Но если на минуту оставить в покое ее ножки — хоть это почти «миссия невыполнима» — и позволить взгляду прогуляться вверх, то там, под плотной серебристой тканью, видны два симпатичных «яблочка» маленькой груди и, блин…

Да ну что за на хер?

Вижу, как ткань натянулась на горошинках сосков и чувствую, как мой Бермудский треугольник неловко терзается от мысли, что у нее нет даже накидки, потому что в таком виде она выставлена всем напоказ, как египетская древность. Умница моя! Как хорошо, что наши мысли сходятся хотя бы в том, что никто кроме меня не должен смотреть ни на эти ноги, ни на эти сиськи. Поэтому, забив на время на Лжетворца, широким шагом практически несусь через весь зал, на ходу снимая пиджак. Александра не успевает поставить ногу на пол, а я уже тут как тут и укутываю ее плечи, заботливо, до самого носа.

У издает ехидный смешок. Вот даже не сомневаюсь, что это она выбрала платье, потому что… ну, потому что Овечка не из тех девушек, которым уютно в таких лоскутках на лапше вместо бретелей. Вот ботинки и всякие там необъятные свитера — это ее. Решено, завтра везу ее в какой-то готский магазин набрать всяких штук, в которых даже мне на нее будет страшно смотреть.

— Это уже лишнее, — говорит Александра, возвращая меня в реальность из фантазий, где я превращаю чудесное — будь оно тысячу раз проклято — серебристое платье в лоскутки, наслаждаясь тем, что под ним на ней одни только трусики. Хоть бы стринги, хоть бы стринги, чтобы одна ниточка и та «скушана» ягодицами.

С удивлением смотрю на результаты своих трудов: пока моя голова была занята образом Овечки в ленточках трусиков, мои руки наглухо застегнули на ней пиджак. Кстати, будь моя воля, так бы и оставил — любо дорого смотреть.

— Хватит все портить, — насмехается У и делает то, за что мне порой хочется ее разорвать на тысячу меленьких букв «у» — щелчком пальцев «выпутывает» мою Александру из плена пиджака.

Александра все-таки придерживает его на плечах и не дает упасть, но, увы, ее декольте все равно слишком глубокое, и теперь его видно, словно маяк в ночи.

— Хватит… все время об этом думать! — громким шепотом мне на ухо злится Овечка.

— Так ты поэтому такая румяная? — Подмигиваю ей и кое-как, с большим трудом, беру себя в руки. Влезаю в шкуру гостеприимного хозяина и веду их к столу, за которым обычно играет Удача.

Моей Александре все настолько в диковинку, что она только вертит головой по сторонам и дважды чуть не сшибает официанта, который носит по залу шаманское. Просто так, за счет заведения, для моих любимых гостей. На всякий случай слежу взглядом за Лжетворцом и даю знак охранникам, что если они упустят его из виду или не помешают сделать какой-то фортель — я их лично за яйца подвешу над Геенной Огненной. Сейчас усажу своих девочек, дам им цацки — и пойду разбираться с мудаком. Кажется, когда он приходил в прошлый раз, угрожал устроить мне расправу, если не спишу все его долги по игре. А долги там немалые. Я не списал, и каким-то образом Лжетворец отыгрался через пару дней. А потом снова проигрался и снова пришел с угрозами. В общем, он как преступник — всегда возвращается на место преступления.

За столом уже все готово, и когда я помогаю девушка сесть, заодно пытаюсь в двух словах объяснить Овечке хотя бы азы игры в Покер, У стреляет в меня предупреждающим взглядом.

— Локи, у тебя дел нет, бездельник? — Богиня крутит между пальцами свой медальон — и кошачий взгляд заставляет меня вспомнить, что в прошлый раз, когда она говорила что-то подобное, у меня чуть не сгорело казино. — Я присмотрю за Александрой и научу ее игре.

Должен сказать, звучит как-то подозрительно, но кто я такой, чтобы спорить с богиней?

