— Что это? — недоуменно спросила Файер.

— Письмо от него, — Арчер практически кричал. — Написал прямо перед тем, как ты проснулась. Угрожал сломать мне обе руки, если не передам.

Внезапно на пороге появилась Тесс и погрозила Арчеру пальцем.

— Молодой человек, — рявкнула она, — в этом доме живет ребенок, так что не снесите крышу своими криками, — с этими словами старушка развернулась и потопала прочь. Арчер проводил ее изумленным взглядом, а потом обернулся к камину и, опершись на него, стиснул голову в ладонях.

— Арчер, — умоляюще проговорила Файер. — Если уж ты решил, то хотя бы возьми как можно больше воинов. Попроси у Бригана конвой.

Он не ответил. Она даже не была уверена, что он слышал.

— Прощай, Файер, — сказал Арчер, повернувшись к ней, и вышел, оставив Файер наедине с ее тревогой.

Вслед ему понеслась отчаянная мысль. «Арчер! Не позволяй затуманить себе разум. Береги себя. Я тебя люблю».

Письмо Бригана оказалось коротким.

Миледи.

Мне нужно вам кое в чем признаться. Я знал, что вы убили Кансрела. Лорд Брокер рассказал мне это в тот день, когда я приехал за вами. Простите его за то, что он выдал ваш секрет. Он рассказал мне это лишь для того, чтобы я понял, какая вы на самом деле, и относился к вам соответственно. Другими словами, чтобы защитить вас — от меня.

Как-то вы спросили меня, почему я вам доверяю. Причина отчасти в этом, но не только. Я считаю, вы вытерпели немало боли ради других людей. А еще я считаю, что никогда не слышал о человеке более сильном и храбром, чем вы, о человеке, который бы столь же мудро и щедро использовал свою власть.

Мне сейчас срочно нужно отлучиться в Половодный форт, но к празднику я вернусь. Я тоже считаю, что без вас нам не справиться — хоть Арчер и ошибается, если полагает, что меня это не печалит. Мои братья и сестра расскажут, что мы надумали. Меня ждут воины, поэтому письмо это написано в спешке и тем не менее от всей души.

С уважением, Бриган.

P.S. Не уходите, пока Тесс не расскажет вам правды, и простите, что скрывал ее от вас. Я пообещал, и обещание это ни на минуту не дает мне покоя.

Едва дыша, Файер добралась до кухни, почувствовав там присутствие Тесс. Старушка при ее появлении подняла взгляд от рук.

— Что имел в виду принц Бриган, — боясь своего вопроса, сказала Файер, — говоря, что вы должны сказать мне правду?

Тесс оставила в покое тесто, которое месила, и вытерла ладони о передник.

— Что за день, все вверх тормашками. Не ожидала я всего этого. Ты здесь, да еще вид у тебя такой, что мне даже страшно. — Она растерянно пожала плечами. — Твоя мать, Джесса, дочкой мне приходилась, девочка. А я, значит, твоя бабка. На ужин останешься?

Файер в своем изумлении не замечала, как проходили дни. То, что у нее есть бабушка, само по себе было ошеломительно. Но когда она с первого неловкого совместного ужина почувствовала, что бабушке интересно побольше узнать о ней, что ей приятно ее общество — это было уже слишком для юного чудовища, которому в жизни выпало не так уж много радости.

Каждый вечер она ужинала на кухне в зеленом домике вместе с Тесс и Ханной, и щебет девочки заполнял промежутки в разговоре бабушки и внучки, облегчая неловкость, с какой они пытались идти на контакт.

Помогало то, что Тесс была прямодушна и честна, а Файер чувствовала искренность в ее неуклюжих речах.

— Меня не так-то легко вывести из равновесия, — начала Тесс, когда они впервые сели поужинать клецками и тушеным мясом хищной птицы. — Но тебе удалось, леди-чудовище. Все эти годы я себе твердила, что ты на самом деле дочка Кансрела, а не Джессы. Чудовище, а не девочка, и нам без тебя лучше. Я и Джессу убедить пыталась, но она не слушала — и правильно. В твоем лице я ее вижу ясно как день.

— Почему? — тут же спросила Ханна. — В чем?

