- Мираниса...

    - О так!

    - Еще раз спрашиваю, вам какое дело?

    - А если я скажу что-то еще? О предсказании, что род Деммида угаснет. А также о разочаровании короля Ларии, для которого ваш архан является...

    - Внуком, - гость кивнул. - Я слушаю вас.

    - Мой король послал меня, чтобы я кое-что выяснил.

    - Вы ведь не кассиец?

    - Не совсем. Татуировка у меня настоящая... кое-кто все же принял меня в свой род, а следуя вашим обычаям этого достаточно, чтобы стать настоящим кассийцем. Как вы угадали, родом я из Ларии.

    - Что я могу сделать?

    - Вы должны охранить Армана этой ночью. Даже ценой смерти моего знакомого, которому дали задание... он получил некую вещичку, очень сильную. Как он ее использует, я знать не могу, но использует уже сегодня. А я через своих друзей вызову из Виссавии одного человека, который попросит цех наемников об услуге... никогда не поднимать руку на наследника трона Кассии.

    - Какого виссавийца вы вызовите, позвольте поинтересоваться...

    - Арама, сына Акима, слышали о нем? - я кивнул, естественно, слышал. Кто не слышал о любимом советнике вождя Виссавии? - И, надеюсь, знаете, что цех должен Араму.

    - Забавно, - усмехнулся я. - И что же вы такое можете предложить виссавийцам, чего нет у нас?

    - Это не важно. Важно, что вы получите передышку.

    - Только передышку?

    - Цех не выдаст заказчика. Это знаем и я, и вы. Знаем и то, что повелителю не нужен конфликт с цехом наемников. Я заставлю цех отступить от заказа. Вы - сделаете вид, что ничего не произошло. И... постараетесь пощадить наемника. Он всего лишь исполнитель... на том я раскланиваюсь.

    Слово свое я сдержал. Хотя отдал бы много, чтобы выяснить, кем был тот человек и куда он ушел, но убийцу я поймал. И даже немного помучил. Но, как и ожидалось, цех наемников умеет хранить свои тайны и барьеры у них сильные. Только вот... зараза... наемником был твой Гаарс, Мир.

    А теперь я хочу спросить - какое отношение наш друг Рэми имеет к покушению на лучшего друга наследного принца Кассии?

    Рэми открыл было рот, но тут вмешался Миранис.

    - Говоришь, меня хотят убить? - спросил он, вставая с кресла.

    - Видимо, так, - ответил Кадм.

    - А чтобы убедиться, что цех наемников в состоянии добраться до меня, потребовали голову моего друга, Армана? Здесь, в замке?

    - И с этим согласен.

    - А почему именно Армана? Ни тебя, ни Тисмена, ни Лерина?

    - И в самом деле, почему, - спокойно спросил Кадм, смотря в окно. - Что общего между тобой и Арманом, помимо дружбы?

    - Нет! - побледнел Миранис.

    - Да! - заметил Лерин. - Кровь оборотня. А кто помимо нас знает об этой крови?

    Рэми замер, начиная понимать, что влип. Еще как влип. Все вдруг посмотрели на него, и ничего хорошего в тех взглядах не было. Подошел к двери Кадм, явно отрезая путь к спасению, потянулся за мечом. А Рэми открыл было рот, чтобы оправдаться, нагрубить как обычно, крикнуть, что все это домыслы и чуть собачья, как взгляд его упал на Мираниса. Неужели... и Мир в нем сомневается?

    Рэми не понимал, откуда было это жгучее чувство обиды. Обычно он бы посмеялся над недоверием Мираниса, пытался бы что-то объяснить, но теперь вдруг почувствовал себя предателем. А что, если они все правы?

    - Бред! - протянул Миранис, наливая себе вина. - Он же меня спас!

    - И тотчас предал, - холодно заметил Лерин. - Упрямо не хотел быть твоим телохранителем, водит дружбу с цехом наемников, - Рэми икнул. - То, что иные воспринимают как честь, он упорно отвергает. Так бывает? Чтобы обычный рожанин отвергал титул? Чтобы преступник и колдун не хотел стать магом? Что, если он не только дал клятву главе рода, но и подчинился цеху наемников? Что, если он пришел сюда с одной целью - закончить то, что не закончил его дружок?

    Закончить? Убить? Мира?

