Запах. Духи, от которых за день остался лишь легкий загадочный намек. Плюс запах кожи, волос. Все вместе. Как удар под дых. Даже в глазах потемнело. Еле удержался, чтобы не сгрести в охапку. Особенно когда Лена повернулась ко мне, и ее губы оказались так близко.

Это было похоже на первый бокал дорогого тонкого вина. Несколько глотков - и подернутая дымкой реальность начинает раздвигать свои границы. И тогда во всем видишь тайный смысл, и все кажется возможным.

Чертова Люба, она знала! За это я простил ей те подозрения, которые все равно остались лежать где-то на дне.

Мы ехали домой, и я молчал. Хотя и понимал, что Лена ждет каких-то слов. О следующей встрече, например. Но хотелось немного потянуть эту паузу. Подразнить? Кого - ее или себя? Останавливаясь на светофорах, я посматривал искоса вправо и каждый раз ловил ее взгляд. Но когда подъехали к дому, вошли в парадную. Растерялся? Нет, это было что -то другое. Пожалуй, как будто стоять на вышке в бассейне или на скале над морем. Знаешь, что прыгнешь, и все равно оттягиваешь - секунду, еще одну.

Я даже не понял, успел коснуться ее губ или нет, потому что в тот самый момент, когда к ней наклонился, одновременно открылись двери лифта и парадной.

- Подождите, пожалуйста, - крикнул женский голос.

Час ночи, самое время с собачкой гулять. Был бы еще волкодав, а то шавка размером с таракана.

Лена посмотрела на меня то ли растерянно, то ли виновато, дотронулась до руки - как это делал я. Шагнула в лифт, оглянулась.

- Позвоню завтра, - я отодвинулся, пропуская к дверям шавкину хозяйку.

Мда, как-то все... пошло не так. Ну, не все, конечно, очень даже хороший вечер. Но финал получился немного смазанным. Ладно, сам ведь сказал, что не буду торопиться. Вселенная записала.

Не успел я развернуться к лестнице, как услышал голос Лены:

- Сумку забыла.

Двери закрылись, лифт уехал. Она стояла, опустив глаза, поглядывая из-под ресниц.

- Сумку?

- Угу, - Лена поправила на плече ремень сумки и шагнула ко мне.

Пробовать ее губы на вкус. Сладкие с горчинкой. Помада? Может быть, но все равно вишня и шоколад. Ловить их своими губами и не отпускать. Обводить языком по контуру, уворачиваясь от ее языка. Я не мог от них оторваться. Останавливался на секунду перевести дыхание и снова срывался в пропасть. Или нет, это было что-то знакомое по детским снам, когда отталкиваешься от земли и летишь, а внутри все обмирает от восторга.

Волосы падали ей на лицо, и я отвел их в сторону. Мягкие шелковистые пряди словно вода протекли между пальцами, которые нашли впадинки за ушами, скользнули по нежной коже под подбородком. Вздохнув порывисто, Лена пробралась руками мне под куртку, и я тут же прижал их локтями к бокам.

- Попалась?

Она тихо засмеялась, и смех отозвался во мне эхом. Кто бы знал, как я ее хотел. На секунду промелькнуло, остро, горячо: здесь, сейчас. Кто -то может зайти? ОК, есть лифт и кнопка «стоп».

Вот именно что стоп, Кирилл. Не так. Все будет по-другому. И я даже знал, где и когда. Если, конечно, она захочет.

Не отпуская ее, я дотянулся и нажал кнопку вызова. Лифт загудел и снова начал отщелкивать этажи. Лена положила ладони мне на грудь, как будто раздумывала, оттолкнуть или нет. Посмотрела вопросительно, чуть приподняв брови.

- Спокойной ночи! - я поцеловал ее в последний раз, легко, едва коснувшись губ, и подтолкнул к открывшимся дверям.

- Спокойной, Кирилл!

Она провела пальцами по моей щеке, так же легко и нежно, и мне захотелось снова прижать ее к себе. И не отпускать, долго-долго. Может быть, вообще никогда.

Серьезно?..

Лифт давно поднялся, на табло горела неподвижная семерка. Семь - мое любимое число. Я родился седьмого января, на Рождество. А Ксю - седьмого февраля. Это была моя примета: если попалась на глаза машина с тремя топорами на номере - значит, день будет хорошим. И до боли захотелось, чтобы эта одинокая семерка тоже принесла мне удачу.

