Мария как раз и была законной наследницей доставшейся королю по браку короны, а сторонним претендентом мог выступить Боэмунд IV Сирийский. Но страна отходила от голодных лет, смерть короля оказалась внезапной, и у трона оказались только братья Ибеллины, князь Жан Заиорданский и граф Хамы Филипп, наследники Балиана Ибеллина. Они и приняли решение, выдвинув кандидатом в короли сына Амори II и своего родственника по матери, Гуго. Созвав для одобрения смены династии Верховный Совет и мотивируя принадлежностью к фамилии Лузиньянов двух предыдущих королей, а также практичным доводом, что еще одной девушки на троне, поиска ей мужа и разборок регентов с наследниками, королевство может не пережить. Особенно в условиях жесткого кризиса, пик которого считался пройденным, но гарантировать этого никто не мог. Гражданские войны предыдущих десятилетий все помнили, пример Сирии был перед глазами, собрать оппозицию Ибеллинам желающих не нашлось, а идею поддержали граф Эдессы Вильгельм Лузиньян, патриархи Иерусалима и Александрии, ордена Храма и Госпиталя, коронные города и союзники Ибеллинов из старой знати. Осенью 1205 года, король Гуго I был коронован в Иерусалиме.

Спор, как обычно, возник о личности регента. Вильгельм Эдесский, хоть и был ближайшим родичем Гуго, от поста благоразумно отказался, сославшись на занятость в Сирии. Собственных сторонников он в Египте не имел и разумно опасался регентствовать недолго даже в случае избрания. Оставались родственники по матери, они же инициаторы проекта. Вот Жан Ибеллин, князь Заиорданский и коннетабль королевства, регентом и стал, а в помощь ему выдвинули патриарха Иерусалимского Альберта Авогадро, будущего святого и бывшего легата папы, занимавшего должность третий год. Патриарх Александрии, тоже ставленник папы, Энрико Гаэтани, получил опеку над принцессой Марией, остающейся «козырем в рукаве» и возможной заменой юного короля.

На коронации присутствовал Боэмунд IV Одноглазый. Он принес омаж новому монарху за графство Триполи, хеджируя возможное поражение в борьбе за корону Сирии гарантией графского домена в Египте, сделал официальное заявление об отказе от претензий на трон Египта за себя и потомков, после чего был признан королем Сирии и по окончании праздника отъехал сопровождаемый сильным отрядом добровольцев из египетского рыцарства. Сделка удалась, при поддержке соседей и перешедшего на его сторону графа Эдессы, Боэмунд IV Одноглазый выбил противника из Антиохии, Лев I смог удержать лишь часть пограничных с Киликией земель. Патриарх Антиохии вновь отлучил Боэмунда IV от церкви, в этот раз заодно добавив интердикт на всю Сирию, кроме районов, признающих законного короля. Особого впечатления это ни на кого не произвело, а самого патриарха узурпатор вскоре отправил в темницу, где прелат в 1208 году и помер. Война продолжалась долго. В 1211 году отношения Киликии и Рима охладились, и новый патриарх Антиохии все же короновал Боэмунда IV. В 1216 году, в результате поддержанного киликийцами переворота, на трон вернулся повзрослевший Раймонд-Рубен, вновь потерял престол через три года, бежал к армянам и воевал с конкурентом до своей смерти в 1221 году, заняв Сирию на все эти годы и существенно подпортив ее экономику.

Европу первые годы XIII века занимали темы далекие от Леванта. После смерти Ричарда Львиное сердце в 1199 году, корону получил его племянник Артур I, мальчик воспитанный бабушкой — все той же знаменитой Элеонорой Аквитанской, ставшей, по малолетству внука, регентом королевства вместе с известным и популярным self-made-man Вильгельмом Маршалом, пришедшим к успеху из низовых рыцарей, в основном за счет успехов в спорте и гражданских войнах.