    Решение пришло само собой, а вместе с ним - неожиданное спокойствие:

    - Вы не доверяете мне?

    - А мы можем вам доверять? - ответил Тисмен.

    - Почему?

    - Может, не хотим ошибиться?

    - Понимаю, - поднялся Рэми, сам уже не зная, что он делает и зачем. - Я обманул ваше доверие. Понимаю, что выход у меня один.

    - О боги, да успокойтесь вы! - обеспокоился Тисмен.

    - Да я и спокоен. Только позвольте, я сам.

    - Сам что? - не понял Мир.

    Кадм медленно высвободил из ножен меч. Миранис встал с кресла, хотел подойти к Рэми, но его удержал Лерин.

    Рэми усмехнулся. Значит, он все понял правильно. Эти люди думают, что Рэми пришел сюда убить Мира. Что же... тот, кто хочет убить Мира, кто обманул его доверие, не достоин...

    - Нет, Кадм! - остановил телохранителя Миранис. - Рэми, прошу тебя.

    - Я тебя предал, мой архан. Я сопротивлялся тебе, это непростительно.

    - Кадм, убери меч, - неожиданно спокойно сказал Тисмен. - Тебе не стыдно? Это же мальчик. Он на ногах едва стоит, бредит, безоружный, под действием наркотика, лишенный силы. Ты без меча не справишься?

    - Уже убрал, - покраснел коренастый.

    Миранис сделал шаг вперед, протянул руку:

    - Рэми, успокойся... Что ты несешь, Рэми?!

    - Не подходи, Мир. Я все понял.

    - Тисмен, ради богов! - вскричал Лерин. - Что за гадость ты положил в зелье?

    Зелье тут совсем не причем. Рэми посмотрел в расширенные от страха глаза Мираниса. Мягко улыбнулся:

    - Клянусь всеми богами, никогда тебя не предавал. И не предам. Но ты мне больше не веришь, а телохранитель принца, которому не верят, жить не достоин.

    А потом прыгнул в окно, своим телом разбивая стекло. В кожу вонзилось множество иголок. Быстро приблизилась укутанная снегом земля. Удар. Тьма.

    Марнис сжал зубы и отшатнулся от ока. Все еще не в силах успокоить жрущий последние силы гнев, он опустился на трон, приказывая оку погаснуть.

    Впервые тьма показалась ему спасением. Этот мальчишка действительно безумец.

    - Доигрался? - сестра, как всегда в последнее, появилась внезапно.

    - Не понимаю этих магов, - простонал Марнис. - Выброситься из окна, почему?

    - Ну это не первый и не последний сюрприз с Рэми. С моими детьми, Марнис, надо обходится осторожно. И слова подбирать правильно...

    - Ну да, я и забыл. Вложенная в них проклятая верность...

    - И мгновенная смерть, когда эта верность подвергается сомнению.

    - Твои люди никогда не совершают ошибок? Смерть все же это слишком.

    - Совершают. Но верь мне, гораздо реже, чем кассийцы.

    - Почему ты так спокойна?

    - Играешь с судьбами людей, а до сих пор их так плохо знаешь? Стыдно, брат.

    Этим утром так холодно. Низко, касаясь верхушек тополей, плывут свинцовые тучи. Воет пронзительный ветер, швыряет в толпу колкими снежинками, пытается разогнать разношерстный народ, но люди не расходятся. Ждут. Зрелища. Казни.

    В толпе лишь несколько человек, что ждут не казни, а спасения. Не замечает ветра, не чувствует холода бледная Варина. Хоть и дрожит под слишком тонким плащом, хоть и побледнели ее щеки. Но сжимает судорожно в посиневших ладонях фигурку божества милосердия, Иилы, и беззвучно шевелит губами в такт молитве.

    Однако небеса, к которым Варина то и дело поднимает взгляд, сегодня глухи. Сыплют снегом. И молчат.

    Ветер рвет плащ, толпа расступается вокруг, будто боится ее горя, словно она заразная. Люди отводят глаза. Стараются уйти подальше, не думать, не слышать, и лишь Рид, молчаливая и серьезная, стойко стоит рядом, обнимая новую родственницу за талию и то и дело стирая с ее глаз бегущие слезы. Поддерживала, говорила правильные слова, успокаивала, хотя сама наверняка сходила с ума из-за пропавшего Рэми.