Я ехал домой и чувствовал себя так, словно прилично выпил. Хорошо хоть улицы пустые, да и до Озерков недалеко. В голове шумело, и тянуло подпевать песням по радио. И я бы нисколько не удивился, если б из Сосновки вышел... черт его знает, единорог какой-нибудь. Останови меня сейчас гаец, посмотрел бы на мою глупо ухмыляющуюся рожу и точно заставил дунуть в трубку. А там. а там ни фига. Чудеса.

Дом наш стоял ни пригорке, и гараж удачно вписался сбоку в цоколь. Прямо оттуда по лестнице можно было попасть в коридорчик у кухни. Но я вышел во двор, закрыл ворота пультом и обошел дом. Поднялся на веранду, сел на качели.

Ветер шелестел в вершинах деревьев, из-за которых выглядывала почти полная луна. Молодые листья и трава пахли одуряюще. Где-то заливался соловей. В такую ночь всегда жаль, если никого нет рядом. Но сейчас - особенно.

Я достал телефон. Позвонить, написать? Нет, уже поздно. Третий час. Пока добрался до дома, она наверняка легла. А вот мне сегодня вряд ли удастся уснуть. Но не сидеть же здесь до утра.

Тихо открыл дверь, на ощупь, не зажигая света в прихожей, снял ботинки, повесил куртку. И вздрогнул.

В дверях своей комнаты маленьким привидением стояла Ксю в длинной ночной рубашке. Лица ее я, разумеется, не видел, но не сомневался, что брови сурово сдвинуты.

- Ничоси вы в боулинг поиграли, папочка!

Елена

Лифт поднимался медленно и торжественно, как католический хорал, а я стояла, прислонившись к стене, и пыталась выровнять сбившееся дыхание. Как будто стометровку пробежала. Колени мелко дрожали, руки тоже. Ключи, которые я достала из сумки, выпали в тот момент, когда открылись двери лифта. Хорошо хоть в шахту не улетели.

И только, вроде бы, сердце начало замедлять свой бешеный ритм, как вспомнила мягкое прикосновение его бороды к щеке - а ведь казалось, что должна быть жесткой и колючей. И тут же снова жаром затопило.

Как вообще получилось, что я из лифта выскочила под удивленным взглядом соседки с восьмого? Словно толкнуло что-то. И кто кого поцеловал первым? Да какая разница? Главное, что это был настоящий ураган. На сколько ж мы в парадной зависли?

Часы показывали половину второго. А от «Сенной» отъехали в четверть первого, я посмотрела. Выходит, где-то полчаса целовались.

Серьезно?!

Я осторожно открыла дверь, сняла туфли, куртку. Темно и тихо. Спят. На цыпочках прошла в ванную, быстро разделась, смыла остатки косметики. Душ? Ладно, утром. Влезла в ночную рубашку, прокралась в комнату.

- Вот не пороли тебя в детстве, Елена, - сердитым и совершенно не сонным голосом сказала мама с разложенного кресла-кровати. - А зря. Теперь уже поздно, наверно. Деловая встреча, да?

- Мам, ну мне же не шестнадцать лет, - я села на разобранный и застеленный диван.

- Да, дорогая, тебе вдвое больше. Но ты все такая же безответственная. И не ври, что телефон разрядился.

Едритская сила... Я оставила телефон в сумке, в камере хранения, да еще с выключенным звуком. А потом действительно в голову не пришло проверить пропущенные звонки и сообщения. Видимо, ее совершенно ветром унесло. Голову.

Разблокировав экран, я обнаружила миллион красных телефончиков - в основном от мамы и Тима.

- Мы тебе обтрезвонились. Я ведь не знала, оставаться мне здесь ночевать или домой идти. Или, может, уже надо в полицию звонить и твой труп по моргам искать.

- Мам, по моргам можно, а в полицию бесполезно. Но давай договоримся, что труп ты раньше утра не ищешь. Ты сама сказала, что нельзя быть замужем за работой, так давай запишем за мной право на личную жизнь. В том числе и по ночам.

- А давай, Леля, ты будешь предупреждать, что идешь на свидание. И, возможно, до утра.

- Во-первых, еще не утро, - вяло огрызнулась я, понимая, что мама стопроцентно права. -А во-вторых, прости, я действительно виновата. Выключила звук и забыла включить.

- Надеюсь, время прошло с пользой? - насмешливо хмыкнула мама, поправив подушку.