Придя в спальню, легла поперек кровати и из последних сил натянула на себя покрывало. После этого моментально отключилась. Вот только стоило ли засыпать, если опять пришлось вернуться в ночной кошмар?

Я стояла посреди безжизненного каменистого плато. Это было то место, где мы поймали наёмников. На небе ярко светила полная луна, поэтому мне был виден каждый кустик и камешек. В воздухе повис ужасный, тошнотворный запах гниения. Это уже не было похоже на запах тухлых яиц, и что-то (наверное, трупы, которые щедро укрывали земли) мне подсказывало, что «аромат» явно не сероводородный. Внимательно вглядываясь в навеки застывшие лица, искаженные ужасом, заметила Энкели и Вэйна, сжимающих друг друга в объятьях. Истар изломанной куклой лежал поверх них. Недалеко сжалось в комочек тело моего Данте, а мертвые голубые глаза с немым удивлением и недоверием смотрели на меня. Его голова была практически оторвана от тела. Кажется, я закричала, но голос был чужим. Противный то ли лай, то ли вой, который резал слух. Резко умолкла, и воздух зазвенел от накатившей тишины. Затошнило, и я поднесла руку ко рту, силясь сдержать порыв. Но вместо привычной женской руки с тонким колечком на пальце увидела когтистую лапу демона. Подняла вторую руку, оглядела себя и… не нашла привычного тела. Мое тело отныне не принадлежало мне, я была демоном в полной трансформации. То, чего я так боялась, произошло, пути назад уже нет. Я снова завыла, выплескивая наружу боль и страх. Особо это не помогло, безысходность и смерть, кружащая вокруг меня, больно впивались когтями в человеческое сердце.

— Довольна? — за спиной раздался такой знакомый голос брата. Резко обернулась и задохнулась от ужаса. Руми смотрел на меня пустыми глазницами, из которых сочилась черная кровь, шея наследника была вывернута под неестественным углом и, создавалось впечатление, что он склонил голову к плечу. Правая рука полностью отсутствовала, из раны торчали белые кости, весь бок был залит кровью. Из живота выглядывали внутренности. — Ты всех нас убила, Рин. За что?

— Я ничего не делала, клянусь! — слова выходили с каким-то бульканьем и звучали искаженно. — Я не виновата!

— Нет, ты виновата, сестра! — зло бросил Руми. — Ты — причина всех бед. Ты убийца, монстр!

— Нет, нет, нет, нет… Это не я… Не я…

— Конечно не ты, — рядом со мной встал еще один Руми, только живой и здоровый. — Ты не виновата. Виноваты они, — палец парня ткнул в сторону изуродованных тел моих близких.

— Нет, они тут не при чем… Они жертвы…

— Они спровоцировали тебя. Ты просто защищалась, — снова ответил «нормальный» Руми.

— Да, я просто защищалась…

Сознание начало путаться, я не могла отличить правду от вымысла, не понимала, где нахожусь, и кто я. Фиолетовый туман заклубился у моих ног, потихоньку скрывая ужасную картину. Я ощущала смерть на кончике языка, и вкус у нее был приторный с нотками горечи. Затошнило сильнее. Сердцебиение участилось, я до крови прикусила губу, глубоко впиваясь в нее клыками. За спиной затрепетали крылья, обняв меня и скрыв в коконе ото всех.

— Давай, сделай то, что ты лучше всего умеешь — сбеги, — снова заговорил первый Руми. — Ты боишься взять ответственность за все, что натворила. Боишься стать монстром. Но ты уже монстр и навсегда такой останешься. Ты убила их: свою любовь и ребенка! Изуродовала, пила их жизнь, будто она для тебя нектар богов. Чудовище, тебя надо было сразу убить, а не дать пройти инициацию! Ты убила Данте!

Данте… Сыночек мой… В очередной раз закричала, понимая, что выхода нет и я сама во всем виновата. Все, что я могу сделать — это убить себя, чтобы хоть как-то искупить то, что натворила. Подняв когтистую лапу, с силой всадила ее в свою грудную клетку, вырывая пока еще человеческое сердце, единственное, что у меня осталось. Мир вокруг померк и последнее, что я ухватила умирающим сознанием, это смех Руми.

