Он приподнялся, опершись на локоть. Ее тон заинтриговал его.

— Уж не собираешься ли ты посвятить свою жизнь Богу, уйти в монастырь?

— Вот именно, ты угадал! — И она игриво запустила пальцы в его шевелюру и слегка дернула его за волосы.

Началась веселая возня, кончившаяся тем, что выбившаяся из сил и хохочущая Камила оказалась прижатой к изголовью кровати.

— Скажите мне всю правду, леди, — притворяясь сердитым и строгим, сказал Дайен. — Приказываю вам.

— Ты будешь смеяться надо мной, — запротестовала Камила.

— Ты же не смеялась надо мной, когда я сказал тебе, что стану королем.

— Нет, — согласилась Камила, — не смеялась.

Он поцеловал ее так пылко, что их беседа возобновилась не сразу. Мучительно сладки были его объятия. Камилу клонило ко сну.

— Не уклоняйся больше от ответов на мои вопросы, — сказал Дайен слегка охрипшим от усталости голосом. — Расскажи мне о своих планах. И не спи, ночь и так скоро кончится. Не будем терять время впустую.

— Да, скоро рассветет. Еще немного — и я уйду, чтобы никто не увидел меня.

Но она медлила. Ей не хотелось покидать этот уют и тепло и, дрожа от холода, спеша и озираясь в пустых и гулких коридорах, украдкой бежать в свою пустую спальню. На душе у нее становилось тоскливо.

— Я приняла решение, — сказала Камила. — Когда я последний раз была в праздники на нашей планете, у нас гостила Томи Корбетт. Ты помнишь ее?

— Капитан «Галактической Красавицы», на которую напала леди Мейгри, когда летала в Коразию. А к вам Томи зачем прилетала?

— Мой отец встретил ее во время битвы, когда флоту пришлось сражаться, чтобы вырваться из Коразианской галактики.

— Да, вспоминаю, она приняла часть войска твоего отца на свой корабль. Странно, но я давно уже и думать о ней забыл.

— Они с моим отцом очень подружились. Он зовет ее в гости каждый год, чтобы она проводила у нас свой отпуск. Она теперь полковник Королевского космического корпуса и говорит, что ты и генерал Дикстер в свое время очень помогли ей.

— Она заслужила это, — подтвердил Дайен. — Итак, ты встретила ее…

— Да. — Камила нервно смяла пальцами простыню. — Она рассказала мне об Академии Королевского корпуса. Это как раз то, чего я хочу — выучиться на космического пилота. Как Томи и леди Мейгри.

Дайен молчал.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — продолжала Камила, уверенная, что угадала его мысли. — Ты думаешь, что у меня ничего не получится. Я знаю, как это трудно, и какая это честь, чтобы тебя приняли в космические пилоты. Этой чести добиваются очень многие, а принимают в Академию лишь лучших. Преподаватели говорят, что у меня достаточно хорошие знания. Мой средний бал 4,0, и я практически уже сдала вступительные экзамены и набрала чуть ли не больше всех баллов. Тому, кто хочет стать космическим пилотом, необходимо заручиться поддержкой влиятельного лица, чтобы договориться с комиссией, но… — она принужденно засмеялась, — ведь мы друзья с Его величеством королем. Я думаю, он мог бы…

— Да, мог бы, но не хочет, — сказал Дайен.

Он высвободил свою руку из-под ее руки и сел. Отбросив назад простыню, он встал спиною к ней и потянулся за своей одеждой.

— Я мог бы, но это значило бы подписать твой смертный приговор.

Камила изумленно смотрела на него, не находя слов. Она чувствовала себя оскорбленной.

Накинув халат, он повернулся к ней лицом.

— Представляю, как привлекательна в твоих глазах полковник Корбетт. Обаятельная героиня. Я видел, как люди гибли там, слышал их отчаянные вопли… Как будто все это было только вчера. Я не хочу терять тебя, Камила, не хочу!

«Терять? Меня? Но меня нет у тебя, Дайен!» — могла бы она сказать ему, но никакая сила не заставила бы ее произнести эти слова вслух. Долг оруженосца — защищать своего рыцаря от ударов, а не наносить их ему. Однако ей было слишком трудно отказаться от своих планов и надежд. Они спасли ее от пустоты ночей.

Камила встала с постели и подошла к нему. Ее била дрожь. Он прижал ее к себе и запахнул на ее спине свой просторный халат.

