Лагерь разнесло примерно наполовину, если полегло столько же защитников, то шансы точно на нашей стороне. Вот только танк… парни доложили по рации, что уже на позициях. А секунд через пять прилетел первый снаряд. В танк они не целились, стреляли по площадям, надеясь накрыть хоть кого-то. Взрыв, хоть и не убил никого, снёс один из пулемётов на позициях. Уже хорошо.

Тут настал наш черёд, вот только ещё до того, как мы оказались в удобной позиции для бомбометания, по корпусу самолёта ударила очередь. Броня выдержит, в этом я не сомневался, но удары оказались чувствительными, как бы не повредили стволы пушек. Ну, ладно, сейчас мы это исправим.

Бомболюк открылся, а вниз полетели две зажигательные бомбы. Теперь света внизу хватало. Волна жидкого пламени стала заливать лагерь изнутри, часть защитников просто поджарилась, а остальные должны были покинуть убежище и принимать бой в чистом поле.

Но танк мы не задели. Я выругался и начал подвешивать следующие бомбы. Сабж указал вниз, я выглянул и выдал новую порцию ненормативной лексики. Танк не просто не пострадал, у него даже гусеницы остались на месте, потому как он беспрепятственно выехал из оборудованного капонира и собрался вести огонь в сторону наших позиций.

— Ван Вейк! — крикнул я в рацию. — Отходите назад!

Не успели, снаряд полетел в их сторону, на позициях вспыхнуло огненное облако взрыва, а в радиоэфире раздалась отборная ругань.

— Что у вас? — крикнул я.

— Нормально всё, опрокинуло просто, на боку лежим, стрелять не можем.

Ага, стреляли, видимо, фугасным снарядом, а потому наш броневик остался цел, но принять участие в бою теперь не может. Зря столько снарядов готовили, всего два раза выстрелить успели, да и то, один взорвался на расстоянии.

Наш пулемёт строчил без остановки, ещё один стоял чуть поближе, давил короткими очередями. Им проще, врагов видно, но может и ответка прилететь. Те двое, что выдвинулись вперёд, ещё не заняли позиции. Придётся всё вывозить нам.

Подвесив ещё две бомбы, я вернулся к прицелу. Ага, вот они. Надо отдать врагам должное, паники не было и в помине, все организованно отстреливались, явно тренировались работать в команде. У них сохранился один станковый пулемёт, а ещё работал танк. Наш второй броневик до сих пор был цел только потому, что почти целиком спрятался за скалой. Но скала, получив уже три попадания, готова была рассыпаться. А с башни работал их пулемётчик, работал, правда, больше по площадям, выискивая среди камней врагов. Да, им сложно было поверить, что нас всего девять человек.

С бомбами угадать было сложно, тем более что танк, сволочь такая, постоянно перемещался. Сделал выстрел, сместился на метр назад, повернул вправо и проехал ещё метра три. Развернул башню. Снова выстрел.

Я навёл оба прицела сзади на башню и нажал спуск. Хоть какой-то вред нанесу, может, башню заклинит. Пушки заработали, звук выстрела слился с общей какофонией. Танк окутало облако дыма. Откуда? Это ведь бронебойные снаряды. Или всё же получилось поджечь? За один пролёт я успел высадить две кассеты, двадцать снарядов ушло в башню танка.

Потом, когда пошли на второй заход, я увидел, что танк всё ещё жив, он переехал на несколько метров левее и снова начал наводить орудие. Ага, башню заклинило. Уже хорошо. Новый заход, теперь попробуем бомбами. Кстати, оставшаяся вражеская пехота, спасаясь от огня с нашей стороны, стала группироваться за танком. Разрушенные укрепления не давали почти никакой защиты, да ещё и пламя от зажигалок не утихало.

Вот с ними и разберёмся, их немного, всего с полдюжины, если я правильно рассмотрел. Заходим сверху, снова получаем очередь из неизвестно где расположенного пулемёта и сбрасываем бомбы. Удачно? Ну, почти. Танк всё ещё жив, вот только пехоту взрывом просто сдуло. Приходил опыт, я пересчитал, семь рыл в минусе. Опыт, кстати, небольшой. Убитые не были могучими бойцами. Но танк идёт, теперь уже не в атаку, а просто пытается уйти с поля боя. Хотя бы в темноту, подальше от пылающих руин лагеря.

Снова заходим на него, я успел, пока разворачивались, перезарядить кассеты.