Артура I лояльно приняли бароны Англии и Нормандии по его неоспоримой законности, Бретань была его исконным леном по матери, Аквитания родовым владением Элеоноры, а остальные вассалы просто не видели альтернативы. Выбор попытался оспорить брат покойного и дядя нового королей, последний оставшийся в живых сын Элеоноры принц Иоанн Безземельный, но в Англии его сторонники оказались в явном меньшинстве, а в материковых владениях поддержки он вовсе не имел. Мятеж быстро подавили. Королева-бабушка традиционно получила для сына прощение и новые лены в Англии — в утешение, после чего Иоанн отправился на границу с Уэльсом, завоевывать соседей и усмирять уже покоренных.

Малолетнего короля в 1200 году срочно женили на Изабелле Ангулемской, единственной наследнице богатого континентального графства Ангулем. Брак перспективный, но ради него пришлось кинуть другого вассала короны, графа Ла Марш Гуго IX Лузиньяна (племянника короля Египта Амори II), с чьим наследником Изабелла была помолвлена с детства. Лузиньяны обвинили регентов в похищении невесты и апеллировали к королю Франции, сюзерену английских королей в их материковых владениях. Филипп Август вызвал Артура I для разбирательства и принесения вассальной присяги, регенты заявили, что по малолетству король явиться не может и просили отсрочки, в чем французский король отказал, лишил Артура всех континентальных ленов и атаковал Нормандию. Решение немедленно признали Лузиньяны и немногие другие вассалы Анжуйского дома, но большинство поддержало регентов. Сводная армия анжуйцев, под командованием Вильгельма Маршала, оборонялась на севере, на юге успешно действовал Вильгельм Длинный Меч, еще один в нашем повествовании с таким именем, в этот раз граф Солсбери и бастард позапрошлого короля Англии Генриха II. Война продолжалась три года, потом заключили быстро нарушенное перемирие, а мир подписали только в 1206 году. По его условиям, Артур I потерял Овернь, Ла Марш и Турень, но сохранил остальные владения, так и не принеся за них омаж Филиппу Августу.

На успехи анжуйцев повлияли два весомых фактора. Лояльность их баронов проистекала из занятой регентами позиции невмешательства во внутренние дела вассалов. До совершеннолетия короля, целью ставилось сохранение королевства, крупных проектов не затевалось, расходы сокращались, что в сравнении с правлением Ричарда I и Генриха II выглядело невиданным либерализмом и повышало поддержку рыцарей и горожан. Переход под власть Франции в такой ситуации стал малопривлекательным, а споры с короной утихли. Минус тоже имелся. Усиление власти на местах снижало возможности центра, возвращая государство в плане единоначалия на век назад и в целом раскалывая страну. Но это пока было лишь теорией. Вторым фактором стало заметное количество вассалов Филиппа Августа, не желающих в моменте ставить ни на лилии, ни на леопардов, а стремящихся «пересидеть в кэше». Некоторые имели владения в обоих королевствах и избегали выбора стороны, не желая терять ни одного лена. Другие, как например, графы Фландрии и Блуа, при Ричарде I всерьез подумывали о переходе под его руку, у третьих имелись иные мотивы. Проблема заключалась в том, что поводов для отказа от мобилизации существовало немного, а для мятежа эти рыцари тоже не созрели.

Прекрасный выход вновь нашелся в Испании.

По окончании III крестового (испанского) похода, местные короли провели серию войн между собой, кончившихся незначительными изменениями границ, а в начале XIII века в игру вернулись мавры.

Халиф Мухаммад Альмохад привел к покорности африканские земли, оставил там авторитетного наместника и собрав мощную армию в 1200 году вернулся в Испанию, где на завоеванных христианами землях вспыхнули многочисленные восстания мусульман. Кастилия и Арагон, как раз в это время вторглись в Наварру, король Леона Альфонс IX вступил против них в союз с королем Санчо VII Наваррским, по прозвищу Сильный, а заодно с Альмохадом. Португалия от вражды с единоверцами смогла уклониться, но под удар мавров попала первой, быстро потеряла Севилью и часть территорий западнее, а оказавшийся в тылу наступающего Альмохада Кадис затворился в осаде.