Мамочки, как же это дико больно! Слезы сами собой текут, вся дрожу. Кажется, что его огромный член меня просто на две части разрывает.

Обида давит горло! Не даёт дышать… За что они так со мной? Разве я давала повод? Я… я немного с ними поиграла и всё. Я же предупреждала о том, что девственница! А Влад…

Он со мной как с шлюхой обошёлся!

Дрожь тела не даёт сделать вдох. Пытаюсь закрыться, но они не дают…

Роман пытается успокоить, нежничает, ласкает, а я могу думать только о раскаленной кочерге, палке, которая ходит внутри меня. Давит, распирает…

Больно!

Пытаюсь оттолкнуть, умоляю отпустить меня! Все напрасно!

Если бы я знала, что будет вот так! Никогда бы им не написала, не поехала бы. И вообще… Я… я почти влюбилась в них! Они ведь казались рыцарями!

Я мечтала, что они сделают все нежно, красиво.

В итоге мой первый раз — на мокром песке, почти насилие…

— Девочка, сладкая, успокойся, сейчас все будет хорошо, надо немного привыкнуть… — Роман шепчет мне на ухо, а я пытаюсь унять дрожь и слезы, дышать нормально.

Он говорит, что будет хорошо. Когда? Я не верю, что это может быть хорошо! Не с такой огромной дубиной внутри — точно!

Хочется забыться, закрыть глаза, провалиться в беспамятство.

Одно я понимаю точно — я уже не девственница. И теперь Хрюнин может от меня отстать. Только на это и надеюсь. Наверное, все жертвы были не зря… Теперь я смогу сама распоряжаться своим телом. И своей судьбой!

Влад двигается во мне, сначала медленно. Мне очень страшно. Я хоть выживу после этого? Вроде бы он уже не жестит, аккуратен. Но тот первый его порыв, то, как он ворвался в меня — это было ужасно.

Роман целует мою грудь, я понемногу расслабляюсь. Терять мне уже нечего. Да и бояться, наверное, тоже. Всё самое страшное позади. Или… Ох, нет, не буду думать об этом! Лучше сразу умереть.

Они ведь не станут меня насиловать по очереди весь день и всю ночь?

Ласки Романа смелые, жадные, конечно же он тоже захочет сделать со мной это.

Мамочки, во что я ввязалась?

Неожиданно тело словно пробивает электрический разряд. Я чувствую горячие пальцы на моем клиторе и это… оказывается неожиданно приятно. Словно через грозу и гром на меня капают приятные тёплые капли дождя. Расслабляют кожу и слегка помогают снять болевой шок, облегчают боль. Влад смотрит мне в глаза, вижу это сквозь полуприкрытые ресницы. Смотрит так, как никогда раньше не смотрел. С нежностью.

Я всё время чувствовала, что Влад относится ко мне не так, как Роман. Роман милый, ласковый — по крайней мере умеет таким казаться. А вот Влад. Он меня сразу принял за девочку нетяжелого поведения. Это было очевидно. А вот сейчас, когда он понял, что я ему досталась невинной, он смотрит иначе.

Его большой член двигается во мне медленно, я чувствую, что он сдерживается. Наклоняется, чтобы поцеловать, отстраняя Романа. Делает это осторожно и очень сладко. Я растекаюсь, движения его пальцев на клиторе обжигающе приятные. Выгибаю спину уже не потому, что больно, а потому что уже почти хорошо. Нет, внутри всё еще ноет и саднит, но ласки, которыми меня награждает Влад притупляют боль.

Стараюсь расслабиться сильнее, приладиться под его движения, слышу его сдавленное дыхание, хрипы, стоны.

Влад шепчет мне на ухо пошлости, говорит, что я охуенная. Ничего себе, комплимент, но мне уже всё равно. Роман тоже что-то шепчет, меняет Влада, целует меня, ласкает соски.

Я уже почти не думаю о том ужасе, который был в самом начале. Все еще режет, но уже не так остро.

Мои складочки распухли, прикосновения к ним отдаются дрожью в измученном теле...

Влад начинает таранить мою киску сильнее, я понимаю, что скоро будет финал. Странно, но чувствую даже разочарование. Неужели мой первый раз закончится вот так? Без всякого удовольствия для меня?

Резкий рывок. Он выходит из меня и тут же густая, вязкая, пахучая жидкость обжигает мой живот. Он не кончил в меня, видимо, боясь, что я могу залететь. И на этом спасибо!

