Западное направление выходило интереснее. Египет — транзитный конкурент всему Леванту. Там и Святые места есть, у вооруженных пилигримов мотивация выше. И все завоеванное отходит Иерусалиму… К тому же, у короля нашлись негласные союзники, отчего он озвучил инсайд — Каиру скоро станет не до границ.

Понс Триполийский согласился первым, он на Тиннис удачно ходил с венецианцами, и графу понравилось. Жослен Эдесский от похода уклонился, сославшись на старость и нездоровье, но отправил сына, тоже Жослена, с вассальным контингентом.

Боэмунд II Антиохийский из участников выпал, ввязавшись в конфликт с Киликийской Арменией. Князь Киликии Левон I, очередной «Властелин Гор» из династии Рубинянов, пришел к власти в начале года, после смерти брата Тороса I и скоротечной дворцовой схватки за трон. Он был союзником позапрошлого регента Антиохии Роджера Салернского и прошлого — короля Иерусалима, но с текущим правителем дружба не заладилась. С Антиохийским княжеством киликийцы постоянно находились в пограничном споре и Левон I, вдохновленный успехами Зенги и ссорами Боэмунда II с остальными сеньорами, отбил в очередной раз приграничную крепость, которую антиохийцы пытались вернуть.

В итоге, как сообщает арабский источник, «когда франки воспылали коварным желанием заполучить Египет с его провинциями, они собрали всех, кто находился на их территории и прибрежных землях, и они также получили подкрепление по морю от короля, который позже занял место Балдуина среди франков, когда тот умер, и имел с собой большое войско, и численность франков превышала шестьдесят тысяч конных и пеших воинов». Насчет шестидесяти тысяч явное преувеличение, но с прибавлением к местным ресурсам приезжих, задержавшихся с отъездом после свадьбы, сил хватало. В экспедицию король мобилизовал и тамплиеров, это стало первым зафиксированным случаем их участия в войсковой операции.

В сентябре латиняне собрались в Аскалоне, но с выступлением король тянул, пока не пришли вести из Каира.

В первых числах октября, фатимидского халифа аль-Амира Биахкамиллаха убили ассасины. Как описал хронист «проходил он по мосту, ведшему от Фустата на остров Рауда, в то место, где он иногда гулял. А девять низаритов узнали о выезде, и пришли на остров, и увидели напротив выхода с моста пекарню. И они вошли туда перед прибытием халифа Амира и дали хозяину ее достаточно дирхемов, чтобы он испек им лепешку с маслом и медом. И пекарь обрадовался этому и испек им лепешку и многое другое. Но не успели они закончить еду, как халиф Амир сошел с моста. А свита и те, кто охранял его во время перехода по мосту, отошли от него из-за узости. И когда низариты поравнялись с ним, то бросились на него, как один человек, и ударили его ножами. И догнали их и убили, а Амира повезли во дворец Лулу, и Амир умер еще до прибытия в Лулу».

В Каире началась драка за трон. Основными претендентами стали визирь Абу Али Ахмад ибн Афдал (сын покойного аль-Афдала) — от имени беременной вдовы халифа и не рожденного наследника и аль-Хафиз Лидиниллах, кузен покойного аль-Амира. Но были еще несколько, поскромнее. Объединить противников, такая мелочь как вторжение крестоносцев не могла — трон один, вопрос принципиальный, к тому же мусталиты (местная, напомню, ветвь ислама) в очередной раз раскололись на две версии. Впрочем, в пособничестве оккупантам, стороны друг-друга обвиняли постоянно, обзывая «агентами Балдуина II».

Сначала верх взял визирь, закрыв Хафиза в темницу, затем случилось несколько переворотов, визиря убил франк — раб Хафиза, освобожденный узник занял престол… правда, отметим сразу, тут же началась война уже между его сыновьями, но «основной» халиф у Фатимидов к 1131 году появился. А до того Каир погрузился в кровавую кашу междоусобицы, занявшей армейские части и прочее неравнодушное население.

Франки, правда, настолько удачных последствий не ожидали, отчего провели операцию с ограниченными целями.

