— Я только хочу жить нормальной жизнью, — начала она.

— Как и большинство из нас. — Он снова улыбнулся, а Эмма вспыхнула. — Слушай, мы оба любим Джонно, так что, по-моему, это делает нас друзьями. Верно?

— Верно.

— Тогда хочу дать тебе первый дружеский совет. «Подумай вот о чем. Ты хочешь жить в Нью-Йорке, верно?

— Да.

— Хочешь здесь учиться?

— Да.

— Хочешь иметь свой дом?

— Да.

— Что ж, ты все это получила.

— Вы правы, — после некоторого раздумья согласилась Эмма. — Вы абсолютно правы. А от телохранителей я могу сбегать, когда захочу.

— Я этого не слышал. — Люк опять взглянул на часы. — Мне пора. Скажи Джонно, что я захвачу что-нибудь в китайском ресторане. Да, чуть было не забыл. Это твои снимки? — Он указал на открытую папку, лежащую на кухонном столе.

— Да.

— Хорошая работа. Не возражаешь, если я их покажу кое-кому?

— Вам не обязательно делать это. Если вы дружите с Джонно…

— Остановись. Я случайно увидел фотографии, когда сидел в комнате, и мне понравилось то, что я увидел. Джонно ни о чем не просил меня и никогда этого не сделает.

— Они вам действительно понравились?

— Да. Я кое с кем знаком. Могу посодействовать, если хочешь.

— Очень хочу. Мне, конечно, еще многому надо учиться. Я здесь именно для этого. Я уже участвовала в нескольких конкурсах и выставках, но… — Эмма осеклась, поймав себя на том, что начинает растерянно лепетать. — Спасибо. Очень вам признательна.

— Не стоит. Пока.

Эмма сидела, боясь дышать. Она вышла на свою дорогу. Наконец-то.

— Наша собственность.

Они стояли, обнявшись, и глядели в окно только что приобретенной квартиры в Сохо.

— До сих пор не могу поверить, — прошептала Марианна.

— Верь. Это все наше. Двадцатифутовые потолки, неисправная сантехника и проценты за кредит до самого неба, — закружилась Эмма. — Мы с тобой владелицы недвижимости, Марианна. Ты, я и «Чейз Манхэттен».

— Мы ее купили.

Марианна уселась на обшарпанный пол. С улицы доносился шум транспорта, затем его перекрыл какой-то грохот, и раздались крики и ругань. Для девушек они прозвучали музыкой.

Их недвижимость представляла собой огромное квадратное помещение с рядом окон по фасаду и стеклянной правой стеной.

«Солидное вложение капитала», — ворчливо отозвался о покупке отец Марианны.

«Полнейшее безумство», — вынес приговор Джонно.

Солидное вложение капитала или безумство. Но после недельных поисков, бесчисленных звонков в агентства недвижимости и бесконечных переговоров в банках дом принадлежал им. Неважно, что он пустой, что потолки все в каких-то пятнах, а окна грязные, — для них это было воплощением детской мечты.

Они посмотрели друг на друга, и на их лицах появился восторженный ужас. Первой не выдержала Эмма, и ее смех эхом отразился от высоких оштукатуренных стен. Схватившись за руки, девушки закружились по дому.

— Наш, — задыхаясь, произнесла Эмма, когда они остановились.

— Наш. — Марианна торжественно пожала ей руку. — Ну что, совладелица, давай принимать решение.

Они уселись на полу среди эскизов, бутылок с теплой пепси и грязных пепельниц. Здесь нужна стена, здесь — лестница. Наверху — студия, внизу — темная комната. Они строили, перестраивали, созидали, разрушали. Наконец Марианна указала сигаретой:

— Вот оно. Идеально.

— Настоящее вдохновение. — Отобрав у нее сигарету, Эмма наградила себя затяжкой. — Ты гений.

— Да, — согласилась Марианна. — А ты мне помогала.

— Правильно. Два гения. Место для всего, и все на месте. Не могу дождаться, когда мы… о черт!

— Черт? Что ты хочешь этим сказать?

— Ванной нет. Мы забыли про ванную. Быстро изучив план, Марианна изрекла:

— К черту ванную. Будем пользоваться сливным бачком. Эмма лишь ткнула подругу в бок.

Забравшись на стремянку, Марианна рисовала в простенке между окнами их портреты в полный рост. Эмма занималась более прозаическими делами вроде хождения за покупками.

