Ольга напряглась, прогоняя воспоминания перед мысленным взором вновь, облекая в слова и проговаривая размытые образы. Прислушиваясь к словам, Влад кивал и ободряюще улыбался, наконец, не выдержал, перебил:

— Что ж, молодец, мыслишь в верном направлении. Осталось связать разрозненные детали воедино, чтобы увидеть картину в целом.

И вновь перед мысленным взором прокручиваются воспоминания, обрастая подробностями, мелкими, но значимыми деталями, сливаются в зыбкий силуэт чего-то очень важного, значимого настолько, что все прочее меркнет, отступает в тень. Лицо сидящего напротив человека, то отдаляется, теряясь в мутной дымке, то вновь выплывает, обретая детальнейшую четкость. Хозяин квартиры, ранее казавшийся другом, в единый миг обернувшийся врагом, не проявляет признаков враждебности, поддерживая никому не нужный разговор, раз за разом подталкивает к некой мысли. Однако, ситуация может измениться в любую секунду. Хищнику наскучит играть с жертвой, насытившись властью, он нанесет решающий удар. Не лучше ли воспользоваться ситуацией, и попытаться, если не победить, то хотя бы достойно погибнуть, забрав предателя с собой…

Образы наслаиваются один на другой, выпячиваются и исчезают. Всплеск ярости рассеивается, а явь заполняется все новыми картинами, непонятно, осколками ли снов, угасшими воспоминаниями. Холодные стены, фигуры в синих халатах, ведущие к венам тоненькие трубочки капельниц, и алые капли крови, сливающие в ручейки, заполняющие окружающее пространство бесконечной розовой мутью.

Зубы закусили губу так, что выступила кровь. Вспышка боли отрезвила, вернула к реальности. Волнующееся марево перед глазами всколыхнулось. Неведомые картины испуганно брызнули в стороны мутной капелью, призывный шепот исказился, враз потеряв очарование, превратился в голос хозяина квартиры.

— Так что ты говорил насчет клиники? — поинтересовалась Ольга невпопад.

Влад поперхнулся на слове, сказал с любопытством:

— Вижу, главное ты все-таки ухватила. Что ж, поговорим.

Надеюсь, для тебя не секрет, что наиболее прибыльный бизнес связан с военными разработками: компактные ядерные заряды, штаммы смертельных вирусов, новейшие роботы. На изобретение подобных вещей тратятся очень, очень большие суммы. В отличие от привычных средств убийства, такие разработки глубоко засекречены, хотя и… могут находиться буквально под носом. Самое смешное, что никому даже в голову не придет, что он имеет дело с разработкой совершенного оружия, или даже участвует в этом сам.

— Ближе к делу. — Ольга попыталась сесть, но лишь беспомощно дернулась. Большая часть мышц не спешили выполнять привычную функцию, и, выплескивая бессильную ненависть, она лишь зашипела в бессилье.

— Ближе некуда, — отозвался Влад холодно. — Это суть разговора.

— При чем тут вирусы, какие роботы, о чем ты вообще говоришь? — воскликнула Ольга, вновь и вновь безуспешно пытаясь сесть.

Влад замолчал, побарабанил пальцами по столешнице, словно раздумывая, достойна ли собеседница затрачиваемых усилий, промолвил отстраненно:

— Или уже влепить тебе разряд-другой, да дождаться парней. Бесперспективная беседа.

Сердце стиснуло холодная лапа страха. Хозяин квартиры явно теряет интерес к разговору. Еще немного, и он замолчит, а рука последует за взглядом, уже пару раз за последнюю минуту обращавшемуся к электрошокеру. Короткий импульс, и она превратится в полутруп, неспособный не то что защищаться, но даже воспринимать окружающее. А ведь до кресла, куда отлетела сумочка с единственной оставшейся надеждой, еще так далеко.

Сделав титаническое усилие, Ольга напустила на лицо озадаченное выражение, произнесла вдумчиво:

— Подожди. Я, кажется, начинают понимать. Тайное производство, шрамы, возросшие способности…

Лицо удерживает сосредоточенное выражение, с языка слетают умные слова: пустые, ни чего не значащие, призванные лишь к одному — отсрочить неминуемое. Ведь пока в теле теплится жизнь, а мозг поддерживает искру сознания, нужно преодолеть сковавшее мышцы онемение, доползти, дотянуться…

Влад улыбается, кивает, говорит что-то невнятное. В сознание прорывается его голос, ровный и насмешливый:

— Видишь, какая ты умница. Догадалась сама, почти без подсказки. Единственно, чего я не могу понять — как ты, в полусумеречном состоянии, смогла выманить Германа, и не куда-нибудь в бордель, а аж в глубину леса?!