Резко села на постели. Быстро оглядела руки и не найдя когтей выдохнула. Опустила взгляд ниже и заметила, что моя ночная рубашка разорвана в районе груди. Заглянула за ворот и с ужасом увидела синяки в том месте, где когти впивались в кожу, пропарывая ее и вырывая сердце. Этот сон мучил меня уже долго, только раньше синяков не было. Слезы заструились по щекам. Стало очень страшно. Тело колотила крупная дрожь, липкий пот покрывал с ног до головы. Кто я? Что это было? Что вообще со мной происходит?!

— Богиня, защити меня, — отчаянно прошептала я, но мне никто не ответил. Какой-то частью своего сознания я ожидала увидеть ее появление и услышать слова утешения, но этого так и не дождалась. — Я совсем одна…

Не знаю, сколько я так просидела. Просто в какой-то момент поняла, что смысла рыдать нет, поэтому отправилась в ванную. Помывшись, сменила рваную рубашку, и села на смятой постели, уставившись в одну точку. «Насладиться» одиночеством не успела. Дверь распахнулась, и в комнату влетел счастливый Данте, а за ним зашел Истар.

— Мама, мамочка! Смотри, что мне подарил дядя Руми и папа, — ребенок протягивал мне коробочку с игрушкой, но не она привлекла мое внимание.

— Папа? — удивленно спросила я.

— Ну…дядя Истар, — Данте смутился, а я посмотрела на Истара.

— И как это понимать, «папа»? Не помню, чтобы выходила за тебя замуж, — грозно сказала я, но заметив, что плечики Данте печально опустились, добавила: — Позже поговорим. Что там тебе подарили, родной?

Разговаривала с Данте, а сама украдкой бросала взгляд на Истара. Папа значит… Интересно. Ну, я тебе устрою еще счастливую семью, уважаемый наследничек.

Празднование дня рождения Данте было назначено на вечер, поэтому с утра я первым делом решила навестить Энкели и все-таки рассказать ей о своем сне. Не то чтобы я была суеверной или что-то в этом роде, просто посчитала, что если поделюсь переживаниями с близким человеком, то мне станет легче. Королева в утренние часы предпочитала разбирать многочисленные бумаги в своем кабинете, поэтому не заморачиваясь с поиском отправилась сразу туда. Постучала и не дожидаясь разрешения вошла.

— Рин? Что-то случилось? — спросила Энкели, оторвав взгляд от бумаг.

— Я решила воспользоваться твоим советом и поделиться тем, что меня мучает, — смущенно пробормотала я и села в кресло, стоящее напротив письменного стола.

— Слушаю, — королева откинулась на спинку кресла и сложила руки на груди, всем своим видом показывая, что действительно готова слушать.

— Это началось примерно с третьего дня моего пребывания здесь. Сначала я не запоминала сны, они были нечеткими, какими-то бесцветными. Когда я просыпалась, единственное что от них оставалось — чувство страха и безысходности. Но чем больше я здесь нахожусь и чем крепче становится моя связь с Киером, тем сильнее меняются сны, становясь по-настоящему страшными. Я боялась спать по ночам и нормально отдохнуть могла только днем. А теперь и дневной сон у меня под запретом.

— Что же тебя мучает?

— Смерть. Я вижу множество мертвых тел. И что самое страшное — я сама причина этих смертей. Каждый раз закрывая глаза, я оказываюсь посреди плато. Только недавно я поняла, что это за местность. После того, как мы нашли стихийника. Я стою посреди трупов вся в крови и в полной демонической трансформации. Потом появляется мертвый Руми и начинает меня обвинять в том, что все погибли из-за меня. Чувство вины терзает меня, я не могу вырваться оттуда и понимаю, что единственный выход — моя смерть. И когда я уже готова сделать решающий удар во сне происходят изменения и другой, живой Руми говорит, что виноваты мертвые, а я тут не при чем. Сон заканчивается тем, что я вырываю себе сердце и умираю. Просыпаюсь в холодном поту, а в том месте, где в мое тело вонзались когти, появляются синяки. По крайней мере в этот раз.

— Покажи, — коротко бросила королева и подалась вперед.

Я, не говоря ни слова, принялась распускать лиф рубашки, чтобы показать то, что меня действительно пугало. Наконец рубашка была расшнурована, а лилово-зеленые синяки на грудной клетке показывали, куда пришелся удар когтистой лапы. Точно вокруг сердца образовался неровный овал. Энкели вытянула вперед руку и легко коснулась отметин.