Мельком прочитав написанное, Ольга сказала с улыбкой:

— Достаточно было сказать, я бы запомнила.

Врач покачал головой, ответил мягко:

— Не сомневаюсь, что у вас острый ум и отличная память. Но записанное лишним не будет, пусть это даже простая рекомендация сколько раз в день и в каких количествах принимать препарат. Кто знает, будет ли до воспоминаний, когда в очередной раз вы проснетесь после кошмара, или уставшая придете домой с сильнейшей головной болью.

Ольга потупилась, сказала пристыженно:

— Извините. Я еще не привыкла к этой… неприятной болезни, и, по всей видимости, еще не прочувствовала всех ее подводных камней, потому и…

— Все в порядке, — врач благосклонно кивнул, — на то я и врач, а не полицейский, чтобы разъяснять пациентам неясные моменты, а не ставить им это в вину.

Сжимая в руках драгоценное лекарство, Ольга попрощалась, покинула кабинет. Посещение доктора придало бодрости, подкрепив пошатнувшуюся за последнее время уверенность в собственных силах. Хотя некоторые моменты в словах врача вызывали сомнения. Она ни разу не слышала, чтобы люди покрывались нарывами, которые потом приходилось вскрывать. На память приходила лишь средневековая бубонная чума, с ее стигмами — язвами, что, для скорейшего выздоровления, не то взрезали, не то прижигали каленым железом. Да и слово «инвазия» сулило мало хорошего, конечно, если врач употребил его по назначению, а не случайно, утомленный, оговорился к концу трудового дня. К тому же немного нервировала перспектива оплаты услуг врача. Несмотря на полученную отсрочку, сумма так и не прозвучала, что вызывало определенные опасения. Было бы неприятно узнать, что требуемая оплата превышает весь ее суммарный доход раза в два-три.

При ее приближении Влад встал с диванчика, где отдыхал, лениво перелистывая страницы журнала, шагнул навстречу.

— Как все прошло?

— Отлично! — Ольга остановилась рядом, рассматривая вязь непонятных иероглифов на упаковке лекарства, сказала с подъемом: — У тебя очень необычный знакомый. Сказать по правде, врачей недолюбливаю, и даже боюсь, но этот доктор на удивление обходителен и внимателен к словам. Как ты сказал его специализация?

Владимир замахал руками, словно мельница крыльями, произнес с мольбой:

— Ради бога, только не заставляй меня ломать язык над произношением этого ужаса! Мало того, что мысли от усталости разбегаются — не собрать, так еще и челюсть заклинит. Скажи лучше, он тебе помог… ну, что-то сказал, показал, сделал?

Находясь в приподнятом настроении, Ольга ответила лукаво:

— Все-то тебе скажи.

Влад тут же сделал пресное лицо, сказал кисло:

— Все, понял, отстал. Чем вы там занимались — не мое дело. Скажи хоть — не зря ездили?

— Не зря. Совсем не зря, — Ольга усмехнулась. Подбросив, она ловко поймала банку, сказала с усмешкой: — Если все пойдет, как он сказал, через некоторое время я окончательно приду в себя и смогу приступить к работе в полную силу.

Влад схватился за голову, сказал с деланным ужасом:

— Если ты уже сейчас работаешь так, боюсь и представить что будет, когда наступит это самое «в полную силу».

Обменяв номерок на плащ, и тщательно застегивая пуговицы, Ольга сказала с насмешкой:

— Похоже, ты меня недооцениваешь. То что я делаю сейчас — треть от полной силы. Сильно мешает незнание предмета, ну и недостаток здоровья накладывается. Но с первым я вскоре справлюсь сама, а второе мы с твоим приятелем-врачом, кстати, как его зовут? Разберемся на пару.

Влад вдруг спросил непонимающе:

— Приятелем?

— Ну да, он так сказал. А разве нет? Он мне и отсрочку на оплату из-за этого дал.

Задумчиво покивав, Владимир сказал отстраненно:

— Да-да, конечно.

Он улыбнулся, но как-то натянуто, заспешил к выходу. Слишком увлеченная мыслями, чтобы обращать внимание на реакции спутника, Ольга двинулась следом. Дорога пролетела незаметно, погруженная в размышления, Ольга очнулась, лишь ощутив что машина не двигается. Повернувшись к Владимиру, она произнесла с чувством:

— Это уже становится банально, но… благодарю.

