- Боитесь, что я использую свою силу, чтобы заставить вас сделать нечто, чего вы не хотите, - сказал, наконец, Гаарс. Его голос разорвал напряженную тишину, и Рэми откинулся на спинку скамьи, почувствовав себя чуть свободнее. - Успокойтесь, Рэми. Я чудовище, но не настолько же. Неволить мага я не стану...

    - Колдуна! - машинально поправил его Рэми, пережевывая пирожок.

    Бились в голове вместе с пульсом слова хранительницы: "Боги над тобой не властны, и люди не будут!". Не будут... Значит, и Гаарс не будет иметь над ним власти? И опасности нет? С самого детства учили Рэми - магию родов нельзя обмануть. А что если можно? Рэми вздрогнул, подавившись пирожком.

    Разве можно обмануть архана при инициации... а Рэми обманул.

    Разве можно противостоять прямому приказу Эдлая, а Рэми противостоял...

    - Бросьте эти предрассудки, - усмехнулся Гаарс возвращая Рэми в реальный мир. - Какого колдуна? Мага! Необученного, сильного, потому опасного. Об этом вы не подумали? Не подумали, что сильно изменились? Стали упрямы, как сказал Бранше. Это в вас кипит ваша сила. И когда она выйдет наружу, я хочу иметь способ ее обуздать. Теперь понятно?

    - Понятно, - потупился тот, дожевывая пирожок.

    Понятно, что ничего не понятно. Но Рэми вдруг захотелось рискнуть. Захотелось отчаянно, безумно. Почему бы и нет?

    - Если я дам вам слово, что никогда не заставлю вас сделать то, что вы не хотите, слово главы рода, - продолжал уговаривать Гаарс, но Рэми его уже не слушал. - Дам слово, что не буду злоупотреблять своей властью. Вы мне подчинитесь?

    - Вы загнали меня в угол, - усмехнулся Рэми, поймав взгляд Гаарса. И странно, мужчина вздрогнул, отводя глаза, будто был в чем-то виноват... - И хочу вас предупредить - чувствую я, что моя сила уже вышла из-под контроля магии родов. Не боитесь?

    - Нет, - прошептал Гаарс, но в его голосе Рэми не почувствовал былой уверенности.

    - И тебе ли не знать, что любой закон можно обойти?

    - Да.

    - И ты сознаешь, что в этой игре, может быть, рискую не я, а ты? - прошипел Рэми, наклоняясь вперед.

    - Может, ты и прав, - дернулся Гаарс, внезапно обретая былую уверенность. - Но я принял решение. А ты? Подчинишься?

    - А почему бы и нет? - равнодушно пожал плечами Рэми, доедая пирожок.

    А потом, под внимательным взглядом Гаарса он медленно стянул браслеты власти, подавая их мужчине.

    Глаза Гаарса сверкнули торжеством. И с новым глотком воздуха Рэми вдохнул боль.

    Прошла седмица. Рэми устроился охранником в небольшой таверне в центре столицы. Свободное время он проводил с Бранше, и Алисна, привыкнув к дружелюбному обаятельному парню, быстро позабыла о злосчастной татуировке.

    Рэми с помощью Гаарса нашел себе небольшой домик неподалеку таверны. Алисна и Варина живо принялись за работу, и за несколько дней непритязательное с виду жилище стало внутри милым и уютным гнездышком.

    Рэми передал главе рода просьбу колдуна о встрече. О чем Гаарс говорил с Урием, рожанин не знал, но вернулся хозяин неожиданно серьезный и задумчивый. На вопросы глава рода отвечать отказывался и лишь за ужином, глянув зло и неприязненно, сказал:

    - Завтра пойдешь к Урию.

    - Зачем? - тихо спросил Рэми.

    - Он решил обучить тебя магии...

    Рэми не то, чтобы обрадовался или огорчился, просто принял к сведению. С одной стороны, приятно научиться управлять своей силой, с другой - больно уж глаза у колдуна хитрющие. Больно уж ранят Рэми слова о Виссавии... и больно уж много колдун о нем знает. Гораздо больше, чем он сам...