Открываю глаза, чтобы посмотреть на моего мучителя. Он тоже смотрит.

Просто опаляет взглядом. Вижу его напряженный член, покрытый моей девственной кровью и неожиданно чувствую странное томление в истерзанном лоне. Словно сквозь боль пробивается нечто другое. Томительное, запретное… Неужели меня это возбуждает? Их власть надо мной? Их неприкрытая похоть? Я что, извращенка? Только что мне было больно! Меня чуть не убила эта боль! А теперь…

Влад хищно улыбается и наклоняется, размазывает по мне свою сперму, словно клеймя, а потом… Потом его рот обрушивается на моё лоно! Ох… я не могу сдержать крик, стон. Там же все в крови! Как он…? Но, видимо, Владу нравится. Он целует меня там, ласкает, вылизывает, в промежутках шепчет, что я сладкая, нежная, вкусная. Движения его губ вводят меня в экстаз.

Рома сжимает покрасневшие сосочки, ласкает, всасывает их в свой рот и играет языком с вершинками…

Мне дико нравится то, что они делают. Я хочу еще, больше, сильнее... Их заводят мои стоны. Влад всасывает мой клитор, вводя пальцы в дырочку. Мне снова больно, но на этот раз боль не обжигает. Она — словно отголосок острого удовольствия, что растекается по венам тягучей патокой…

Роман в это время выкручивает один сосок, втягивая в свой рот другой. Я чувствую как на меня накатывает огненная волна, подхватывает и поднимает вверх. Ладони бешено впиваются в песок. Я лечу, взрываясь фейерверком из тысячи ярких искр, и кричу не в силах сдержать эмоции.

Мне так хорошо! Я плыву на облаках блаженства, чувствуя как сладкая судорога оргазма сводит распахнутые ноги.

Рома

— Тсс… — беру дрожащую малышку на руки и прижимаю к себе.

Влад тяжело дышит, падая на песок.

Закрывает глаза. Видок у брата просто охреневший.

А я всё смотрю в заплаканное личико и почти ненавижу себя за дикий стояк, что не даёт мыслить трезво.

— Я тебе помогу, — шепчу ничего не соображающей девчонке и несу её в дом.

Лика прижимается ко мне, прикрывает глаза. Её влажное тело покрыто песком, потом и спермой… Но, несмотря на это, она всё равно кажется мне охуенно чистой.

Распахиваю дверь и проношу её в душ. Включаю воду и становлюсь вместе с дрожащей Шапочкой под горячие струи. Тёплая вода поможет ей расслабиться, поможет успокоить нервы…

— И зачем ты с нами поехала? – шепчу, зарываясь носом в её волосы. Блядь… как же сладко она пахнет! Просто крышу рвёт!

— Я… я… — всхлипывает, дрожит. Ничего связанного даже сказать не может.

Я прижимаю её к своей груди, боясь поставить на ноги. Нет, ну каким надо быть мудаком, чтобы возбуждаться при виде растёкшейся туши на её глазах? При виде её дрожащих сисек? При виде этих заплаканных глаз и искусанных губ? Я скажу каким. Таким, как я.

Стараюсь подавить дикую похоть, но, когда её обнажённое тело мягко прижимается ко мне, стояк начинает болезненно ныть. Пиздец!

Аккуратно опускаю её на пол в нашей просторной душевой. Лика прислоняется к стене. Дышит тяжело и часто. Я смотрю на оттопыренные вершинки сосков, которые я ещё совсем недавно так сладко терзал зубами. Охренеть, как она выгибалась навстречу. Как стонала… не только от боли. Уверен, от удовольствия тоже. Она же кончила. Ведь так?

В голову ударяет что-то дикое, безрассудное.

Беру с полки гель для душа и выдавливаю на ладонь. Размыливаю до пены, а потом подхожу ближе, припирая её плотнее к стене.

— Что... что… ты… — Лика поднимает на меня свои огромные голубые глаза и испуганно лепечет: — Что ты делаешь?

— Отмываю тебя, — улыбаюсь как можно невиннее. Голос хрипит. Малышка опускает взгляд вниз и замечает надутый венами стояк.

Не жду, пока она испугается ещё сильнее и намыливаю её мягкий живот. Слегка вдавливаю нежную кожу, задеваю пупок, а потом спускаюсь всё ниже. Она сдвигает ноги плотнее, и я, чувствуя себя грёбаным извращенцем, смотрю ей в глаза с самым честным видом.