Раймунд III Триполийский, наоборот, был человеком взрослым, опытным и известным. Но родство с покойным королем имел более отдаленное, приходясь тому кузеном, причем, опять же, по женской линии. Матерью графа была Годиерна, сестра королевы Мелисенды и третья дочь короля Балдуина II. Кроме того, граф в свои тридцать пять лет, оставался бездетным. В феодальных кругах он пользовался уважением и считался рыцарем без страха и упрека, но после поражения в междоусобице с королем и потери Хомса от политики отстранился, погрузился в дела своего домена и сблизился с соседней Антиохией. Отчего кроме собственных вассалов в моменте ничьей поддержкой не располагал. Зато преумножил врагов — к семье Ибеллинов и Дамаску добавился граф Хомса, опасающийся восстановления прав Раймунда III на фьеф. Как и Лузиньяны, в одиночку пытаться обойти прямого, пусть и прокаженного наследника, сил у графа Триполи не хватало, особенно с учетом личности регента.
В другой ситуации в качестве регента королева Матильда смотрелась бы ничуть не хуже еще одной своей сестры, вдовствующей герцогини Бургундской, чье правление как раз закончилось совершеннолетием сына. Опыт руководящей работы имелся — во время завоевания Египта Матильда оставалась править в Иерусалиме, а кроме пары венценосных сестер, упомянутой герцогини и королевы Франции, даму всегда могли поддержать и братья — четыре французских графа и архиепископ Санса. Семья Шампанских славилась сплоченностью и обострять отношения с ее представительницей желающих не находилось даже за морем. Но все прекрасно понимали, что сын Матильды займет трон ненадолго. Потому на формирование серьезной партии в свою или Балдуина пользу, королева рассчитывать не могла. Вопрос в любом случае упирался в перспективу — в наследника. Кроме того, границы с мусульманами оставались опасными, на сохранение мира с Мосулом всерьез не рассчитывали, а с берберами на западе и племенами на юге война и не прекращалась. Женщина возглавить армию не могла, ей требовался «сильный человек у трона». Обычно таковыми становились фавориты регентш, но у Матильды любовника в нужный момент под рукой не оказалось.
В этой ситуации Раймунд III выдвинул свою кандидатуру в короли и потребовал созыва Верховного Совета, вербуя союзников и агитируя сеньоров за смену прокаженного принца на графа в полном расцвете сил. Амори Фиванский в ответ поддержал прямое наследование, заявив, что Балдуину IV альтернативы нет, его единственной законной наследницей является старшая сестра, а свою кандидатуру — как представителя мужа наследницы, предложил в сорегенты Матильды. В принципе, такое практиковалось. Анна Ярославна, королева Франции, после смерти мужа делила опеку над будущим Филиппом I с Балдуином Фландрским, к примеру.
Вдовствующая королева взяла паузу и попыталась найти защитника. Коннетаблем королевства служил шестидесятилетний Онфруа II де Торон, выходец из «старой» знати Иерусалимского королевства, опытный карьерный командующий армией. Самостоятельных ролей при прошлых королях он не играл, а ныне склонялся в пользу передачи трона графу Триполи. А вот сенешалем работал Миль де Планси, дальний родственник Амори I и преданный ему человек, недавно через брак с очередной вдовой ставший князем Заиорданским. Его Матильда и назначила было себе в помощь, одновременно одобрив созыв съезда лордов и назначив его на начало 1175 года. Де Планси активно принялся отстаивать интересы королевы, но во время поездки в Акру его зарезали прямо на улице, в традиционном ассасинском стиле. Убийцы скрылись, в версию с ассасинами никто не верил, мнения разделились лишь по поводу заказчика — называли как графа Триполи, так и князя Фиванского.
