— Ну, наконец-то. Этого мы и добиваемся уже битых пять минут. Только чего ты отходишь-то?

— Или, считаешь, места маловато? — хмыкнул второй. — Так нам много места не надо. Дотянуться бы.

Леонид зло прошипел:

— Дотянетесь сейчас, секунду дел. — Добавил трагичным голосом: — Ольга, ребята не внемлют. Боюсь, без применения силы не обойтись.

Ольга взглянула с удивлением, но внимание отвлек ближайший из мужчин. Он бросил грубо:

— Ну все, хватит разговоров. А ты, подруга, отойди, отойди. Под горячую руку попадешь — зашибем ненароком.

Он протянул руку, попытался отодвинуть Ольгу с дороги, но вдруг ахнул, согнулся, опустившись на колени. Второй мужчина на мгновение опешил, но, заметив, что именно заставило его товарища принять столь неподобающее положение, нахмурился, сказал зло:

— Неплохо для девчонки. Но, все же, предупреждаю последний раз, лучше отойди. Не хочу портить такую хорошенькую мордашку. А ведь придется.

Не отпуская руку незадачливого бойца, Ольга произнесла холодно:

— У меня хорошее настроение, поэтому можем обойтись малой кровью. Условия просты, ты извиняешься, и вы оба исчезаете с глаз.

Мужчина несколько секунд смотрел неверяще, затем выдохнул в ярости:

— Я предупреждал. Сама напросилась…

Договорить он не успел. Крылом ворона взметнулась пола пальто. Мелькнула и исчезла нога в изящном сапожке. Раздался негромкий хруст. Мужчина покачнулся, схватившись за горло, замедленно осел на ступеньки, а затем и вовсе завалился на бок.

— А вас предупреждали, — победно хмыкнул Леонид. — Ведь предупреждали же!

Ольга повернула голову, недолго вглядывалась в лицо спутнику, где, глубоко в глазах, гасли искры ненависти, сказала тихо:

— Полагаешь, до этого стоило доводить?

Леонид сплюнул, сказал зло:

— Еще как стоило. Этих уродов убить мало, не то что… — Спохватившись, добавил мирно: — А вообще, ты права, права… Жестокость не лучшая добродетель. А если подумать, то и не добродетель вовсе. Но, бывает, попадаются такие, с которыми лучший выход вот так, рожей в грязь. Чтобы впредь неповадно было.

Он с силой пнул мужчину, что по-прежнему пребывал в нелепой позе, удерживаемый за кисть, отчего тот опрокинулся на спину. Ольга едва успела разжать пальцы, чтобы не упасть, увлекаемая весом противника.

— Пойдем до следующего кафе, или зайдем в это? — поинтересовалась Ольга, искоса наблюдая за лицом спутника.

Леонид беспечно пожал плечами, но, опомнившись, нахмурился, сказал с озабоченностью:

— Нет, нет. Пойдем в другое место. Не думаю, что эти осмелятся сунуться вновь, но не хотелось бы омрачать вечер, ужиная рядом с…

Не договорив, он подхватил Ольгу за руку, повлек вдоль улицы, уводя от места столь неожиданной, хотя и краткой, схватки. Долго бродили по улицам, подыскивая подходящее кафе, но, как назло, попадались только забегаловки, где, торопливо глотая куски, утоляли голод угрюмого вида люди.

Солнце зашло, похолодало. Ветер уже не бодрил свежестью. Став холоднее и жестче, он обжигал щеки, гудел в ушах, забирался в щели одежды, вызывая желание забиться куда-нибудь в тепло и поскорее завершить прогулку. Проходя мимо остановки, Ольга замедлила шаг, а затем и вовсе остановилась. Леонид повернулся, взглянул с удивлением.

— Что-то не так?

— Мне надоело. — От очередного порыва ветра Ольга зябко передернула плечами. — Пожалуй, на сегодня прогулку закончим.

На лице спутника промелькнуло облегчение, мгновенное, едва заметное, но Ольга успела отследить блеснувшие в глазах искры радости, что тут же исчезли, уступив место озабоченности. Нахмурившись, Леонид произнес:

— Конечно, конечно. Я понимаю, ты устала на работе, к тому же этот ветер… Жаль, не получилось с кафе. Надо же такому случиться, наткнуться на этих уродов. Давай, я посажу тебя на транспорт, а лучше — провожу.