— У тебя ее лоб, — беспомощно махнула Тесс ложкой в сторону Файер. — И выражение глаз, и кожа — гладкая, теплая. Цветом глаз и волос ты тоже в нее пошла, хоть, конечно, у тебя они во сто крат ярче. Маленький принц сказал, что верит тебе, — тихо закончила она. — Но я ему не верила. Думала, ты его околдовала. И теперь женишь на себе короля или, еще хуже, его самого, и все начнется сначала.

— Это ничего, — мягко успокоила ее Файер, не думая обижаться — слишком уж ей понравилось иметь бабушку.

Если бы только можно было сейчас же поблагодарить Бригана! Но он по-прежнему в отъезде и вряд ли вернется до праздника. Больше всего ей хотелось рассказать все Арчеру — каковы бы ни были его чувства, эту радость он бы с ней разделил и обязательно рассмеялся от изумления. Но Арчер сейчас скачет куда-то на запад почти без охраны. Клара сказала, он взял с собой лишь четырех воинов — навстречу неизвестным еще опасностям. Файер решила про себя составить список всего, что есть приятного и непривычного в том, чтобы иметь бабушку, и рассказать ему, когда он вернется.

Но она не единственная волновалась за Арчера.

— Нет ничего ужасного в том, что он проболтался, — сказала ей как-то Клара (Файер тут сухо подумала, что в тот момент Кларе так не показалось, иначе она бы ему не врезала). — Теперь мы все спокойнее принимаем твое участие в плане. А еще — восхищаемся тобой. Нет, правда, удивительно, что ты сама нам не рассказала.

На это Файер не ответила — не объяснять же, что отчасти именно из-за восхищения она и молчала. Ненависть окружающих к Кансрелу не приносила ей никакого удовлетворения. Она убила его не из ненависти.

— Арчер — придурок, но я все же надеюсь, что он будет осторожен, — закончила Клара. Одной рукой она отсутствующе поглаживала живот, другой — пролистывала стопку поэтажных чертежей дворца. — Он знаком с местностью на западе? Там в земле множество трещин. Некоторые ведут в пещеры, а некоторые бездонны. Уж он-то точно в одну из таких свалится. — На мгновение она перестала шуршать бумагами и, закрыв глаза, вздохнула. — Я решила быть ему благодарной за то, что он подарил моему ребенку брата или сестру. Благодарность отнимает меньше сил, чем злость.

Когда правда выплыла наружу, Клара и вправду повела себя великодушно и спокойно. Миле пришлось тяжелее, хотя она тоже не стала гневаться. Сейчас, сидя в кресле у самого входа, она просто казалась окаменевшей.

— Ладно, — сказала Клара, все еще вздыхая. — Ты запомнила что-нибудь после шестого этажа? Надеюсь, высоты не боишься?

— Не больше, чем другие. А что?

Клара вытащила из кучи чертежей две огромные страницы, заворачивающиеся на концах.

— Вот планы седьмого и восьмого этажей. Пока ты не начала заучивать имена, нужно будет попросить Уэлкли проверить, правильно ли я пометила гостевые покои. Мы стараемся держать эти коридоры пустыми, чтоб тебе было удобнее, но некоторым нравятся виды с высоты.

Запомнить чертежи дворца Файер оказалось сложнее, чем обычным людям, потому что она никак не могла заставить себя думать о дворце как о плоской нарисованной карте. Для нее он всегда был объемным и кружился в голове, полный разумов, бродящих по коридорам, минующих желоба, по которым спускали белье в прачечную, поднимающихся по лестницам, которых Файер не чувствовала, но должна была теперь запомнить с нарисованной карты. Теперь ей мало было знать, что Уэлкли находится на втором этаже восточного крыла дворца. Где именно он находится? Что это за комната, сколько в ней дверей и окон? Какое от нее расстояние до ближайшей комнатки прислуги, до лестницы? А те, кого она ощущала поблизости от Уэлкли, — они рядом с ним в комнате, или в коридоре, или в соседнем помещении? Если Файер придется мысленно указывать Уэлкли, куда идти, чтобы очень быстро и незаметно попасть прямо к ней в покои, сможет она это сделать? Сможет ли одновременно держать в голове восемь этажей, сотни переходов, тысячи комнат, дверей, окон, балконов и весь бурлящий разумами дворец?