[1] Термины из покера: каре (комбинация из 4-х карт одного достоинства), стрит (комбинация из 5 карт, соседствующих по рангу)

Стол, за которым сидит Лжетворец, находится в другой части зала, и оттуда совершенно не видно стол, за которым играют Александра и У, так что приходится верить, что пока я буду выдворять вон назойливого смертного, ничего страшного не случится. Например, не случится проигрыш моей Овечки, в уплату которого У может потребовать танец голышом на столе. Думаете, преувеличиваю? Ну, со мной же она такой номер провернула, и тот случай я до сих вспоминаю как самые длинные сто восемьдесят секунд позора в моей жизни.

Без лишних прелюдий и разговоров — я тут хозяин, в конце концов — усаживаюсь напротив Лжетворца, забрасываю ногу на ногу и выразительно смотрю на его пустой стакан. Он всегда пьет только водку, причем без закуски, чистую. Вот ухнет полстакана, крякнет, занюхает огрызком веревки — и идет играть. Судя по характерному запаху, он сделал уже минимум три круга и спустил либо все, либо почти все. Набирается смелости перед финальным заходом? Думает отыграться? Смешной.

Если хотите быть успешны в любой игре, запомните три простых правила, и они уберегут вас от многих печалей. Правило первое: никогда не заходи в казино, обходи этот рассадник порока, быстрых денег и молниеносного банкротства, и на всякий случай окропи его святой водой. Правило второе: если мимо пройти не удалось, и даже святая вода не помогла, никогда не играй больше двух партий. Неважно, даже если игра идет и карта прет, а кости ложатся как надо, и шарик не пакостит — две ставки и финал. Правило третье, самое главное: если после двух ставок не притормозил — вспомни, что и на улице живут люди. Даже в коробках из-под бытовой техники. Оптимизм согреет тебя даже в февральский мороз. Правда, не накормит.

— Я привлек внимание самого Локи. — Лжетворец салютует мне пустым стаканом.

— Ты же снова у меня трешься, как кот у валерьянки. Валил бы, а?

Мне незачем перед ним расшаркиваться. Здесь он никто, просто наглый смертный, которого, как кучу на пути, лучше обойти и не трогать, чтоб не воняла. И здесь он не представляет для меня никакой опасности. Я его не трону, но и он меня не достанет. А вот в сером мире эта хитрая тварь собрала вокруг себя воинственных фанатиков и пару раз они уже устраивали неприятности мне и Феру. Поэтому предпочитаю просто держать долбоеба на расстоянии и делать все, чтобы наши пути не пересекались и даже не сходились.

— Я слышал, ты женился, — заявляет Лжетворец и теперь уже совсем недвусмысленно ударяет дном о стол.

Продолжаю игнорировать этот жест, молча жду продолжения фразы. Даже не удивлен, что он в курсе моей скоропалительной женитьбы, но вообще надеялся, что к тому времени, как он узнает, мы с Александрой уже разбежимся каждый по своим углам. У Лжетворца целая сеть шпионов, и часть из них целыми днями только то и делает, что целенаправленно следит за нашей троицей, разыскивая проколы, которыми нас можно подцепить, как молодых. Зачем? Ну, потому что думает, что мы трое — яйца со смертью Кощеевой. В том смысле, что Создатель разделил свою жизнь между нами тремя поровну, и если, предположим, убить меня и выпить мою кровь, то можно стать немножко ближе к тому, за кого этот гад себя выдает. Само собой, своей пастве он промыл мозги, мол, надо искоренить бесовское отродье, всадников апокалипсиса и все такое. Люди, фанатично готовые во что-то верить, поверят в любую чушь. Увы, но факт.

— Прости, я решил в этот раз обойтись без кровавых ритуалов и девственниц, — откровенно глумливо развожу руками, — так что не беспокоил тебя понапрасну. Все было, как у вас, смертных, и даже без черного петуха и жертвенного козла.

— Тебе бы все потешаться, — кое-как проглатывает мою насмешку Лжетворец. Вот забыл, как его звать-то? Дионисий? Диоген? Имя такое, что вообще не представляю, чем думали его родители, когда называли младенца. Может, под кайфом были.

Я вот, к примеру, дам своим пацанам красивые имена: пафосные, но чтоб все цыпочки сразу в лужу. Магию имени, между прочим, никто не отменял.

Интересно, почему мысль о детях повернула мою голову в противоположную от смертного сторону? Как раз по направлению к столику, где играет моя Овечка?