— Да, герр гауптман.

— Это как раз тот случай. Кроме того, приблизительно где-то в районе склада был зафиксирован выход в эфир неизвестной радиостанции, передача велась шифром, специалисты до сих пор над ним бьются. Установить точное место не удалось из-за непродолжительного времени сеанса связи. Прочесывание не проводилось ввиду того, что пришлось бы оцеплять очень большую площадь. Людей на тот момент у нас было мало.

— Хорошо, герр гауптман. Соглашусь, что русские были здесь. Ставим на карте вторую точку.

— А где первая?

— Как где? Предположим, что место перехода агент указал верно, а неправильно нам передано только время. Следовательно, первая точка — там. Вот она.

— Продолжайте, Хайнц.

— Третья точка — это место дислокации противотанкового батальона возле села Скрипки. Опять же, по информации источника, там диверсанты должны были только провести тихую разведку. А что мы имеем? Насколько я знаю, ничего против того, что там была именно русская разведгруппа, вы не имеете, герр гауптман?

— Здесь вы абсолютно правы. И к чему же вы клоните?

— Взгляните на карту. Через все эти точки можно провести почти прямую линию. И сгоревший хутор прекрасно вписывается в эту схему. Он тоже практически лежит на этой прямой. А по информации источника следующей точкой должна быть Боровая, которая лежит далеко в стороне от этого маршрута. Дальше объекты, переданные нашим человеком, как цели диверсантов, располагаются вообще в хаотичном порядке. Но все они далеко от направления, в котором упорно двигаются русские.

— И какой же вывод вы из всего этого сделали?

— Одно из трех: либо агент специально подставлен нам контрразведкой русских, либо он раскрыт и с нами ведется игра, либо источник просто хочет получить с нас деньги, не заботясь о какой-то минимальной проверке достоверности передаваемой нам информации.

— И опять могу с вами поспорить, Хайнц. Зачем в первых двух случаях большевикам вообще сообщать нам о засылке группы в наш тыл? Проще направить ее тихо, без огласки. Так больше вероятности достичь требуемой цели.

— Не согласен. Своей цели русские уже практически достигли. Для поимки диверсантов мы сняли с передовой пехотный батальон, тем самым ослабив оборону, пусть и в отдельно взятом месте. Мы раздергали на части охранную дивизию СС, как результат — охрана тыла группировки «Юг» тоже ослаблена. Где гарантии, что под шумок где-то в другом месте и действительно тихо большевики не послали другую группу с действительно важной целью, а не просто диверсантов. В-третьих, если опять же верить агенту, восемнадцать диверсантов уже убили и ранили как минимум вшестеро большее количество наших солдат и офицеров. Слухи об этой неуловимой и безжалостной группе уже поползли по частям. А уж как они преувеличены, вы сами можете догадаться. Все, что я сейчас перечислил, очень сильно деморализует солдат вермахта. Так вот, это очень сильный ход русских с психологической точки зрения. Как вы помните, с такой же целью в самом начале войны с Советами мы использовали выброску десантов в тыл красных. Я вас убедил?

— Допустим. Вы, Хайнц, очень убедительно все разложили по полочкам. Но я не пойму одного: какова же тогда задача диверсантов, куда они так неудержимо рвутся? И для чего тогда им было обозначать свое присутствие на хуторе, если они своей цели добились и направили нас по ложному следу? Невозможно было не заметить, что в том районе наших войск практически нет, контроль осуществлялся только силами вспомогательной полиции. А что это за сброд, не мне вам объяснять.

— Согласен с вами насчет сброда. Могу только предположить, что одной из задач группы, может быть даже основной, являлась эвакуация лесника. Вдруг он обладает какой-то ценной информацией, хотя мне в голову не приходит, какой именно. Опять же из области предположений, что он является кадровым разведчиком. Тогда такой ход оправдан. В этом случае группа должна сейчас возвращаться назад, так как приказ она почти выполнила. Но непонятно, зачем тогда ее нагрузили дополнительными задачами, да еще с таким шумом. Совсем уже из области невероятного, что это какие-то супердиверсанты, которых даже свои специалисты поймать не могут, а у большевиков таких охотников хватает. В этом случае им действительно все нипочем. Правда, следует отметить, что ни о чем подобном я прежде не слышал.