    Но недолгие уроки Урия Рэми не тревожили. Гораздо больше боялся он молчаливых, безмолвных вечеров в одиноком доме. Боялся воспоминаний, что не давали ему покоя, боялся тихого шепота силы внутри, боялся связи с хранительницей, что все более крепчала. Боялся собственной мощи, что пыталась выйти наружу, но не находила выхода. Боялся и трусливого желания расспросить Алисну, кто такой Арман и все же поговорить с Миром. Это проклятая и непонятная тоска по Миру...

    Тоска та не давала Рэми спать ночами, истязала его и днем. И Рэми забывался в работе, шутя растаскивал по углам пьяных посетителей, окунался с головой в обучение с колдуном, приходил домой лишь поздним вечером, падал на не расстеленную кровать и забывался тяжелым сном.

    А если усталость не помогала, то помогало крепкое вино, магические зелья и экстракты, которые Рэми с легкостью творил в тайном подвале колдуна.

    Учитель все видел, но молчал... пока однажды вечером не повесил на шею Рэми круглый амулет из малахита в виде свернувшейся клубком спящей кошки:

    - Попробуй это, мой мальчик. Понятия не имею, что тебя так мучает, но ты все же попробуй.

    Тоска сразу же приутихла, и Рэми облегченно вздохнул. Тогда он в первый раз с момента встречи с Миром смог заснуть нормально.

    И хоть томила еще тоска, да боль стала переносимой. Но все равно ночами снились Рэми его глаза, слышался его голос, его зов... Он звал... каждое мгновение звал... и Рэми сжимал амулет до хруста в пальцах, молясь всем богам, чтобы это закончилось... а потом просыпался на рассвете, садился на кровати, стирал пот с лица и думал об Аланне.

    Мысли об Аланне странным образом успокаивали. Одно воспоминание о ее глубоких голубых глазах тушило боль, и днем частенько казалось Рэми, что лицо Аланны мелькает среди городской толпы. Один раз он ее и в самом деле увидел - на празднике урожая.

    Темно-желтый плащ окутывал тонкую фигуру, капюшон был плотно натянут на голову, скрывая лицо, но от Рэми это ее не прятало. К тому времени колдун уже успел научить многому, в том числе - видеть человека иным зрением. И Рэми видел... Аланна не была беременна, хранительница его обманула.

    Марнис отошел от ока, представляющего собой каменную чашу на высокой подставке, наполненной водой, и сел на троне, поморщившись от запаха тухлятины. Давно не было здесь жрецов, давно никто не занимался святым источником, и трупы былых сторонников отравили чистую когда-то воду, а камни завалили вход в пещеру младшего бога.

    - Нет, Рэми, - сказал божественный мальчик, поглаживая подлокотник трона. - Нет, родной. Думаешь, сделал выбор? Ничего ты не сделал. И не уйдешь ты от Мираниса, как бы не пытался и от Аланны не уйдешь... Тебя хочет глупая девочка? А да пожалуйста! Возьми Рэми и потеряй шанс стать повелительницей!

    - Ты еще не наигрался? - раздался позади знакомый голос.

    - А ты? - парировал Марнис. - Убила сына Рэми, чтобы спасти ему жизнь. Красиво, не так ли? А у своего любимчика бы спросила?

    - Рэми не обязательно знать...

    - Некоторые вещи не спрячешь, Виссавия. И я не понимаю. Ты могла бы вернуть Рэми в клан еще сегодня - стоит только разбудить его воспоминания, а вместе этого даешь ему упиваться ненавистью к тебе и клану.

    - Начинаешь понимать...

    - Понимать что?

    - Что не один ты играешь...

    Арману никогда не нравился конец осени. Доставало предзимнее уныние и вечно затянутое тучами небо. Раздражала тоска, что мучила его от конца листопада до первого снега. Но больше всего ненавидел он первое от праздника урожая новолуние. Потому для кого праздник, а для него - день тройного траура.

    Из года в год Арман в этот день напивался. Все равно где, все равно чем, абы забыться. И встать утром обновленным, способным прожить еще один год...

    Этот год другим не был. И сегодня проснулся Арман ночью хмурым и злым, разгневанной тенью пронесся мимо часовых, вскочил на Искру, и помчался в город. Туда, где погасли последние фонари, где между ночными тенями проскальзывали воры, туда, где рядом с храмом смерти горели огни Дома Веселья.