Но, как известно, гладко бывает только на бумаге. Итак, имеем лагерь противника. Стоит на небольшом возвышении, но особой роли это не играет. Видны попытки обустроить линию обороны из нескольких бетонных блоков, в двух местах была рукотворная стена из мешков с песком, но это несерьёзно, больше от тварей, чем от людей. Танк хорошо видно отсюда, частично вкопан в землю, орудие просто на земле лежит, но, при желании, выехать может легко. Танк современный, видны шашки динамической защиты. Да и калибр ствола куда серьёзнее, чем у нас. Впрочем, пушка его стреляет настильно, если наводчик не мастер, вроде меня, можно особо не опасаться прилёта.

Куда опаснее арта, две внушительного калибра гаубицы, ведь не поленились такое таскать. Вот тут уже всё серьёзнее, от такой штуки спрятаться сложнее, если только подобраться совсем близко, так, чтобы оказаться в мёртвой зоне. Но тогда скосят из крупнокалиберных пулемётов, которых у них целых четыре, стоят по углам.

А что с личным составом? Ага, вот они. Ребята в броне, а броня хорошая, вроде той, что солдаты носят. Правда, от большого калибра всё равно не поможет, но хоть осколки не достанут.

Но больше всего мне не понравились надетые на каску приборы. Ночник? Тепловизор? Или вообще что-то такое, что позволяет разглядеть врага за любым препятствием? Плохо. Моя невидимость действует ограниченное время, я её только в последний момент буду включать. А если обнаружат на подходе? Собственно, заряды я разложить смогу, да только, если меня спалят, они тут же перевернут лагерь вверх дном, а потому придётся начинать раньше запланированного.

— Пойду позже, — заявил я. — Так, чтобы сразу после возвращения атаковать.

— Почему? — спросил Сабж, отрываясь от бинокля.

— Боюсь, что потом, когда я отвалю, они найдут заряды, надо не оставить им времени.

— Ну, дело твоё. Но постарайся, чтобы все на месте были. Подрывать буду почти одновременно, а потом сразу атака, чтобы не времени дать опомниться.

Мы ждали, Сабж держал двигатель самолёта прогретым, машины были готовы выдвинуться на позиции в любой момент, рывок на километр, так, чтобы шум двигателей замаскировать звуками выстрелов. Когда часы показали пять утра, я собрался и пошёл в сторону врага.

Скрытность, да ещё в темноте, могла прикрыть меня почти до самого соприкосновения. Вот только приборы увеличивают это расстояние, допустим, обмануть тепловизор я смогу, есть у меня способность. Но все надежды могут разбиться о персонажа, который прокачал наблюдательность. А ведь мог быть такой среди тех, кого послали на поиски, да и обо мне справки наводили, известно, что я скрытность качал, об этом многие знают. Клан на то и клан, чтобы иметь в запасе всех специалистов. Даже если польза от какого-то персонажа поначалу неочевидна, клан всё равно потратит ресурсы и прокачает. Просто так, на всякий случай, чтобы был.

Собственно, гаданиями на эту тему я и занимался, пока медленно шагал в сторону вражеского лагеря. Камни предательски хрустели под ногами, собственная фигура казалась неоправданно высокой, казалось, что сорок пар глаз пристально смотрят на меня и, мерзко ухмыляясь, поглаживают гашетки.

Тем не менее, расстояние сокращалось, а я был всё ещё жив. Освещение лагеря было минимальным, несколько фар светили так, чтобы не слепить наблюдателей. А что сами наблюдатели? Ага, вот, один стоит на позиции, положив руки на пулемёт. А вон там второй, этот, вроде бы, спит. Каска надвинута на глаза. Или просто так маскируется?

Когда оставалось всего метров двадцать, я не выдержал и включил режим невидимости. Сто шестьдесят пять секунд безопасности. А ещё следует приберечь режим ускорения. С разбега запрыгиваю на стену из мешков с песком. Получилось, не упал.

Всё времени в обрез. Вспомнить бы ещё, какой заряд куда бросать. Вот этот, самый большой, даже с моей прокачанной силой удержать непросто. Это под танк.

Весь мир застыл, часовые по-прежнему стоят на позициях, глядя наружу, полная невидимость и звуки приглушает, возможно, даже запаха от меня нет. Огромный свёрток с взрывчаткой закатился под танк, это будет одна гусеница, а вот ещё такой же, под другую. Бегу дальше, движения мои, которые на самом деле молниеносны, кажутся самому передвижением мухи в киселе.