— Оставайся там, где ты в безопасности. Я сумею навещать тебя здесь.

— Сумеешь? — Она взглянула на него благодарным взглядом. — Правда, сумеешь?

— Да. Я много думал об этом. Я сделал пожертвования в пользу Академии и получил почетную ученую степень. Теперь я могу читать здесь лекции о…

— … любви, — подсказала она, дразнясь.

— Нет, — улыбнулся он. — Это лекция — только для тебя одной.

— Я люблю тебя! — вырвалось у нее, и Камила прильнула к нему.

— А я тебя!

Уже забрезжил угрюмый холодный рассвет.

— Пора уходить, — сказала Камила и скрылась в ванной, чтобы одеться.

Дайен подошел к окну и прижал к холодному стеклу правую ладонь. Прохлада смягчила ноющую боль. Так стоял он, глядя в заснеженный сад. Он не удивился бы, появись сейчас леди Мейгри в этом саду. Дайен даже надеялся, что снова увидит ее.

«Поймешь ли ты меня? — спросил он ее. — Наверное, нет. Ты и Саган любили друг друга, но вам мало было одной любви. Ваши амбиции, ваша гордость слишком много значили для вас. Ради короны вы были готовы попрать и попрали любовь. У меня есть корона. У меня есть то, чего вы хотели. А теперь я хочу, чтобы у меня была любовь. И я ни у кого ничего не прошу. Я знаю, в чем состоит мой долг, и исполняю его. — Дайен сжал правую руку в кулак. — Но я заслужил свое счастье, заслужил!»

Рука Камилы коснулась руки Дайена, а ее щека прислонилась к его плечу.

— Там она? — тихо спросила Камила.

Дайен, смутившись, покачал головой.

— Нет, там никого нет, — еле слышно ответил он.

— Но скоро они будут там, — сказала Камила, уже одетая, чтобы уйти. И подняла капюшон своего пальто.

— Не стоит тебе выходить в сад. Там полно снега, — сказал Дайен.

— Полно снега? — протестующе взмахнула рукой Камила. — Да по сравнению с тем, что бывает на нашей планете, это сущие пустяки.

— Знаю, я бывал там, — почти недовольно сказал Дайен. — Но нельзя, чтобы в саду остались твои следы. Мы должны вести себя осторожно и благоразумно.

Камила залилась румянцем и потупилась.

— Прошу вас, принцесса Олефская. — Дайен взял ее за руку и церемонно проводил до дверей спальни.

Потом они прошли через залу с массивными книжными шкафами и диковинной старинной мебелью.

— Мой охранник проводит тебя в твои апартаменты, — сказал Дайен, открывая перед Камилой массивные двери, ведущие в коридор.

Камила остановилась в нерешительности.

— Удобно ли это, Дайен?

— Я доверяю этим людям свою жизнь, Камила. И готов поручиться за каждого из них своей честью.

Камила покачала головой.

— Так надо. Нельзя, чтобы о нас с тобой сплетничали. В конце концов, я король, — сказал Дайен.

Он поцеловал Камилу в губы и в лоб, а потом, взяв ее руку в свои, поцеловал в ладонь и, сложив ее пальцы в маленький кулачок, открыл двери. Стоявшие за дверью охранники застыли, всем своим видом выражая самоотверженную готовность служить королю и сохранять непроницаемое выражение на своих лицах.

— Центурион, — обратился Дайен к одному из несущих службу охранников. — Проводите принцессу в ее апартаменты.

— Слушаюсь, Ваше величество.

Камила зарделась, как маков цвет. Она опустила голову и капюшон соскользнул вниз, закрыв ее лицо. Бросив из-под капюшона быстрый и нежный взгляд на Дайена, она быстро пошла к себе, а в двух шагах позади нее шел охранник.

Дайен смотрел ей вслед. Походка Камилы выдавала ее волнение. Вот она наступила на подол своего длинного платья и чуть не упала, но охранник вовремя поспешил ей на помощь. Дайен вспоминал, какой увидел Камилу у нее на родине, как шла она по траве широким, почти как у мужчины, шагом, непринужденно размахивая руками и высоко держа голову. Ни неловкости, ни волнения не испытывала она тогда…

Ярость бунтаря вспыхнула в его груди. Почему она не может принадлежать ему? Почему не может он крикнуть во всеуслышание: «Она моя! Я люблю ее!»