– Желтоголовый, ты интереснее других.

Ее голос возникал в сознании словно бы сам по себе и рассыпался легкими раскатами. Чувствовалось, что она себя изрядно сдерживает. Это было высшим признаком вежливости у элементали.

– Ты так говоришь, Студоя, словно знаешь меня.

– Я иногда обращала на тебя внимание. – Она отлетела подальше.

Ковер исчез из виду. Лотар не мог даже предположить, куда он делся.

Внезапно Студоя унеслась вверх с огромной скоростью, случайно захватив немного морского песка и высохших водорослей. Лотар оглянулся на Сухмета – у того не дрогнул ни единый мускул. Желтоголовый снова поискал взглядом элементаль. На этот раз ее голос раздался с другой стороны, от ближайших скал. Она сделалась чуть меньше и приняла чуть более определенную человеческую форму. Конечно, изумительно правильную, совершенную, женскую.

Испугавшись, что Студоя вот-вот снова улетит, а он не успеет задать вопрос, Лотар закричал:

– Я хотел спросить тебя, почему ты нам помогаешь? Мы же тебе ничего не сделали, не сослужили никакой службы!

Но оказалось, что, хотя расстояние между ними было довольно велико для человека, кричать не следовало. Ее голос зазвучал в сознании, словно она стояла у самого уха, только теперь в нем появились грозные раскаты. Наверное, она устала от этого разговора, а раскаты были чем-то вроде акцента.

– Вы потревожите более могучие силы, чем моя скромная особа. Мне бы хотелось, чтобы они знали, на чьей я стороне. Впрочем, все может измениться.

Последние ее слова прозвучали уже сверху. Лотар так и не понял, как она исчезла из его поля видения. Наверное, на этот раз она передвигалась с такой скоростью, что глаз не успевал уследить. Или вышла из доступной Лотару части спектра, а уже потом улетела…

Сухмет сдержанно кашлянул. Он, кажется, все же простудился.

– Ветреница, господин мой. Не обращай внимания. К тому же и ковер унесла.

– Но ковер-то принадлежал ей?

– Еще вопрос, насколько он ей принадлежал. То, что она его у себя держит, вовсе не значит, что она им владеет.

Лотар махнул рукой. Эти двухтысячелетние знакомства и взаимозависимости Сухмета были так сложны, что не стоило и вникать.

– А жаль. Ковер показался мне…

Но у Сухмета было другое мнение:

– Да не жалей ты о нем, уж очень трудно им управлять.

Покашливая, Сухмет пошел к воде. Лотар затопал следом.

Откуда-то с запада бесконечной чередой по морю шли валы прозрачной чистой воды и разбивались о берег, в котором не было бы ничего необычного… Если бы не эта лестница.

Она служила входом в подводное царство. Именно туда Лотару с Сухметом и нужно было попасть на этот раз.

Вода показалась очень холодной. Все-таки здорово они намерзлись, пока летели на этом ковре. Или вода тут, на Севере, и впрямь холоднее, чем та, к которой он привык. Но ведь было же время, когда он стоял под ледяным водопадом и даже удовольствие получал. Да, было время, когда он получал удовольствие буквально от всего, теперь это кажется необычным.

Лотар встряхнулся, настроил свое термальное чувство и опять не угадал. Теперь вода показалась чуть ли не парным молоком, от которой только по недоразумению не валил пар. Впрочем, когда они вошли поглубже, это ощущение исчезло: внизу, под слоем толщиной фута в два, вода оказалась еще холоднее.

Они спустились еще глубже. Вода доходила уже до плеч Сухмета. Два каменных столбика, обточенные волнами до диаметра не очень больших секвой, поднимались над поверхностью сажени на две, не больше. На вид в них не было ничего необычного. Но если погружаться в воду именно между ними, море превращается в радушного хозяина, заботливо опекающего почти любого гостя. И можно дышать водой, разговаривать с морскими обитателями, пока не выйдешь очередной раз на берег. Хотя, как это происходит, даже Сухмет не мог объяснить. Ну и, конечно, могло напасть какое-нибудь морское чудище.

