейтенант появился. Стал помогать.

– Расскажи хоть! – прервала молчание Кадри.

– Нечего. Прибежал, а Витька лежит. И никого. Я туда-сюда – никого. Тут ребята подоспели, тоже стали носиться взад-вперёд. Нету. Потом они двух тёток привели – грибники. Те сказали, что слышали выстрел, а вскоре мимо них в город кто-то пробежал – но они из-за деревьев не видели. Только шаги услыхали. Ну, мы туда. Там, представляешь, те самые сапоги отпечатаны – ну, я тебе говорил, как у меня в молодости. Значит, и правда – не грибники шастали по лесу, а преступник! Хотя и грибники тоже – вот тёток же нашли.

Собрали. Кулинар понёс неудавшийся обед в дом, в холодильник, а когда вернулся, ткнул пальцем в Кадри и спросил:

– А вот ты как полагаешь? Он ведь не жил всё это время в лесу?

Кадри задумалась. Молодец Федька. Хотя, может, сам и не понял, какую мысль интересную подсказал.

– Точно. Он в городе живёт, сюда на чём-то приезжает. Значит, что? А значит, ловить его надо не в лесу – хотя и в лесу тоже, естественно, надо. А нужно ловить на автобусной остановке, или просто на дороге рядом с этим местом. Он может и на попутке приезжать, но кондукторов нужно опросить… Говоришь, сапоги резиновые? Не так ведь много народу летом в резиновых сапогах расхаживает. Давай, беги к Мише, поделись выводами. А я тут ещё подумаю, как этого гада вычислить, и обязательно живым изловить.

Умчался. Итак. Что имеем?..

Пётр решил не лететь в Казахстан без засланцев-искусителей. Дела в мире чёрт-те какие творятся. Не сегодня-завтра Шелепин выйдет из больницы и внеочередной пленум организует, а уж Политбюро точно соберёт. Уехал на дачу и сидел смотрел с тёзкой телевизор – ну, когда новости показывали, а в остальное время крутил ручку на радиоприёмнике, всякие «Голоса Америки» да «Немецкие волны» прослушивая. Мир перевернулся. США огребала одну плюху за другой – и самое интересное, что СССР к этому почти руку не прикладывал. Америкосы сами себя топили. Разъярённые японцы перебили на своих островах почти сто тысяч американцев – причём не пощадили и женщин с детьми. Ну, эти товарищи никогда человеколюбием не отличались. Ещё Кастро удачно и, главное, вовремя подсуетился – но там как раз американцев погибло в разы меньше, чем кубинцев. Умный команданте, дал им на своих посудинах уплыть. Сейчас уже в Гуантанамо первые советские подлодки входят. С ядерным боезапасом. Ну и по Корее…

– Пётр Мироныч, там телефон! Не слышишь, что ли? – потряс его за плечо тёзка.

– Блин, задумался. Косыгин опять, наверное – всё деньги чужие считает.

Нет. Не Косыгин – и вообще хрен догадаешься. Меньше всего ждал звонка от этого человека.

– Сейчас будете разговаривать с Председателем Ким Ир Сеном, – сказал голосок девушки с рыкающими нотками.

– Добырого дыня, дорогой дыруг.

Издалека начал. Ох, не к добру.

– Пётыр Мыроныч, вам луды нужыны?

– Хорошие? – странная торговля.

– Пылохые. Капыталысыты. Как бесыпылатная рабочая сыла. Пыленные пыредатылы.

– Из Южной Кореи капиталисты?

– Пыросто пыредатылы! Нет никакой южыной Кореи. Корея одна.

– Согласен. Поздравляю. Всю Корею освободили от американцев и их прихвостней?

– Идёт зачистка кырупыных городов. Так нужыны капыталысыты? Мыне нечем их корымыть.

Мать же ж твою же ж. Ещё с китайскими уйгурами не разобрались полностью, а тут – капиталисты! Стоять, бояться. Предприниматели, руководители «тигров» будущих. Да, там есть чем поживиться. Какие, интересно, «самсунги» уже есть? Кто из этих монстров уже появился? Вот это подарок! Да мы из Казахстана, а потом из всей страны, такого азиатского «тигра» замонстрячим, что остальные просто не родятся. Тут и своих корейцев хватает, и от Кима – того глядишь, ещё и им автономию придётся выделять. А и пусть.

– Заверните всех, – не сказал, конечно.

– Товарищ Ким, а о каком количестве предателей идёт речь?

– Хоть о каком. Будем наводыть порядок. Кажыдого выявленного будем репырессыровать, коныфысковывать собыственность и высылать.

– А сроки? – Надорваться ведь можно, или людей погубить. Ну ладно, не погубить – но сильно озлобить.

– Через месяц пойдут перывые. Пока суды, пока разыбыраться.

– Хорошо, дорогой товарищ Ким, я вас услышал. Через месяц перезвоню, и уже конкретно поговорим.

– Хорошо. До высытыречы на турыныре.

– До встречи.

Мать твою, ещё ведь и футбольный турнир скоро начаться должен. Нужно и Голде Меир позвонить – а то такое в мире творится, что правителям сейчас не до футбола. Её пиндосы на глазах сдуваются.

Стоять! Бояться! Бляха-муха! А чего сейчас думает своей бестолковкой «Отец арабов» Герой Советского Союза Гамаль Абдель-на-всех-Насер Хусейн?

Жил в Италии один человечек. Звали его Карло Лоренцини. Окончил он семинарию и пошёл работать в книжный магазин. Вскоре работать человечку надоело, он взял псевдоним Коллоди и занялся журналистикой – был театральным критиком, писал политические фельетоны. Так и был бы известен в узких кругах, но вдруг бах – и забабахал повесть «Приключения Пиноккио: история деревянной куклы». Теперь известен во всём мире.

Жил в России один человечек. Звали его Алексей Аполлонович Бостром. Чего уж он там окончил – не буду разбираться. Известен он тем, что соблазнил жену графа Николая Александровича Толстого, в девичестве Тургеневу. И родился у них мальчик, которого из-за определения духовной консистории пришлось назвать граф Алексей Николаевич Толстой.

Не принял повзрослевший граф Октябрьскую революцию – уехал в эмиграцию. В этот период Толстым были созданы первая часть трилогии «Хождение по мукам» – роман «Сёстры», рассказ «Граф Калиостро», автобиографическая повесть «Детство Никиты» и фантастический роман «Аэлита». В 1923 году вернулся к родимым осинам, где встретил очень тёплый приём. Начал писать и менять жён, как перчатки. Умер, чуть не дожив до Победы, в 1945-м.

В эмиграции он редактировал перевод на русский сказки Карло Коллоди, а уже гораздо позже хотел этот перевод издать в СССР – но решил поисправлять и поулучшать. Выкинул всякую хрень, кое-что дописал, и получилась сказка «Золотой ключик, или Приключения Буратино». Всё. Больше нас этот персонаж не интересует. И так уже много про Буратину сказано.

Жил в Российской империи, а потом и в СССР, один человечек. Нам он интересен по двум причинам. Первая, в целом, неважная. Существует аудиогенетика. Жалуется отец или дедушка в семье, что хотел стать фотохудожником, репортёром в газете. Фотоаппарат старый, пыльный, висящий на стене, показывает. Сын или внук обязательно станут фотографами, репортёрами тоже могут. Ну, тут уж талант. Вот и сын, и внук этого человечка наслушались – и стали. Звали персонажа Николай Николаевич Носов. Да, да, тот самый автор «Незнайки».