В искусстве – свои закономерности. В том же 75-м, когда погасла «звезда» Л. Орловой, буквально через несколько месяцев после кончины актрисы, в Болгарии, на фестивале эстрадной песни «Золотой Орфей», зажглась новая советская «звезда» – А. Пугачевой, к сравнению с нынешними гонорарами которой мы так охотно прибегали, вспоминая орловские запросы в 1938-м.

И хотя по масштабу вспышка пугачевского «Арлекина» не сравнится с фурором, который, неожиданно даже для Александрова, произвела Орлова в «Веселых ребятах», эффект воздействия на публику был, пожалуй, одинаков. Так что «звездный» российский небосклон пустовал от силы полгода – срок по астрономическим, раз уж мы прибегли к слову «звезда», понятиям ничтожный, почти нулевой. Да и весь последующий, по нарастающей, успех Пугачевой, и ширящаяся год от года популярность звезды, и нарастающий фанатизм ее поклонников сравнимы лишь с тем, что происходило в 30-е с феноменом Орловой. Во всяком случае, «народной РСФСР» она стала даже быстрее, чем героиня «Цирка» и «Волги-Волги».

И через десять лет, уже в этом звании, показывая во время XIV Московского международного кинофестиваля свое киношоу «Пришла и говорю», Пугачева на вопрос журналистов «какой фильм был вашим любимым в школьные (следовательно, в 50-е и 60-е) годы?» без колебаний ответила:

– Все фильмы с участием Любови Орловой.

– И любимой актрисой, конечно, же…

– Да, Любовь Орлова. По-моему, она совершила целый переворот в развитии музыкального жанра в кино. Фильмы Александрова и Орловой создавались с любовью к зрителям, с любовью к песне и музыке. А это главное, это основа успеха. Они, замечу кстати, не пугались слова «привлекательность». Наоборот, хорошо знали, как нужен зрителям и как нелегок этот «легкий» жанр, как подчас трудна дорога к осуществлению, казалось бы, простой цели – придумать, поставить и снять на пленку музыкальный номер. Да так, чтобы это было изобретательно, красиво и остроумно. Как и положено в кино.

Время сейчас другое (1985-й год. – Ю. С.), и, конечно, уже не тот зритель, что был у Орловой. Нынешняя аудитория стала более образованной, более насмотренной, что ли, а значит, и более разборчивой. К тому же не без «помощи» иных режиссеров, своими работами во многом дискредитировавших жанр, и критиков, яростно ополчившихся против него, зритель стал относиться к музыкальным фильмам с недоверием, а то и с предубеждением. Однако все, что делаешь в искусстве, необходимо делать с любовью. И здесь творчество Орловой и Александрова для нас эталон.

Свой автограф «Спутнику кинофестиваля» Пугачева подписала, как и все остальные, одноименным с именем ее кумира пожеланием: «С любовью».

Этими соображениями «звезды», пришедшей на смену «звезде» Орловой и уже отсверкавшей 26 лет из тех 40, которые выпали на долю первой, мы и закончим «былинную» часть книги.

Если в первой части книги, в «былях» об Орловой, мы старались придерживаться какой-то хронологии, то для рассказа об орловских «небылицах» эта хронология не имеет уже никакого смысла – настолько в них все перемешано и перепутано.

Впрочем, начать можно с начала, с происхождения знаменитой артистки. Таком будто древнем, что мало не покажется.

Якобы она из тех Орловых, которые были близки Екатерине II. Во всяком случае, один из них, Григорий Григорьевич, долго пребывал в фаворитах императрицы, да и на государственной службе отличился отменно.

Однако наша героиня – не наследница по прямой екатерининского избранника. Она как бы его пра-пра-пра, а может, и еще раз, правнучатая племянница. Ибо брат Григория Григорьевича, Федор, стал отцом наиболее значительной личности в той ветви орловского рода, которая касается будущей народной артистки.

Михаил Федорович Орлов был известным дипломатом эпохи Александра I, пять раз лично встречался с Наполеоном. Последний – уже после Смоленского сражения, когда сам Бонапарт, чувствуя, что увязает в России, заговорил о мирных переговорах. Ни царь, ни Кутузов, как известно, на них не пошли. И М. Орлов, сменив дипломатический портфель на оружейную экипировку, отличается в нескольких сражениях. За совокупность боевых заслуг и решающую роль в переговорах о капитуляции в Париже он производится в генерал-майоры.

Однако все его заслуги – и дипломатические и военные – были забыты, когда Орлов стал автором и пропагандистом очень передовых для того времени начинаний, вплоть до отмены крепостного права. Уже будучи членом общества «Арзамас», где он познакомился с А. Пушкиным, ставший неугодным царю вольнодумец Орлов был переведен в Киев.

Там судьба свела его с дочерью героя войны 1812-го года Екатериной Раевской. В нее же был безумно влюблен Пушкин, и только по личной просьбе Екатерины Николаевны поэт не вызвал Орлова в день помолвки с Раевской на дуэль. «Мне так тяжело, так трудно видеть их вместе», – писал он. С горя Пушкин пытается жениться на младшей сестре Раевской, но и в этом ему отказал Раевский-старший.

После восстания декабристов М. Орлов, который, женившись, отошел от политической деятельности, был все-таки арестован первым среди московских декабристов, и после шести месяцев Петропавловки ему было предписано окончательно выйти в отставку и выехать в ссылку под надзор местного начальства.

Вернувшись из нее в 1831 году, Орлов стал основателем Московского художественного общества, на базе которого спустя много лет возникнут и Московский архитектурный институт, и Московский художественный институт им. Сурикова.

В марте 1842 года при большом стечении народа М. Орлов был похоронен у стен Смоленского собора Новодевичьего монастыря. Выходит, что его знаменитая прапраправнучка народная артистка СССР Л. Орлова, похороненная там же, на Новодевичьем кладбище, покоится рядом со своим известным предком и их – могила М. Орлова сохранилась – разделяет только монастырская стена.

Интересно, что Большая советская энциклопедия (3-е издание), писавшая об М. Орлове и Л. Орловой, помещает рядом, не зная, конечно, о таком родстве, портреты обоих. И хотя первый – живописный и достаточно условный, а второй – фотография, сходство обоих Орловых бросается в глаза.

…И тем не менее оно обманчиво, считают знатоки биографии артистки, ибо никаких знаменитых предков в ее роду не было, потому что не могло быть никогда.

– Что там воин и дипломат М. Орлов! – продолжают настаивать первые. – В крови народной артистки Советского Союза течет в общей сложности кровь семнадцати правителей России, двадцати восьми великих и удельных князей, семи шведских монархов, двух императоров Византии, трех половецких и монгольских ханов, короля Англии Гарольда Второго, а также семнадцати российских князей, принадлежавших к родам Козловских и Шаховских, не считая немецких графов и татарских мурз. Десять предков Орловой, известных своими подвигами на христианском поприще, канонизированы и причислены русской православной церковью к лику святых. А два – киевская княгиня Ольга и князь Владимир – даже к лику равноапостольных.

– Ничего подобного, – упорствуют те, кто отрицает все это. – Любовь Орлова родилась во вполне обычной, если не сказать, захудалой дворянской семье («дочь дворянина», как пишется на ее сайте в Интернете) Петра Федоровича Орлова, статского советника, и его жены, Евгении Николаевны Сухотиной, отдаленной родственницы Л. Толстого…