Ольга с трудом сдержала усмешку. Несмотря на все старания, голос и мимика выдавали спутника с головой: не в силах изображать скорбь, губы заметно подрагивали, а интонации сменяли друг друга, выходя далеко за диапазон «полосы уныния». Она сделала отрицательный жест, сказала:

— Провожать не нужно, все равно в автобусе не поговорить. А посещение кафе можно отложить на потом. Скажем, на выходные, или, еще лучше, перенести на следующую неделю.

Леонид оживился, закивал.

— Прекрасная мысль. Я как раз думал об этом.

— Я ощутила, — ответила Ольга, улыбнувшись уголками губ. — Кстати, вот и мой маршрут, счастливо.

Не дожидаясь ответа, она шагнула к подкатившему автобусу, взошла в салон. Когда автобус тронулся, Ольга повернула голову. Леонид стоял на прежнем месте. Улыбка исчезла с его лица, сменившись сосредоточенным выражением. Автобус набрал скорость, и силуэт растворился, потонув в сумраке надвигающейся ночи.

Квартира встретила мощной волной аромата. Принюхавшись к букету запахов, Ольга ощутила мощный позыв голода, отчего тут же свело скулы, а под ложечкой неприятно заскребло. Раздевшись, она прошла в ванную, вымыла руки, а когда зашла на кухню, остановилась на пороге. Все пространство кухни оказалось погружено в клубы пара, в глубине которого что-то угрожающе шкворчало и потрескивало.

Громко хлопнуло, потянуло холодом, поток свежего воздуха в миг очистил помещение. Возле плиты колдует Ярослав. Одетый в фартук на голое тело, небритый, с огромной поварешкой в руке, словно алхимик в тайной лаборатории, он целиком сосредоточен на процессе приготовления. Одна рука помешивает поварешкой варево, а другая, раз за разом подбрасывает специй. На столике кучки очисток, пустые пакетики, скорлупа яиц.

Ольга смотрела на мужчину, что за полгода совместного проживания стал привычным и родным, со смешанным чувством. Все эти месяцы Ярослав вел себя подчеркнуто корректно. Ольга не помнила, чтобы он позволил себе повысить на нее голос, или, того хуже, ударить. Но, не смотря на замечательные, на первый взгляд, отношения, последнее время Ярослав начал вызывать раздражение. Сперва незаметное, оно постепенно накапливалось, порой, усиливаясь настолько, что Ольга с трудом сдерживалась, чтобы не устроить скандал. Несколько раз она пыталась анализировать, копалась в себе в поисках причин, но каждый раз отступала в бессилии. Не смотря на все попытки, разум пасовал, отступая перед мощным велением тела, где, в самой глубине, направленные против спутника жизни, все чаще зарождались злые искры ярости.

Вот и теперь, несмотря на уютную домашнюю обстановку и готовящийся ужин, в груди заворочалось недоброе. Несколько раз глубоко вздохнув, Ольга подавила гнев, выплескивая остатки раздражения, рявкнула:

— Гав!

Ярослав вздрогнул, обернулся так резко, что Ольга опешила. Настолько не вязалась скорость движений и мелькнувший в глазах холодный блеск с привычной неторопливостью дальнобойщика. Но, узнав подругу, Ярослав тут же успокоился. Губы растянулись в улыбке, а глаза сверкнули радостью. Он произнес с улыбкой:

— Вот напугала! А я, видишь, готовлю. Задумался, даже не слышал, как вошла.

— Повелитель тарелок и кастрюль священнодействует в родной стихии! — чмокнув товарища в щеку, бодро произнесла Ольга.

— Да, да, — Ярослав закивал, — надоело, знаешь, бутербродами питаться, решил сделать что-нибудь достойное.

Ольга взглянула на плиту, спросила с интересом:

— И что же это, если не секрет? Минуту назад тут было не продохнуть от дыма.

— Не от дыма, а от пара, — произнес Ярослав назидательно. — Закрыл форточку, вот и напарило. Хорошо, порывом ветра распахнулась, а то я и не сообразил вовремя.

— И все-таки, что ты готовишь? — Ольга взглянула лукаво.

Ярослав напустил на себя таинственный вид, сказал:

— Как приготовлю, так узнаешь. — Добавил зловеще: — И вообще, нечего под ногами путаться, процессу мешать. Брысь из кухни. Как приготовлю — позову.

Ольга фыркнула.

— Ну и пожалуйста. Не хочешь говорить — не надо. К тому же, наверняка это будет готовиться еще часа полтора, а я от голода погибаю. Пойду — наемся анаболиков, все пользы больше. Будешь сам свое варево потом есть.