О союзе Балдуина II и ассасинов слухи ходили давно.

К низаритам латиняне относились, как и к остальным мусульманам — глубоко наплевательски. Так, подвид нехристей сарацинского вида. Не восстают, правопорядок не нарушают — и ладно. Для сектантов то, что их на франкских землях никто не запрещал и гонений не устраивал, стало прорывом и поводом к переходу на легальное положение. Последнее, впрочем, при возврате мусульманской власти в Алеппо, обернулось резней — Балак, как мы помним, низаритов легко нашел. Но это укрепило доверие франков. Роста сторонников в Заморье, секта при том не получила. Враждебные латинянам мусульмане ориентировались на общих для франков и низаритов врагов — турок (сунниты) или Фатимидов (шииты). А лояльные подданные не очень интересовались религиозными тонкостями, выгод не сулящими. После разгрома центра в Алеппо, новый создать не вышло, хотя небольшие общины имелись. Основные центры оставались в Аламуте и Египте… вот с последним как раз Балдуин II и заключил соглашение.

Договор был устный, детали остались неизвестны, но в спонсорстве королем международного низаритского терроризма сомнений нет. Ассасины исполняли своевременный теракт, а взамен получали крепость Бильбейс, в захвате которой низариты обещали помощь.

Выслушав гонца из Каира, Балдуин II вывел франков на запад, и направился через Аль-Ариш, Пелузий и далее вдоль берега на Тиннис. С моря экспедиционный корпус сопровождали купеческие корабли из Венеции и с юга Франции, задержавшиеся с летней навигации. Египетский флот от прошлого разгрома не оправился, так что опасность на море не грозила, а поучаствовать в проекте хотелось.

Тиннис находился в дельте одного из рукавов Нила, на полуострове «окруженный великим соленым морем (Средиземным) и озером воды из Нила», за что порой его называли островом — «так далеко от суши, что даже с крыш не видно берегов». Город, как мы ранее отмечали, большой, удостоившийся даже названия «малый Багдад» и славился производством тканей. Как это поэтично выразил тогдашний автор «румийский султан (василевс) послал к египетскому султану и просил его взять сто городов, но отдать ему Тиннис, потому, что хотел завладеть городом, где ткут касаб и бу-каламун, но египетский султан не согласился».

После налета венецианцев в 1123 году, город оправился, население вернулось примерно к прежним семидесяти тысячам, а по результатам набега Фатимиды соорудили там крепость и разместили «сильный гарнизон, на случай, если бы франкам вздумалось напасть».

Несмотря на разграбление шесть лет назад, Тиннис оставался лакомой добычей, принося в казну как полтора Алеппо (в лучшие времена), плюс доход халифа от государственных ткацких мануфактур.

Первый приступ Тинниса не удался. Франки сели в осаду, перерезав пути подвоза, благо, по суше это было несложно, а на море господствовал латинский флот. Помощи осажденным, знающим о событиях в столице, ждать было неоткуда, и после уместного сопротивления, через месяц крепость пала.

Взяв богатые трофеи и передохнув, армия разделилась.

Фульк с частью войск и собственными вассалами остался осваивать новые владения и укреплять Тиннис. В декабре город попытался отбить присланный одним из меняющихся правителей Каира отряд, но безуспешно.

Добровольцы из Триполи и Эдессы, с частью туристов из Европы и всем флотом, под командованием графа Понса Триполийского (получившего, кстати, за участие кроме доли трофеев денежный фьеф в Тиннисе в виде 1/3 сборов с порта), отправились вдоль берега на Дамиетту, важный и крупный торговый порт Египта. Но город оказался укреплен не в пример Тиннису, местное ополчение из купеческих домов воевать умело не хуже дамасского, потому разорив окрестности франки отошли. Часть отплыла в Европу, остальные вернулись в свои феоды в Заморье.

А Балдуин II с большинством иерусалимцев, тамплиерами и оставшимися заезжими коллегами, в начале 1130 года вышел к когда-то неудачно осаждавшемуся прошлым королем Бильбейсу.