— Целься в гусеницы, — посоветовал Сабж.

Ага, спасибо, череп не жмёт? Попробуй рассмотреть гусеницы у танка, который ползёт внизу по неровной местности. Да ещё темно, солнце всё никак не выползет.

— Зайди сбоку, — попросил я. Потом взял рацию и сказал остальным: — зачищайте руины, там есть кто-то, минимум один. С пулемётом.

— Принял, — хрипло отозвался Ван Вейк. — Сейчас второй машиной пройдёмся.

Сбоку видимость была чуть больше, теперь попробую попасть в гусеницы. Жму на гашетку, ага, попал, полетели искры, часть снарядов ушла в землю, а ещё пошёл дым. Что-то повредил? Точно. В последний момент я успел рассмотреть, как с танка слезает правая гусеница. Получилось перебить траки.

Наш бронетранспортёр приближался к руинам лагеря, поливая всё огнём. Работал башенный пулемёт, ещё откуда-то со стороны бил второй крупнокалиберный, а два ручных пулемёта били навесом с дальней дистанции. А на нашу долю остался танк. Сдаваться он отнюдь не собирался, даже пытался достать нас спаренным пулемётом, но без гусеницы и с заклинившей башней сделать это сложно.

Последним нашим ходом были зажигалки. Две бомбы с напалмом приземлились прямо на башню, тут уже не спасёт толщина брони и динамическая защита, даже система пожаротушения не спасёт, там такая смесь, что тушить её можно исключительно жидким азотом. А температура горения такова, что броня, скорее всего, расплавится.

— Ван Вейк, что у вас?

— Нашли пулемётчика, — доложил он. — Готов, сейчас собираем трофеи.

— Там есть, что собирать?

— Кое-что осталось.

Тут капнул опыт за сгоревших танкистов. Вообще, за весь бой даже уровень не поднялся, хотя опыт давали не только за убитых людей, но и за уничтоженную технику. Ага, «Подрывник» на одно очко прибавил. Было два, стало три. Прогресс, однако.

Когда мы приземлились, солнце уже встало окончательно, появилась возможность рассмотреть побоище в подробностях. Всё же отработали мы, если не на пятёрку, то на четыре с плюсом. Арта могла выйти нам боком, а вот её нет. Тут я сработал отлично. Взрывы оказались настолько мощными, что орудия разнесло едва не на молекулы. Только сами стволы остались относительно целыми. А вот и БТРы. Тут разрушений меньше, но борт вмяло почти до противоположного, внутри нашли три трупа, изломанных и разорванных в лохмотья. Второму разнесло переднюю часть, труп внутри только один, хотя определённо утверждать это сложно, там много кусочков. Пожар в машинах, что характерно, почти сразу погас, то ли горючего было мало, то ли сработала система пожаротушения, если тут такая есть.

Вот ещё трое убитых, этих снесло взрывной волной, а вон там лежат четыре обугленных трупа. Ещё кого-то разнесло снарядами пушек. Тут всё понятно, бронебойные снаряды давали немало рикошетов. В конце оставалось ещё двое, которые, собственно, и стреляли из пулемётов. Их, кстати, добили не без труда. Бронетранспортёр подошёл почти вплотную, прижимая их к земле огнём, а уже потом пешие бойцы их забросали гранатами.

— Итак, что у нас в плюсе? — спросил я у трофейной команды, в которую записались все, кроме нас с Сабжем.

— Шесть автоматов, — начал перечислять Ван Вейк. — Вообще-то девять, но три совсем убитые, в скупке больше десятки не дадут. Даже брать не будем. Восемь снарядов, которые нам девать некуда, калибр неподходящий. Два крупнокалиберных пулемёта, всё те же «Браунинги», правда, у второго износ большой, но продать незадорого можно. Патронов много, не все нам пригодятся, но всё деньги. Гранаты, целый ящик. А вот, — он поднял с земли свёрток, — вернули на сдачу.

В руках он держал свёрток, который я закинул под танк. Вот и ответ. Как ни странно, они нашли заряд, который был лучше всего спрятан. А потом, видимо, не разбираясь в подрывном деле, просто вырвали детонатор. Он, собственно, и взорвался. А второй где? А второй обезвредить не успели, отбросили в сторону. Хотя нет, хотели отбросить, а теперь там чьи-то кости лежат. Тем не менее, танк они спасли, а в результате проиграли бой не так позорно, как должны были.