До форта он добрался без приключений. Разве что пришлось повозиться с тем, чтобы поднять тело Мика на террасу. Кийко не захотел оставлять тело здесь, на земле, звать кого-то из форта на помощь. Да, он знал, что окружающее пространство прикрывают турели, однако от этого было не легче.

Он пыхтел, сопел, но смог таки затянуть Мика, так и пребывающего без сознания, наверх. Едва он успел перешагнуть порог форта, как к нему бросились Толяныч и Анна.

— Вы куда делись? Что случилось? Это кто? Почему он в крови?

— Давайте чуть позже вопросы. Помогите Мика дотащить до медстанции.

— Мика? — удивился Толяныч.

Но тут же взял себя в руки, перестал сыпать вопросами и, молча схватив Мика за ноги, поволок к дальней стене форта.

Лишь когда Мик оказался на операционном столе и медстанция начала работу, он повернулся к Кийко и спросил:

— Ну, и?

Кийко вкратце рассказал о том, как они с Литвином сходили на охоту, и что случилось дальше.

— Так, подожди! — замахал руками Толяныч. — Ты мне объясни, куда полетели Мик со Строговым? И почему он один вернулся?

— А…ну да, — кивнул Кийко, — ты ведь без сознания был. Ну, в общем, они полетели к телу Кузьмы, чтобы данные с чипа забрать.

— Какого чипа? Как забрать? Мы же все изгои. У нас чипы не работают! — не понял Толяныч.

— У Мика работает, — ответил Кийко.

— С чего вдруг?

— Так ведь его чип идентифицирует и как колониста «Гардена», и как юнита «Арматеха».

— Во как? Что-то запамятовал я это, — нахмурился Толяныч. — И что с того?

— Ну, раз чип работает, то можно забрать данные с чипов умерших колонистов, — пояснил Кийко. — Во всяком случае, я так понял.

— Ни фига себе, — поразился Толяныч, — а как он узнает, что смог получить данные? А вдруг чип, работающий теперь как арматеховский, не примет данные от «Гардена»? Да и наши чипы же заблокированы — мы изгои.

— Мик установил себе базу данных по управлению чипами и сетями, — ответил Кийко, — он может в ручном режиме копировать данные с чипов и отслеживать процесс копирования. Короче говоря, точно знает, скачал он инфу у мертвого колониста или нет.

— Ага…теперь понятно, — кивнул Толяныч. — Значит, они со Строговым поперли к трупу Кузьмы, чтобы забрать данные. Так?

Кийко кивнул.

— И где Строгов?

— Этого я не знаю, — пожал плечами Кийко, — Мик придет в чувство, и у него спросим.

— Когда он еще в себя придет, — проворчал Толяныч. ‒ Вот что, пока Мик без сознания нужно вернутся за Литвином.

— И где мы его искать будем? — поинтересовался Кийко, — я же говорю — исчез, как будто бы и не было.

— И что ты предлагаешь?

— Мика надо дождаться, — попытался спорить Кийко, — У Мика карта и по ней он сможет определить, где Литвин. И если он мертв, то без Мика мы данные с чипа не вытащим.

— Во-первых, Литвин может быть еще жив, — парировал Толяныч, — во вторых, сколько там медблок показывает времени на выполнение процедур?

— 10 часов.

— Вот, считай: 10 часов, плюс еще часа четыре, пока вся химия, которой вы с медстанцией Мика накачали, выйдет.

— И что?

— То, что если Литвин еще жив, то пока Мик придет в себя, он точно не дождется.

— Возможно, он уже мертв.

— Возможно, — легко согласился Толяныч, — но нужно это проверить.

— Как? Где мы его искать будем? Да еще и ночью. Таскаться по снегу, не зная где искать — это тупо.

— Предлагаешь вообще ничего не делать? — поинтересовался Толяныч, — Сидеть и ждать пока придет в себя Мик? Это для нас роскошь.

— Почему?

— Потому, что наша главная задача ‒ спасти аудитора. А потом уже все остальное.

— Ты предлагаешь бросить Литвина и не искать его?

— Нет, я предлагаю искать его самим. А когда Мик придет в себя, отправиться за аудитором. Нам нельзя терять время.

— Когда Мик придет в себя, он однозначно захочет вернуться за Литвином.