— Звонок, — возвестила Марианна, перекрикивая музыку.

— Слышу.

Запихнув два грейпфрута, упаковку пепси и банку клубничного джема в холодильник, Эмма пошла к домофону.

— Да?

— Макавой и Картер?

— Да.

— Груз от фирмы «Кровати, кровати и кровати».

Издав боевой клич, Эмма открыла входную дверь.

— Что? — поинтересовалась Марианна.

— Кровати! Нам привезли кровати.

— Не шути так, Эмма. Хотя бы когда я рисую. А то изображу тебя с бородавкой.

— Я не шучу. Их уже поднимают.

— Настоящие кровати?

— Матрасы. С пружинами.

— Господи Иисусе! — Марианна в экстазе закатила глаза.

Когда подошел лифт, Эмма пулей метнулась к нему и увидела за раскрывшимися дверями обтянутый полиэтиленом матрас королевских размеров.

— Куда его? — донесся из кабины приглушенный голос.

— О, этот можно отнести в дальний угол.

Грузчик с именем Бадаи на кепке вытащил его на площадку и начал подниматься по лестнице.

— В лифт входит только один. Мой напарник остался внизу.

— О, конечно. — Эмма опять нажала на кнопку, отпирающую входную дверь, и сказала Марианне: — Настоящие кровати.

— Пожалуйста, не болтай, мы же не одни. Черт, телефон. Я отвечу.

Снова подъехал лифт. Эмма дала указание второму грузчику, Рико, и улыбнулась Бадди, направившемуся за спинками. Когда двери лифта открылись, Эмма радостно взглянула на заполненную кабину.

— Несите одни сюда, а другие наверх. Хотите выпить чего-нибудь холодненького?

— Да, — ответил появившийся Брайан.

— Папа!

— Мистер Макавой, — крикнула Марианна, вытирая перепачканные краской руки о комбинезон, — здравствуйте.

— Не освободите дорогу? — жалобно спросил Бадди и потащил спинки к лестнице.

— Папа! Мы не знали, что ты здесь.

— Это уж точно. Господи, Эмма, сюда может подняться кто угодно. Вы всегда оставляете входную дверь открытой?

— Нам привезли мебель. — Кивнув в сторону Рико, она поцеловала отца. — Я думала, что ты в Лондоне.

— Я и был там. Но потом решил, что пора взглянуть, где живет моя дочь.

Брайан хмуро оглядел помещение. Большую часть пола устилали тряпки. Упаковочный ящик из-под плиты, застеленный газетами, выполнял роль стола. На нем мирно соседствовали настольная лампа, полупустые стаканы и банка с краской. Стоящий на подоконнике радиоприемник изрыгал лучшие песни хит-парада. Остальная мебель была представлена стремянкой, карточным столиком и единственным складным стулом.

— Боже, — только и произнес Брайан.

— Мы находимся на стройплощадке, — с напускной веселостью сообщила Эмма. — Возможно, тебе трудно это представить, но мы уже почти закончили. Еще придут плотники и мастер-плиточник.

— Похоже на склад.

— Вообще-то здесь была фабрика, — вставила Марианна. — Тут и тут мы сделали перегородки из стеклоблоков. Идея Эммы. Здорово, правда? Только электропроводка ужасно старая. — Взяв Брайана за руку, она провела его по помещению. — Вот здесь будет спальня Эммы. Перегородка обеспечивает уединение и в то же время пропускает свет. Я буду жить наверху — у меня что-то вроде комбинированной студии-спальни. Вот там уже готова фотолаборатория Эммы, а со следующего понедельника ванная комната не только станет пригодной для использования, но и красивой.

Брайан с неприязнью отметил творческий потенциал девушек. Вероятно, он был раздражен потому, что в Эмме теперь приходилось видеть не столько его маленькую девочку, сколько чужую женщину.

— Вы решили обходиться без мебели?

— Пока не закончим ремонт. — Голос Эммы звучал холодновато, но она ничего не могла поделать. — Мы не торопимся.

— Не распишетесь ли здесь? Мы все закончили. — Бадди сунул ей квитанцию и взглянул на Брайана. — О! О, вы случайно не… Будь я проклят. Макавой. Вы — Брайан Макавой. Эй, Рико, это Брайан Макавой из «Опустошения».