В итоге, за время до Коронного Совета, позиции сторон поменялись. Раймунд III смог получить поддержку ряда высших сеньоров и канцлера королевства — патриарха Александрийского Вильгельма Тирского, а королева договорилась с Амори Фиванским. Сражаться за возможность править от имени сына у Матильды не хватало лидерских качеств и властолюбия, но и ухода короны из семьи она не хотела. Дочь, а еще лучше — ее возможный сын, в качестве наследников королеву устраивали, а временное царствование больного Балдуина IV давало возможность закрепить такой вариант. Лузиньянам пауза в несколько лет тоже казалась перспективной, а еще Амори заключил естественный союз с противниками конкурента, скрепив его браком с Эшивой Ибеллин, дочерью Балдуина, графа Хамы.
Основная масса сеньоров и патрициат коронных городов, внятной позиции не имели. О болезни наследника ранее широко не сообщалось, и проказа, безусловно, смущала. Но у Амори Великого после его либеральных реформ была репутация защитника простых рыцарей, среди купечества он пользовался уважением, и это переносили на его сына и жену. От графа Триполи опасались возврата к прошлым законам, регентство королевы-матери и слабый король выглядели более безопасно. Тем более, серьезных войн королевство не вело. Наступательный порыв успел угаснуть, войн сеньоры не жаждали, им вполне хватало перманентных волн мобилизаций на защиту границ, по четыре месяца в году. Купцам новые потрясения тем более не требовались.
На состоявшемся Совете, королева Матильда при поддержке Лузиньянов и Ибеллинов сходу заявила о неотъемлемом праве сына на трон и обвинила всех несогласных в измене. В конфликт вмешались патриарх Иерусалима, граф Эдессы и князь Рене де Шатильон Мармарийский, предложившие компромиссный вариант — коронация Балдуина и назначение Раймунда III регентом в пару королеве. Вопрос о наследниках они обошли.
Предложение оказалось приемлемым для всех, не удовлетворив никого. Возможно именно потому оно и было не только принято, но и относительно мирно исполнено. Прокаженного принца короновали в Иерусалиме в феврале, под именем Балдуина IV.
Раймунд III Триполийский оказался достойным и честным регентом. Следующие два года он разумно и осторожно правил вместе с Матильдой и на корону не посягал, что объяснялось маячащей перспективой престола. В Заморье часто умирали и вполне здоровые люди, так что вариант «честность — лучшая политика» выглядел для графа оптимально. Набирая популярность, он мог дождаться своей очереди, ничего не делая… если повезет.
Лузиньяны сильно укрепили позиции после 1176 года, получив наследника престола своей крови. Но принцесса Сибилла, ставшая их «пропуском к трону», в княжестве оказалась в «золотой клетке». Ей ограничили свободу передвижения, холили, лелеяли и закономерно (тем более, после монастырского строгого воспитания) избаловали. Красотой девушка никогда не отличалась, телосложением пошла в отца и вскоре превратилась в тучную даму, склочную, вздорную и откровенно глупую. Сибилла родила еще двух дочерей, позже между супругами начались ссоры. Амори Фиванского развитие событий устраивало, а мнение ее мужа Ги никого не интересовало.
Балдуин IV вырос толковым и развитым юношей, чему поспособствовал наставник — Вильгельм Тирский, и приглашенные им учителя. Несмотря на проказу принц неплохо овладел и боевыми навыками (обучавший мальчишку верховой езде араб-христианин, например, научил его управлять конем, используя только колени, а оружие держать левой рукой). В силу возраста, воспитания и времени, король был абсолютно уверен в своем неотъемлемом праве на трон и не собирался его уступать, но воспринимал и обязанность «быть хорошим королем», что подразумевало правление справедливое, в рамках существующих взглядов и обычаев. Еще одним важным постулатом для Балдуина IV всегда оставалось сохранение короны в семье и обеспечение наследования — о краткости своего жизненного срока он не забывал никогда. В целом прокаженный монарх подошел к трону достаточно честным и ответственным человеком, с нормальными рыцарскими принципами, хоть и без политического и управленческого опыта. Первые два года страной от имени несовершеннолетнего монарха управляли регенты, и прошли эти годы довольно мирно. С халифом Багдада и эмиром Мосула заключили мирный договор, а приграничные схватки с берберами на западе и бедуинами в Заиорданье, оставались в рамках обычного.