Когда Лотар впервые отправился этой дорогой, сразу же, они еще из залива не вышли, на них напала хищная манта. А чуть дальше от берега – полосатая акула. Лотар содрогнулся. Он не любил хищников моря, хотя в целом к хищникам относился доброжелательно, должно быть, потому, что они красивые, уязвимые, несмотря на силу, как и все воины, к тому же их чрезвычайно мало и работа их необходима согласно какому-то, не очень понятному закону Создателя.

Но морские чудовища ему не нравились. Впрочем, он надеялся, что магическая сила посоха Гурама, который Сухмет теперь не выпускал из рук, и на этот раз защитит, как защитила в первый их поход сюда.

Ворота приняли их несильным, но чувствительным толчком. И сразу мир воздуха, все огромное пространство над водой показалось пустым и чрезмерно разреженным. Захотелось спрятаться от него…

Первый раз вдохнуть воду после воздуха показалось чуть ли не блаженством. Лотар с удовольствием ощутил, как она прохладной, освежающей струей вливается в горло, как пузырьки воздуха выходят из носа, как глаза, ставшие немного выпученными, начинают видеть в воде далеко вперед и по сторонам.

Вдохнув еще раз до самого донышка легких, Лотар окончательно погасил чисто психический порыв всплыть и зашагал по лестнице немного шире, чем по земле, наклонившись вперед, чтобы легче распарывать воду. Сухмет с интересом оглядывался по сторонам. Любопытству старика можно было позавидовать.

– Никто нас тут схарчить не собирается? – спросил Лотар. – Приняли за своих?

– Одно другому не помеха, господин.

Голоса их теперь стали визгливыми, как скрип старой оси на телеге. Но Лотар по опыту знал: очень скоро они даже думать об этом забудут. Путь им предстоял долгий, может быть, не один десяток миль придется пройти, прежде чем они найдут того, кто им нужен.

– На этот раз мы тут недолго пробудем, – вдруг произнес Сухмет.

– Откуда ты знаешь?

– Предчувствую.

«Ответ настоящего восточного мудреца», – решил Лотар и еще энергичнее заскользил вперед.

Дно постепенно опускалось. Теперь они вышли к самому центру песчаной отмели, которую Лотар так отчетливо видел сверху, с ковра. Песок поднимался вокруг их подошв легкими, долго не опадающими облачками. Дорога, которая по воспоминаниям представлялась Лотару удобной и широкой, на деле оказалась даже не очень ровной. То и дело встречались огромные вымоины. Почему их не заносило песком, понять было трудно.

Все чаще стали попадаться кусты водорослей. Некоторые были такими густыми, что казались плотной, едва ли не монолитной массой. Даже светлые скалы, сложенные из песчаника, рядом с ними выглядели невесомыми. И поднимались они так высоко, что почти доходили до залитой солнцем лазурной, переливающейся плавной рябью поверхности воды.

В одном месте Лотар увидел полузасыпанный песком маленький каменный якорь – из тех, которыми у этих берегов пользовались рыбаки. В другом месте их испугал косяк рыбы, который стремительно пронесся мимо, не обратив на них никакого внимания, хотя некоторые рыбки уткнулись в них тупыми мягкими носами. Причем длилось это так долго, что они уже и сами перестали обращать на него внимание, а косяк все летел куда-то, подгоняемый неизвестно чем.

Лотар даже забеспокоился немного и спросил:

– Ты ничего не чувствуешь? Может, они от здешнего зверя убегают?

– Никакого зверя нет, а вот нас уже кое-кто поджидает.

Лотар положил руку на рукоять Гвинеда, но Сухмет только отрицательно качнул головой:

– Нет, это тот, кто нам нужен.

Лотар вдруг почувствовал, что у него зуб на зуб не попадает. Какой теплой и замечательной ни казалась вода, но его кровообращение в первые часы пребывания под водой не очень хорошо реагировало на изменение среды обитания.

Лотар по привычке поднял голову вверх. Солнце, должно быть, светило уже над самой водой, скоро и этот день канет в небытие. А жаль, все стало происходить слишком быстро. Особенно после того, как за ним начали охотиться цахоры.