— Вот поэтому я и предлагаю сделать это самим. Если мы не успеем добраться до аудитора раньше киборга, то и данные с чипов не пригодятся — вход в Речной нам будет закрыт. Да и сами мы, не думаю, что долго проживем. Айден предложит марам и колонистам награды за наши головы. Если не его верный пес Виллис нас найдет, так кто-нибудь другой…

Кийко несколько мгновений пялился на Толяныча, пытаясь придумать, как ему возразить. Однако никакого аргумента придумать так и не смог.

У него словно бы что-то сосало под ложечкой, интуиция говорила, что возвращаться нельзя, что это плохо кончится. Но как это объяснить? И как его поймут? Да понятно как, решат, что трус, вот и все.

— У меня плохие предчувствия, — наконец сказал он, — прямо пятой точкой чувствую, что мы найдем проблемы.

— Уже нашли, — кивнул Толяныч, — и мне тоже не очень хочется идти туда. Но выбора ведь у нас нет? Сам посуди, какая разница, двое нас будет или трое? Никакой. Если же мы там сгинем, то Анна убедит Мика двигаться дальше, не возвращаться за нами. Главное — аудитор. Вытащим его — есть шанс ожить всем. Умрет аудитор — мы тоже покойники. Главное, что бы Мик доставил аудитора в Речной. Ты все поняла, Аня?

Девушка, молча слушавшая спор Кийко и Толяныча, просто кивнула.

— Вот и славно. А теперь все, отдыхаем. Ночью действительно — в лес соваться незачем. Ничего ведь не найдем и не увидим А вот утром, как только начнет светлеть, выдвигаемся на поиски.

Кийко не спалось. Как бы он ни пытался, но сон не шел. Он ворочался, крутился, иногда казалось, что проваливался в дрему. Но назвать это полноценным сном не получалось.

В голову лезли мысли, в основном мрачные. А еще его все больше охватывало ощущение, что от его действий совершенно ничего не зависит. Ответ на вопрос: «жить ему или умереть» сможет получить кто-то другой. Не он сам, не в его силах выбрать вариант, или хоть как-то повлиять на решение.

Когда он понял, что заснуть так и не удастся, решил выйти из форта на свежий воздух.

Ночной мороз обжег легкие при первом же вдохе. Но Кийко стало легче. Уже начало светать.

Ну, вот и все. Еще немного, и нужно будет выдвигаться…

Идти совершенно не хотелось. От окружавшего форт леса прямо-таки веяло угрозой и могильным холодом.

Кийко тяжело вздохнул. У него попросту нет выбора. После того, как он вошел в круг посвященных, тех, кто знал о проделках Айдена и хотел его остановить, пути назад не было. И он знал, знал ведь, что этот путь может привести его, Кийко, именно сюда, к этому моменту…

— Ну что, готов? — Кийко вздрогнул от внезапно раздавшегося позади него голоса. Он оглянулся и увидел Толяныча, уже одетого, вооруженного и готового к путешествию.

— Готов…

Я открыл глаза и уставился на серый потолок. Это уже дежавю какое-то. Из раза в раз, как только я попадаю в серьезные неприятности, когда умираю, то первое, что затем вижу — этот чертов серый потолок.

Одно хорошо: если я вижу потолок, а не капсулу изнутри, значит, я не умер. Все-таки смог дойти? Но как? Ни черта не помню.

Впрочем, кое-что помню. Помню свой путь до гравицикла, помню полет на нем. Помню, какие ощущения при этом испытывал. А вот как добрался до форта, хоть убей, не помню.

Чуть позже в голове всплыли какие-то обрывки кошмаров и бреда, а быть может и воспоминаний: я все-таки врезался на гравицикле, вылетел с него, лежал в снегу.

Потом помню голоса, помню, как целился в кого-то, стрелял. Затем появились Кийко и Литвин, а враги внезапно и непонятно куда исчезли. Так это воспоминания или все-таки кошмары?

Я повернул голову и понял, что нахожусь на столе медицинской станции. Подлатался, значит. Хорошо.

Вижу, что кто-то лежит на одной из коек. Кто это? Анна?

— Анна! — позвал я.

— Мик! Ты очнулся? — девушка тут же ко мне подскочила. Заботливо помогла подняться и сесть.

— Где остальные? Как я тут оказался?

— Тебя раненого нашли в лесу, — пояснила Анна, — Кийко привез на гравицикле в форт.