Влад отмахнулся.

— Ладно, ладно. Сколько раз говорил, повторюсь, не вижу причин не помочь, если мне не сложно, а человеку действительно полезно.

Ольга отстегнула ремень безопасности, резко подалась в сторону, так что спутник не успел отшатнуться, звучно чмокнула в щеку, после чего легко выпорхнула из салона, бросила на прощание:

— До завтра!

Хлопнула дверь, прошуршав колесами, машина умчалась, превратившись сперва в две бледные точки фар, а затем и вовсе исчезнув в вечерней мгле. Несмотря на усталость и привычно наползающее к вечеру головокружение, Ольга ощутила подъем настроения. Поддерживая здоровый образ жизни всю сознательную жизнь, она привыкла к тому, что легкость в теле, сила мышц и кристальная ясность рассудка являлись неотъемлемым и естественным атрибутом, само собой разумеющимся состоянием. Неконтролируемые изменения в теле вызывали раздражение и недовольство, что, в свою очередь, сказывалось на настроении и общем тонусе. И теперь, когда в руках, волею случая, оказалось лекарство от навязчивой болезни, оставалось лишь запастись терпением, и дождаться того светлого времени, когда все будет как раньше, без неожиданных приступов, странных ощущений и кошмарных ночных видений.

Ольга отошла от дороги, и, перепрыгивая через особо большие лужи, двигалась в сторону подъезда, когда в отбрасываемой деревьями густой тени обрисовался силуэт человека, шагнул навстречу, загораживая дорогу. Слуха коснулся хриплый голос.

— Закурить не найдется?

Ольга замедлила шаг, а затем и вовсе остановилась. Голос показался смутно знакомым. Помедлив, она поинтересовалась:

— Решил повторить подвиг товарища?

Фигура замерла. Казалось, человек опешил, и лихорадочно подбирает слова. Кашлянув, он произнес с заметным удивлением:

— В темноте видишь?

— Не только вижу, но и чувствую, — усмехнулась Ольга, прислушиваясь к смутному гулу в голове, что постепенно усиливался. Добавила нетерпеливо: — Надо что — говори быстрее, если нет — иди своей дорогой, я не в настроении.

Собеседник передернул плечами, отчего его одежда громко зашуршала, сказал с издевкой:

— Да ты, погляжу, занятая: Генку послала, со мной говорить не хочешь…

В голове шумело все сильнее. Ольга решительно шагнула вперед и в сторону, обходя собеседника по небольшой дуге, но тот резво отпрыгнул, вновь оказался на пути.

Чувствуя нарастающее раздражение, Ольга сказала зло:

— Похоже, вы все, ребята, пониманием не отличаетесь. Повторяю последний раз — иди с миром, или…

— Или что? — со смешком поинтересовался невидимка.

— Или я тебе сделаю массаж яиц, как Гене, — прошипела Ольга.

Она рванулась вперед, очутившись почти вплотную с парнем, всмотрелась в очертания лица, едва видимые в чернильном воздухе ночи. Несмотря на ярость, захлестнувшую мутной волной, она отдавала себе отчет, что действует на грани. Стоящий перед ней парень вполне мог вытащить нож, и с испуга отмахнуться, оставив неприятную царапину, и Ольга оставалась настороже, отслеживая малейшие движения собеседника, что, каждое мгновение, мог превратиться в противника.

Парень охнул, отшатнувшись, запнулся, замахал руками, балансируя, выровнявшись, отступил, сказал глухо:

— Дура что ли? Я ж поговорить, а ты кидаешься.

— Ты начинаешь действовать мне на нервы, — напряженно произнесла Ольга. — По этому, пока я окончательно не разозлилась, говори быстрее.

Парень хихикнул, сказал с ноткой подобострастия:

— Уж боюсь и представить, что тогда будет. — Ощутив, что теряет лицо, смачно харкнул, произнес со смешком, но уже гораздо более сдержанно: — Геннадию в тот раз сильно не понравился твой поступок, а он у нас не последний парень…

— Свободен. — Ольга шагнула вперед, едва не врезавшись в собеседника.

Тот попятился, сказал поспешно: