— Тише, тише, — просипел Кор Фаэрон. Охваченный паникой, он изо всех сил вцепился обеими руками в огромную кисть аколита, надеясь, что тот ощутит касание даже сквозь непрерывные судороги.

Приступ закончился так же внезапно, как и начался. Резко сев прямо, Лоргар еще несколько секунд буравил глазами металлическую переборку. Затем он повернул голову и посмотрел прямо на жреца.

— Я услышал и узрел, отец! — провозгласил парень.

— Силы? — Выпустив руку ученика, пастырь чуть отодвинулся. — Они общались с тобой?

— Мне явилось видение. Я услышал и узрел Истину. — Аколит поднес ладонь к уху, как будто прислушиваясь: — И песня все продолжается.

— Что за песня?

— Мелодия эмпиреев, всего пространства и времени. Ее напевает себе Вселенная.

Кор Фаэрон взглянул на Лоргара с тщательно скрываемым подозрением: его встревожило такое развитие событий. Аколит, несомненно, подвергся какому-то воздействию, но пока жрец сомневался, что дело в прямом вмешательстве Сил.

— Отдохни, — велел он парню.

Пастырь взял со столика и передал ученику кувшин с водой. Приложившись к нему, как к кружке, Лоргар в два приема выпил содержимое.

— Прекрасно, — произнес аколит, обратив на Кора Фаэрона фиолетовые глаза с золотыми искорками в зрачках. — Грядет Единый. Он станет концом и началом всего.

После дальнейших уточнений — аккуратных, поскольку, несмотря на физическую мощь Лоргара, темпераментом он часто напоминал нервного подростка, — ученик пояснил, что видел существо, окутанное сиянием золота и звезд, спускавшееся из эмпиреев на орлиных крыльях.

— Что же это значит? — спросил аколит. — Не встречал ничего подобного ни в Посланиях, ни в Наблюдениях. Точно не пятый пророк, верно?

Кор Фаэрон почесал подбородок и, шагнув к двери, крикнул рабам, чтобы принесли еще воды и вина. Получив таким образом время на размышление, он перебрал варианты. Их оказалось мало, и ни один не понравился жрецу.

— Небывалый случай, — наконец признал он. Лоргар хотел что-то ответить, но пастырь, услышав шаги в коридоре, жестом остановил его. — Пока молчи об этом.

Ученик как будто собирался возразить, но передумал, наткнувшись на пристальный взгляд пастыря. В дверь постучали — одна из невольниц принесла кувшин тепловатой воды и бутылку ланансанского красного. Отпустив женщину, Кор Фаэрон подал аколиту воду, которую тот снова выхлебал двумя жадными глотками.

Налив себе вина, жрец отпил немного и, собравшись с мыслями, продолжил:

— Если уж мы не можем разобраться в этом необычайном событии, Верные тем более придут в замешательство. Нам не к месту порождать слухи и домыслы: мы — посланники Истины, ты — Носитель Слова. Что ты сейчас скажешь людям? Сначала нужно однозначно понять, о чем хотели сообщить нам Силы.

Не дожидаясь, как Лоргар отреагирует на столь неопровержимый довод, пастырь добавил:

— Возможно, это совпадение, но нельзя игнорировать факт, что ты перенес видение в тот же вечер, когда заговорил о знаках свыше.

— Не «перенес», — быстро возразил ученик. — Оно было упоительным.

— Ты бился в мучениях.

— Ну да. — Аколит выглядел пристыженным, словно его застали за греховным занятием. — Видение было нестерпимо болезненным, но столь же бесподобным. К тому же я познал музыку сфер. Такая дивная мелодия…

— Музыка звучит до сих пор? Какая она? Раньше ты слышал ее? Когда ты падал, случаем не ударился головой?

— Да, чудесная, нет, нет. — Лоргар недовольно взглянул на пастыря, и у того защемило в груди. — По-твоему, я что-то скрывал от тебя?

— Я не знаю, что думать! — с чувством произнес Кор Фаэрон и разом опустошил бокал, чтобы скрыть переполнявшую его досаду. Ученик нуждался в его наставлениях, так будут ему наставления. — Но мы знаем, что тебя ждет великий удел. Я считаю — таково мое предварительное мнение, — что в видении ты узрел самого себя. Ты грезил наяву, и тебе явилось предвестие грядущего. Внутреннее откровение.