— Германа? — прошептала Ольга потеряно.

Влад поморщился, уточнил:

— Ну, полицейского, координатора, чье задание — следить за подопечными и время от времени создавать стрессовые ситуации. Ведь он был чертовски осторожен.

Перед глазами всплыло похотливое лицо полицейского. Ольга бросила снисходительно:

— И поэтому разводил девушек на секс?

Влад взглянул вопросительно. Из недоуменного, его лицо стало презрительным, а затем злым, он бросил с ненавистью:

— Теперь понятно. Тупая тварь! Я же предупреждал, не один, не два раза, чтобы он даже думать не смел. Но ведь идиоту хватило ума склонять на секс киборгов. Что ж, тем лучше. Его давно следовало заменить, так что твоя помощь пришлась кстати.

— Моя помощь? — Ольга взглянула с удивлением.

Влад отмахнулся.

— Не отрицай, не на следствии. Возле сгоревшей машины с трупами Германа и телохранителя, кстати, сперва застреленными, а сожженными уж после, обнаружили женские следы. Я, конечно, допускаю, что некто в городе обладает достаточной фантазией и средствами, чтобы нанять женщину исполнителя, но, думаю, мы оба догадываемся о правильном ответе. Вернее, догадывается один, а вторая знает наверняка.

Мозг окончательно очистился, заработал в привычном режиме, быстро и взвешенно. Пустые до того, слова обрели смысл, недостающими кирпичиками начали встраиваться в мозаику, заполняя пробелы и сводя воедино разрозненные элементы головоломки. Каким бы это ни казалось невероятным, но сидящий напротив человек не лгал. Обстоятельно, доходчивыми словами, он снимал покровы, будто лепестки цветка, добираясь до сути, настолько чудовищной, что разум с трудом принимал факты, скрываясь от ужасной действительности в бешеном водовороте чувств, что воспринимались намного острее и ярче любой, даже самой жуткой реальности.

— Кстати, кто сообщил тебе мои координаты? — Влад оживился. — Хотелось бы узнать слабое звено, пока есть возможность.

— Доктор, — выдохнула Ольга, не думая.

Влад усмехнулся.

— Врешь, он не знал. Герман не знал тоже. Уже не говоря о киборгах. — Он оживился, спросил с подъемом: — Кстати, как впечатления? Ведь ты была у одного, вернее, у одной. Там, где после твоего ухода сгорел дом. — Он хохотнул. — Какая удивительная последовательность, сперва Герман, потом эта несчастная… Хотя, сложный вопрос, кто именно был несчастней, эта девица, или разодранные, сожранные люди, чьи остатки заполняли погреб.

Чувствуя, как по телу разбегаются мурашки, предвестники оживления, а следом, шествуя по пятам, расходится волна тепла и освобождения, Ольга чуть сдвинулась к креслу, произнесла скептически, но так, чтобы не задеть самолюбие хозяина:

— Ты удивительно много знаешь.

Влад кивнул.

— Конечно. Координатор моего уровня обязан знать много. Или, полагаешь, легко имитировать работу сразу в десятке мест, запоминать сотни наименований, объяснять, оплачивать «услуги», убеждать? Да и контингент не подарок, с течением времени распускаются, начинают гулять по ночам, убивать собак, жрать людей…

— Но, зачем, к чему эти сложности? — удивилась Ольга, на мгновение отвлекшись от кресла.

Влад пожал плечами.

— Таковы требования. Киборгов нужно дорабатывать в условиях, так сказать, приближенных к натуральным.

— И я тоже? — спросила Ольга ошарашено. — Меня тоже необходимо было… дорабатывать?

— И тебя, и сожженную тобой девку, и многих других, — раздраженно откликнулся Владимир. — Разница меж вами лишь в том, что, по стечению обстоятельств, она стала животным, а ты осталась человеком… пока что.