У нее за спиной замолкли быстрые звуки флейты Крелла. Стоящие на террасе воины, смущенно покашляв, обернулись и тут же встали по стойке «смирно», заметив командующего. Глаза Бригана ничего не выражали, но он выпрямился, и Файер поняла, что сейчас он начнет говорить.

Развернувшись, она бросилась бежать вниз по ступеням террасы.

Скрывшись из виду, Файер через некоторое время остановилась и оперлась о валун, хватая ртом воздух, а скрипка ее с резким, неблагозвучным криком протеста постукивала по камню. Тут подбежал Товат — тот самый воин с рыжими волосами и решительным характером — и остановился рядом.

— Простите мою назойливость, миледи, — сказал он. — Вы не взяли с собой оружия. Вам нехорошо, миледи?

Файер прислонилась лбом к валуну, борясь с краской стыда. Он был прав — кроме того, что она сбежала трусливо, как вспугнутая куропатка, она еще и не взяла оружие.

— Зачем он здесь? — спросила она Товата, по-прежнему прижимая к холодному камню скрипку, смычок и пылающий лоб. — Что ему нужно?

— Я не успел услышать, — ответил Товат. — Вернемся? Может, обопретесь о меня, миледи? Или позвать целителя?

Едва ли Бриган из тех, кто наносит визиты вежливости, и он редко путешествует в одиночку. Файер закрыла глаза и окинула внутренним взглядом холмы. Войска его она не почувствовала, но неподалеку ожидали около двадцати человек — не у двери Арчера, а у ее собственной.

Файер вздохнула в камень, потом выпрямилась, проверила закрывающий волосы платок и засунула скрипку со смычком под мышку.

— Идем, Товат, — повернулась она в сторону дома. — Скоро мы все узнаем — он приехал ко мне.

Воины у ее дверей не были похожи на людей Роэн или Арчера — те восхищались ею и не без причины доверяли. А это были самые обычные воины, и как только они с Товатом подошли, Файер почувствовала все многообразие обычных реакций. Желание, удивление, недоверие. А еще — настороженность. Они ограждали от нее свой разум тщательнее, чем можно было бы ожидать от обычных мужчин на улице. Должно быть, Бриган и выбрал их за эту отстраненность — или же наказал помнить о ней.

Кстати, не все из них мужчины, поправила она себя. У троих воинов были длинные, завязанные сзади волосы, женские лица — и мысли тоже женские. Файер сосредоточилась: еще пятеро думали о ней очень расплывчато. Она с надеждой подумала, что они, может быть, вовсе не интересуются женщинами.

Когда Файер и Товат остановились перед ними, все разом уставились на нее.

— Добро пожаловать, воины, — начала она. — Не хотите ли войти?

— Нам приказано, — ответила одна из женщин, высокая, с карими глазами и мощным голосом, — ждать на улице, пока командующий не вернется из дома лорда Арчера, миледи.

— Хорошо, — сказала Файер, почувствовав облегчение при мысли, что им не приказано схватить ее и запихнуть в мешок. Сопровождаемая Товатом, она прошла мимо воинов к двери. Вдруг в голову ей пришла внезапная мысль, и она снова повернулась к той женщине: — Вы командуете отрядом?

— Да, миледи, в отсутствие командира.

Файер снова коснулась разума каждого воина, ища отклик на решение Бригана. Презрение, зависть, возмущение… Не нашла ничего.

Все-таки это не обычные воины. Мотивы принца неясны, но что-то определенно повлияло на его выбор.

Зайдя внутрь и впустив Товата, она закрыла перед ними дверь.

Во время концерта на террасе Арчер был в городе, но, должно быть, вернулся сразу же после, потому что когда Бриган вскоре появился у ее двери, Брокер с Арчером оба сопровождали его.

Донал провел их в гостиную. В попытке скрыть смущение, а еще убедить их, что она не собирается снова сбегать в холмы, Файер торопливо заговорила:

— Мой принц, если ваши воины хотели бы отдохнуть или выпить, они могут смело проходить в дом.

— Спасибо вам, леди, — ровно ответил он, — но я не предполагаю задерживаться.

Арчер был чем-то взволнован, и Файер не нужно было использовать свою силу, чтобы понять это. Она знаком пригласила обоих молодых людей садиться, но они остались стоять.

— Миледи, — начал Бриган, — я прибыл от имени короля.

Говоря, он старался не смотреть ей в лицо — взгляд блуждал по окружающему ее пространству, но на нее не обращался. Файер решила считать это приглашением изучить принца собственными глазами, потому что разум его был заперт так крепко, что этим путем ничего было не узнать.

Вооружен луком и мечом, но вместо доспехов на нем — темная дорожная одежда. Гладко выбрит, ростом чуть ниже Арчера, но выше, чем ей казалось по воспоминаниям. Темные волосы, нахмуренные брови и отстраненное каменное лицо довершали обзор, а почувствовать что-либо, кроме его нежелания смотреть на нее, ей никак не удавалось. Она заметила тонкий, изогнутый шрам, врезавшийся в правую бровь. Точно такие же скрывались у нее на шее и плечах. Значит, хищная птица едва не выцарапала ему глаз. На подбородке еще один шрам — этот ровный, от ножа или клинка.

Ей подумалось, что у командующего королевскими войсками, наверное, должно быть не меньше шрамов, чем у человека-чудовища.

— Три недели назад, — продолжал Бриган, — в покоях короля обнаружили и схватили незнакомца. Король просит вас приехать в Столицу, миледи, встретиться с пленником и сказать, этот ли человек забрался в королевскую спальню в крепости моей матери.

Столица. Ее родина. Место, где жила и умерла ее мать. Великолепный город над морем, которому суждена гибель или спасение в надвигающейся войне. Файер никогда не видела Столицы, кроме как в собственном воображении. Естественно, никто еще не предлагал ей поехать туда и посмотреть своими глазами.

Она заставила разум серьезно обдумать вопрос, хоть сердце уже все решило. В Столице у нее будет много врагов, и многим она понравится без меры. Ее будут разглядывать и оскорблять, и ни на мгновение нельзя будет ослабить психологическую защиту. Ее возжелает король. А еще он и его советники захотят использовать ее силу против пленников, врагов, против каждого из того множества людей, которым они не доверяют.

А ехать туда придется с этим грубым человеком, который терпеть ее не может.

— Король просит меня, — уточнила Файер, — или приказывает?

Бриган холодным взглядом рассматривал ковер.

— По сути, это был приказ, миледи, но я не стану вас принуждать.

Итак, по-видимому, у него есть право не повиноваться воле короля; или, возможно, желание ослушаться приказа — знак того, насколько сильно Бригану не хочется везти ее к своему слабовольному брату.

— Если король ожидает, что я использую свою силу, чтобы допрашивать его пленников, его ждет разочарование, — предупредила Файер.

Бриган едва заметно согнул руку у рукояти меча и сжал ладонь в кулак. Промелькнуло какое-то чувство — нетерпение или, может, гнев. На долю секунды он посмотрел ей в глаза, а потом снова отвел взгляд.

— Едва ли король попытается заставить вас делать что-то, что вам не угодно.

Из этих слов Файер поняла: принц полагает, что она способна и собирается управлять решениями короля. Лицо ее пылало, но она лишь чуть вздернула подбородок и сказала:

— Я поеду с вами.

Арчер возмущенно фыркнул, но прежде, чем он успел раскрыть рот, она повернулась и посмотрела ему в глаза. «Не спорь со мной перед братом короля, — подумала она. — И не разрушай мир, который длился целых два месяца».

Арчер выдержал ее взгляд.

— Это не я его разрушаю, — тихо ответил он.

Брокер к такому привык; но вот что подумает Бриган об этом противостоянии взглядов и об этом одностороннем споре? «Не сейчас. Можешь позорить себя сколько угодно, но позорить меня я не позволю».

Арчер издал звук, похожий на шипение, развернулся на пятках и стремительно покинул комнату, грохнув дверью и оставив за собой неловкое молчание.

Файер коснулась платка и снова повернулась в Бригану.

— Прошу, простите нашу грубость.

— Не беспокойтесь, — в серых глазах не отразилось ничего.