Гаубицы на своих местах, дают круговой обстрел, а рядом ящики со снарядами. Пристраиваю по свёртку под каждую, а ещё один кладу около ящиков. Дальше, вот здесь стоит броневик, а на крыше, помимо крупнокалиберного пулемёта, стоит ещё и автоматический гранатомёт с лентой, калибром миллиметров сорок, тоже отличная штука, чтобы выбивать врагов с закрытых позиций. Должно хватить.

Ещё два «подарка» я оставил под двумя кустарно бронированными пикапами. Всё, таймер ускорения дотикал, а таймер невидимости перевалил за половину. Всё готово, осталось только свалить незамеченным, ничего сложного, меня не видят и в запасе почти минута. За минуту можно убежать на полкилометра. А там уже меня просто не видно будет.

Вот только на каждую хитрую жопу найдётся сами знаете что. Я расслабился, решив, что наблюдательность у часовых никакая. Вот только именно сейчас происходила смена караула, а из машины вышел тот, кто мог видеть невидимое. Насколько я изучил вопрос, для того, чтобы увидеть человека в режиме полной невидимости, достаточно обладать восьмьюдесятью очками наблюдательности, идеальной картинки это не даст, скорее всего, он сейчас видит размытое пятно, но этого достаточно, чтобы поднять тревогу. Он, собственно, уже рот открыл, а потому не оставил мне выбора.

Первой мыслью было пырнуть его ножом, но ускорение уже вышло, а я, к счастью, вспомнил другой способ, который куда более эффективен. В доли секунды я оказался рядом, клыки впились в его сонную артерию (к счастью, броневой воротник он не носил), а вместо крика он издал едва слышный стон. Его услышали, часовой повернулся в эту сторону, а мне было уже плевать, я перепрыгнул через стену, а потом припустил в сторону своих. Времени нет, осталось всего секунд двадцать, а потому меня смогут увидят. А даже если не увидят, наличие трупа в лагере даст однозначный стимул отыскивать сюрпризы.

Что из этого следует? Только то, что нужно начинать, тем более, что солнце уже показало краешек из-за горизонта. Я бежал так быстро, что выносливость, даже подстёгнутая выпитой кровью, постепенно начала убывать, плевать, даже на последних её миллиметрах управлять пушками я смогу. Я с разбега перемахнул через небольшой пригорок, где попал в объятия Сабжа.

— Сделал? — спросил он испуганно.

— Сделал, только спалился, могут найти, начинаем.

— Принял, — отозвался стоявший неподалёку Ван Вейк, потом сдёрнул с плеча рацию и отдал команду: — парни, заводите машины.

Но первыми атаковать должны были мы, пульт управления, который подрывал заряды, действовал до километра, взрывать будем с борта самолёта. Мы добежали, запрыгнули в кабину, двигатель завёлся сразу, мы тронулись с места и почти сразу оторвались от земли. Слышат они двигатель? Наверное, но мы пойдём на бреющем, увидят нас в самый последний момент. Так даже лучше, если сейчас заняты поисками, точно отвлекутся.

В неярком свете рассветного солнца мы подробно разглядели лагерь, где царила нездоровая суета, но на поиски это не походило, явно ищут убийцу своего человека. Какой я умный, что не стал работать ножом. Нож однозначно указал бы на человека, а клыки на шее могла оставить ночная тварь.

А потом им стало не до того, сначала все подняли головы, чтобы рассмотреть самолёт, а в следующий миг сработали заряды. Арта была убита полностью, стрелять уже не смогут, точно. Ситуацию усугубили снаряды в ящиках, взрывная волна едва не развернула самолёт. Следом сработали заряды под бронетранспортёрами, а уже потом взорвалось под танком. Бронетранспортёры пришли в полную негодность, внутри загорелось горючее и стал рваться боекомплект. А с танком что-то не заладилось. То ли заряд был мал, что маловероятно, то ли один из них успели вытащить, а потом обезвредили, или Сабж напортачил с детонатором. Уже неважно, важно то, что танк, уже после взрыва, завёлся и стал поворачивать башню. Ситуация усложнилась, но пока никакой катастрофы нет.