На боку перевёрнутого шкафа лежала светловолосая голова. Не сама по себе, а вместе с телом. Если не ошибаюсь, это жена кешиара. Ага, а вон там за спинкой кресла его невеста валяется. Значит, все в порядке, семья в сборе. Осталось ее главу на место в зале приемов посадить и можно на побережье топать.

Уж не знаю каким шестым, седьмым или двадцать пятым чувством, я ощутила приближающуюся угрозу. Присела, повернулась на одной ноге, схватила кого-то за лодыжку и дернула на себя. Кто-то вскрикнул, взмахнул руками и рухнул на спину на пол. Рыкнув, я прыгнула на распростертое на полу тело. Хотела надавить руками на плечи, но промахнулась — левая ладонь попала на лицо незнакомки. В нее незамедлительно вонзились острые зубки.

— Дура! — рявкнула я, зажав девушке нос. — Отпусти!

— Штерфа! — прошамкала незнакомка. — Фолосы пофыдергаю! — высвободив одну руку, она прошлась когтями по моей шее и верхней части груди. Вот как… Ну, псинка комнатная, держись, пришло время разобраться, кто в нашей стае альфа-самка и перед кем мальчики будут в штабеля укладываться…

Мы визжали, катались по полу, кусались, царапались, пинались ногами, вскакивали, кружили по комнате и снова сходились, оглашая окрестности визгом. В ход шло все: она мне подушкой, я ей вазой, она в меня гипсовый бюст бросила, а я ей бронзовым подсвечником ответила. Мы обе промахнулись. Застыли.

— Дорджина, — соперница поправила оторванный рукав блузы, сложила на груди руки

— Элоиза, — я сдула с лица прядь волос и вытерла кровь с разбитой губы. — Продолжим?

— А надо? — она состроила скептическую рожицу. — Лучше поговорим.

И мы поговорили.

Дорджина оказалась магом. И невестой Айриса. Не найдя жениха в Долине Оранжевого Заката, она отправилась к кешиару требовать разъяснений: свадьба на носу, а нареченный шляется неизвестно где. К сожалению, Кару тоже отсутствовал. Зато в его замке присутствовали две насмерть перепуганные женщины и толпа мужиков, деливших между собой власть. Она внимательно выслушала обе стороны и поступила так, как подсказывало ей сердце: заклинаниями вымела всех мужчин и помогла женам Кару навести порядок. Мусор они сложили в казематах.

— Мда, прогулялись… — я почесала нос. Чихнула.

— Прогулялись? Ну-ка поясни, кто и куда гулял? — девушка уперла руки в бока и сощурила глаза.

— Тихо-тихо, не начинай! — я отшатнулась. — Гуляли я, Карсимус, его верный прихвостень, оба принца, мой брат и твой жених ненаглядный. Кстати, если что я с одним из принцев. На твоего Айриса не покушаюсь, — я выставила перед собой руки. — Почти… — добавила под нос.

— Позволь поинтересоваться, где вы… гуляли?

— У арчайлдов гостили, — я пнула ногой щепочку.

— Где?! — Дорджина сдвинула брови на переносице и подалась вперед. — Ты еще скажи, что с эльгаши знакома! — фыркнула она, явно предавая мои слова анафеме.

— Угу, вон один сидит, — я указала рукой на Профессора, копающегося в вещах. По-моему, он себе решил гардероб обновить. Рубашечку ночную женскую брат рассматривал с интересом. — Э, Дорджина? Вот теперь мы победили окончательно и бесповоротно, — пробормотала я, глядя на распростертую на полу девушку.

Я поговорила с Профессором. Он согласился, что устраивать разборки необходимо строго в присутствии официальных властей. Брат усыпил всех до пришествия Карсимуса, сам завалился на кровать и тут же уснул. Я немного подождала, убедилась, что сегодня кешиар не планирует возвращаться на капитанский мостик своего, потрёпанного штормом корабля, и прилегла рядом с братом. На секу-у-у-ундо-о-очку-у-у-у-у…

А утром, как обычно во всем обвинили меня!

Возможно, к пропаже двух третей стратегического запаса пищи из кладовых я и имею какое-то отношение… Наверное, исчезновение ста процентов алкоголя различных сортов и видов мои плечи тоже выдержат… Быть может, похищение культурных ценностей в виде картин, скульптур, бриллиантовых пуговиц с парадно-выходных костюмов Кару является результатом революционных действий, возжелавших справедливости земо, но скажите на милость… Какое отношение я имею к отсутствию на положенных местах скелетов умерших родственников правящей семьи?!