— Как Тезену на склонах горы Ашаск?

Жрец попытался вспомнить эту притчу, но он не обладал исключительной памятью Лоргара. Разумно было предположить, что аколит прав: тот мог наизусть процитировать любую книгу.

— В некотором роде, — уклончиво ответил Кор Фаэрон. Он не прекращал размышлять и заговорил, так только нашел нужные слова, будто бы принесенные извне, родившиеся из беспримесной мудрости Сил: — Сегодня ты оплакивал невнимание божеств, и они ниспослали тебе видение. Предполагаю, что оно должно воодушевить тебя, а не просветить. Возможно, тебя побуждают к действию — показывают, кем ты сможешь стать, если приложишь нужные усилия.

— К чему?

Пастырь помолчал. Он долго планировал этот разговор и столь же долго не понимал, как сумеет добиться своего, но сохранял полнейшую уверенность в успехе. Именно ради этого проповедника когда-то направили к мальчику, но до сих пор Кор Фаэрон только намекал на то, чего желает для приемного сына. Неужели время пришло?

— К вопросу с Заветом, Лоргар. Ты — светоносец, тот, кто оттеснит тьму и очистит святотатцев. Носитель Слова должен стать главой Завета, первосвященником Верных Богу.

Сердце жреца заколотилось в ожидании ответа, но боялся он напрасно. Лоргар размышлял всего пару секунд, после чего кивнул, излучая мощь и решимость:

— Да будет так. Мы отправимся в Варадеш.

— Сейчас? — с нескрываемым восторгом спросил Кор Фаэрон.

Он был готов к противостоянию со своим прежним орденом — давно предвкушал это столкновение, мечтал о нем каждый день с начала изгнания. Пастырь сознавал, что получит только один шанс сместить обидчиков, и восстановить справедливость предстояло новому Носителю Слова. Но жрец больше не претендовал на власть над Лоргаром; он не мог просто скомандовать ученику идти к Священным минаретам Города Серых Цветов.

Аколит приковал жреца к месту взглядом фиолетовых глаз:

— Не сейчас, но скоро. Многие отвечают на наш зов и еще больше ответят в будущие дни.

— Ты хочешь повести в Варадеш армию? — Кор Фаэрон представил, как городские стены и башни его врагов рушатся под натиском рати Лоргара.

— Я принесу туда новое кредо, Истину Единого.

— Но кто внемлет твоему Слову? Пара дюжин кочевников, встречные караванщики? Подобный сброд не пробьется через укрепления Святого города.

— Я знаю, кто готов выслушать меня. — Лоргар неотрывно, пронзительно смотрел на пастыря. — Невольники. Целое воинство душ, ждущих избавления. В двух днях пути отсюда шахты Тарантиса, начнем с них.

— Освобождать рабов от ярма, возложенного на них Силами? Это кощунство. Не должно… — Жрец запнулся и умолк под непоколебимым взором ученика.

— Я — Носитель Слова, Посланник Истины. Пусть же не пять тысяч кулаков застучат по вратам Варадеша, но пятьсот тысяч голосов сплетутся в молитве, что отопрет засовы.

На подобное заявление Кор Фаэрон ничем не смог возразить, ибо Лоргар изрек его голосом, в коем звучала Воля Сил.

Выше уровня земли находилась лишь малая часть Тарантиса, знаменитого своими тезенитовыми копями. Поселение, в основном вырытое в земле, как и шахты, располагалось под твердым песчаником и гранитными скалами захолустного края, называемого Медной Плитой. Из пустыни виднелись только темно-красные стены городка, но поток тяжелых фургонов, преодолевавших путь в сто сорок километров между рудником и Варадешем, указывал дорогу к Тарантису задолго до того, как на горизонте возникали эти укрепления.

В нескольких милях от ворот со стрельницей тянулась цепочка сторожевых башен. Как только караван пастыря приблизился к ним, из двух придорожных бастионов выслали колонны бронемашин — похожих на тысяченожек транспортов с эффективными паровыми двигателями. Секретом их создания владел Завет, что наряду с прочими драгоценными тайнами обеспечивало ему превосходство над неприятелями.