— Давайте фантастические предположения оставим на потом. Если так рассуждать, то и ловить эту группу не стоит, потому что бесполезно. Никто нам этого не позволит. Исходя из ваших рассуждений, нам сейчас следует как можно плотнее перекрыть им путь обратного отхода. Наличных сил у нас для этого явно недостаточно. Придется запрашивать дополнительно. Пока с каждым днем ценность этих диверсантов только возрастает. Вам придется определить, какие еще цели могут быть поставлены перед этой разведгруппой, если она будет продолжать двигаться в том же направлении, что и раньше.

— Яволь, герр гауптман! Я считаю, что агента следует озадачить уточнением сведений о диверсантах. Даже если он работает под контролем, на основании переданной нам дезинформации мы можем делать какие-то выводы.

— Хорошо, Хайнц. Я выезжаю в Запорожье к оберст-лейтенанту Христианзену. Источник завербован им, только он и может отдавать распоряжения. И о передаче нам дополнительных сил следует позаботиться. Вы остаетесь за меня.

— Яволь, герр гауптман!

Медленно, но верно движемся в сторону Первомайского. Немецкий «Функ»[57] нам пока сильно помогает, поэтому мы и готовы таскать на себе эту тяжесть. Обо всех переговорах фрицев, благодаря кодовым таблицам, мы знаем. Надолго ли такое счастье? Сядет питание, о прослушивании немцев можно будет забыть. Отечественные батареи к «импортной» рации не подходят, да они и самим нужны, запас не бесконечен. Без связи нам оставаться никак нельзя. Хорошо, что в кузове рядом с немецкой рацией нашелся запасной комплект батарей. Запасливый, видать, был фрицевский связист.

Темп нашего передвижения слегка сдерживают раненый Петренко и Поликарп Васильевич. Последний просто не может в силу возраста как сайгак носиться. Да и не требуется. Зато такие тропы показал, что просто пальчики оближешь! Путь мы значительно таким образом сократили, да и время выиграли. Не пришлось обходить болото, прямо через него прошли. У нас самих такое бы не вышло, на картах этот путь никак не обозначен. Будем надеяться, что если и было какое-то оцепление, то, скорее всего, оно стояло по краям трясины. Есть там такие места, где очень узкие проходы, а кругаля давать далеко получается. Засады, как правило, в таких местах и устраивают.

— Фея, сколько еще до сеанса?

— Полтора часа.

— Смотри, не промо́хай.

— Есть.

Этот сеанс связи пропустить никак нельзя. Время предыдущего мы использовать не смогли. В ту пору находились посреди болота — не остановишься. Там нигде особо задерживаться нельзя, только на мелких островках передохнуть получалось. Да и была опаска, что если засекут хотя бы приблизительное наше местонахождение, так на болоте и останемся. Запеленговать, конечно, не смогут. Для того и перешли на резервный способ радиообмена. Марина в эфир выдает только короткие сигналы подтверждения. Но кто его знает, вдруг у немцев какой-нибудь свой Кулибин найдется, придумает что-нибудь. Лучше не рисковать.

Какая-то мысль меня постоянно гложет, а сформулировать ее ясно для понимания никак не получается. Что-то очень важное, но вот что?.. Да… Пока вертится в голове, так и свербит. Бывает же такое. Ничего, оформится со временем, лишь бы не с опозданием. А пока снова воспоминания нахлынули…

…1995 год, конец марта. С утра поступила команда на выезд в составе сводного отряда. На ставшей уже родной, не раз выручавшей нас «Авроре», как окрестили доставшийся нам по наследству БТР его прежние хозяева — питерские СОБРы, прибыли в ГУОШ. Пока еще прохладно — солнце невысоко поднялось. Но уже чувствуется, что днем снова будет жарко, на небе ни единого облачка. Грязь давно уже высохла, кругом пыль, моментально поднимающаяся при любом движении. Наконец сообщили: выдвигаемся на зачистку Аргуна.