Я стояла в зале приемов и ковыряла мокасином мрамор. За моей спиной в четыре ряда сидели пойманные и связанные революционеры. Отдельной группой в уголке зала расположились неудачливые захватчики. Жена и невеста кешиара с видом победительниц сидели по обе стороны от него. Все прочие топтались неподалеку, не имея четкого построения и цели.

Кешиар допытывался, где трупы. Голос Кару звучал слабо. Оборотень полулежал на троне с кучей мягких подушек, с холодным компрессом на голове. Чувствовал он себя не очень хорошо. Правда, нашел в себе силы утверждать, что это я его довела, а не проведенная в борделе ночь. Я, как заведенная, твердила по сотому разу одно и то же: трупы я не брала, в дочки матери с ними не играла и по чуланам с целью слуг напугать не рассовывала!

Он мне не верил. Через час я сама себе не верила. Точнее, кое-кому приближённому к моей особе, но временно отсутствующему. Профессор испарился до прихода Карсимуса в сопровождении друзей и гарнизона гвардейцев, который с возвращением законного правителя смог, наконец, взяться за исполнение должностных обязанностей. Однако делиться подозрениями с высоким собранием я не собиралась. Трупам уже все равно, что с ними делают, а брат у меня живой. Боюсь, не все озвученные Карсимусом вещи ему понравятся.

Вскоре мое упорство принесло плоды — меня отпустили, попросив не путаться под ногами, пока гвардейцы криминальные элементы по замку отлавливают. Пообещав Кару вести себя ниже травы и тише воды, не уточняя, что думала я в тот момент о бамбуке и Ниагарском водопаде, я отправилась на поиски брата. Заодно, решила выяснить, куда запропастился Аайю. Он единственный из нашей честной компании, кого не было в зале приемов.

— Элоиза! — от звонкого голоса меня передернуло. В секунду слабости я страдальчески закатила глаза, но когда обернулась к Дорджине, на моих губах цвела улыбка.

— Да?

— Я с тобой. Меня Айрис смущает. Он с меня глаз не сводит, а взгляд у него… бр-р-р, кровожадный, будто съесть меня хочет! — девушка подошла ко мне, обеими руками схватилась за предплечье и прильнула к правому боку. — А ты хорошая! — добавила она.

Да, я хорошая, только очень-очень злая на одну восемнадцатилетнюю дурочку с огромным магическим потенциалом. Она от меня все утро не отлипала. Спрашивала, рассказывала, перед Кару защищала. Она тараторила без умолку, вызывая желание стукнуть ее чем-нибудь по голове. Господи, помилуй меня и от греха убереги. Сильного. Пожалуй, до греха средней степени тяжести меня таки сегодня доведут…

— Ой, он идет за нами! — Дорджина подскочила. Ее пальцы на моем плече превратились в клещи.

— Не волнуйся, — я мученически улыбнулась, мечтая сдать эту головную боль в руки законного владельца. — Я тебя в обиду не дам, — конечно, я сама ее обижу.

Признаться, магичка раздражала меня по единственной причине: я узнавала в ней саму себя и постепенно приходила к выводу, что в свое поведение необходимо внести коррективы.

Неужели, от меня люди также готовы на стенку лезть и сохраняют нормальное лицо громадным усилием воли? Не хочу верить. Безусловно, наш с ней уровень интеллекта примерно одинаков, но я хотя бы не открываю рот не по делу каждые две секунды, напоминая миру о его страшной ошибке — моем рождении! Правда, умение молчать, махать и в нужный момент показывать зубки дело наживное, но приступать к его изучению следует как можно раньше.

Я брела по коридорам замка с повисшим на посиневшей руке грузом и мрачным сопровождением, следующим за на расстоянии четырех шагов. Я думала о топоре, дабы отрубить почти омертвелую стараниями Дорджины конечность и средстве, отбивающем собакам нюх, а еще о полном ведре льда, куда неплохо было бы сунуть голову, пока она окончательно не вскипела, и бомбоубежище. Маленьком. Тесном. На одного человека и с люком, закрывающимся изнутри.