Днем на работе он хватил молотком по большому пальцу. При других обстоятельствах Винс посмеялся бы над собой. Но сейчас ему было не до смеха. Он помчался домой – насколько позволяла скорость транспортного потока, составлявшая не более пяти миль в час. Мэри дома не было.

Винс ходил из угла в угол и ругался. Он в ярости стукнул кулаком по стене. Было больно, но он не обратил на это внимания.

Потом Винс услышал звук ее «фольксвагена».

Он встретил ее на пороге.

– Где, черт возьми, ты была?

В руках у Мэри был пакет с продуктами, и она улыбалась.

– Ходила в магазин. Умираю с голоду.

Винс выхватил пакет у нее из рук и швырнул на кушетку.

– Где ты шлялась всю ночь, Мэри?

– Не твое дело, Винс, – нежным голоском ответила она.

Он изо всех сил сжал кулаки, чтобы не ударить ее, хотя понимал, что имеет на это полное право, поскольку она сознательно провоцирует его. Собрав рассыпавшиеся продукты, Мэри понесла их на кухню.

– Я хочу знать, где ты провела ночь. – Винс последовал за ней.

Мэри повернулась к нему:

– А тебе что за дело, любовничек? У тебя есть твоя мисс Богачка.

– Ты моя жена, – отрезал Винс.

– А ты мой муж. – Она встряхнула густой гривой каштановых волос.

Винс схватил ее за плечи, и Мэри поморщилась.

– Ты с кем-нибудь переспала прошлой ночью? Отвечай! – Он был в бешенстве. Винс никогда еще не был так зол, но и с такой проблемой ему никогда еще не приходилось сталкиваться: ведь его жена, возможно, обманывала его!

– Нет, – быстро ответила Мэри. – Я люблю тебя, Винс, и буду ждать твоего возвращения, когда эта сучка тебя бросит – а она тебя бросит, вот увидишь.

Что-то непривычное в ее глазах мешало ему поверить ей. Взяв в ладони лицо Мэри, он поцеловал ее со злостью, крепко, до боли. Потом, одной рукой обхватив жену за талию, другой грубо схватил за грудь. Она ответила на его поцелуй.

Толкнув Мэри на пол в кухне, Винс расстегнул ее джинсы. Она побледнела – то ли от удивления, то ли от страха. Ему было все равно. Сильно возбужденный, Винс чувствовал себя в полной готовности утвердить свою власть над ней. Содрав с жены джинсы, он коленом раздвинул ее ноги, схватил за ягодицы и одним рывком вошел в нее.

Это походило на спаривание животных, и все закончилось очень быстро.

Мэри, поднявшись с пола, спокойно начала готовить ужин.

Душ был очень горячий и принес желанное облегчение ее усталому телу. «Слава Богу, – думала Белинда, выключая краны, – слава Богу, что рыженькая вовремя прервала нас».

Белинда начала яростно растирать тело полотенцем. Она уже знала, что эта женщина – менеджер Форда и его личная ассистентка (похоже, в Голливуде каждый имеет ассистентку?). То, что она не была ни подружкой, ни последней любовницей Форда, порадовало ее. Очень. Хотя только полный идиот не заметил бы, что Мелоди относится к своему боссу покровительственно, по-хозяйски и ревниво. «Наверное, Форд постоянно нуждается во внимании такого рода», – решила Белинда.

«Почему вы решили, что я болезненно самолюбив?» – вспомнила она его слова.

Белинда улыбнулась, надевая шелковые шорты и маечку – и то и другое черного цвета с отделкой из белого кружева.

Она чуть не совершила серьезную ошибку. Серьезную, если не фатальную. Спать с Фордом во время съемок, когда в его власти обеспечить ей успех или сломать ее карьеру? Она еще не лишилась рассудка. Ишь, что он себе позволяет! Приказывает явиться в его фургончик, чтобы, видите ли, обсудить какой-то диалог! Форд сделал это с единственной целью – залезть к ней в трусики! Белинда ни минуты не сомневалась в этом.

Как ни минуты не сомневалась в том, что если хочет до конца принимать участие в съемках фильма, то должна держаться подальше от Форда.

По возможности дальше.

«Какой бы притягательной силой ни обладал этот мужчина для тебя и для миллиона других женщин. Включая твою мать», – сказала себе Белинда, расчесывая влажные волосы.

Ну что ж, до того как они разъедутся на рождественские каникулы, осталось продержаться всего тринадцать дней, а когда они соберутся снова, звезды с ними уже не будет. Как ни странно, Белинде было трудно представить себе съемочную площадку без него – такого яркого, властного. Выпадали довольно продолжительные периоды, когда Форд не говорил ни слова, а потом – р-раз! – словно опускался топор. Освещение никуда не годится. Камера не под тем углом. Мизансцена расписана неправильно. Тот-то и тот должен двигаться не вправо, а влево. Когда говорил Король, все замолкали и только слушали. Потом Масционе вносил изменения.

Справедливости ради Белинда признала, что сегодня Форд всего дважды выступил в роли диктатора – и, похоже, в обоих случаях знал, что говорит. И все же было ясно: все, включая Масционе, ходили перед ним на задних лапках. Все, кроме нее.

После эпизода в его фургончике Форд ни разу не взглянул на нее. Белинда сознавала, что это раздражает ее, хотя и внушает уважение.

В дверь постучали. Наверное, принесли заказанный ужин. Как раз вовремя, она проголодалась. Накинув халатик, Белинда направилась к двери, открыла ее и замерла.

В дверях стоял улыбающийся Джек Форд.

– Не ожидала? – Его теплый взгляд медленно, уверенно обвел ее с головы до ног.

– Вы, наверное, попали по ошибке не в ту комнату, – сказала Белинда, готовая прикусить себе язык. Неужели хоть раз в жизни она не может вести себя дипломатично?

– Я попал туда, куда хотел.

Она широко раскрыла глаза от удивления, когда Джек с невероятной самоуверенностью проследовал мимо нее в спальню.

– А-а, понимаю. Вы хотите обсудить со мной диалог.

Он одарил ее умопомрачительной улыбкой:

– Диалог подождет. Иди сюда, Белинда.

Перед его вкрадчивым голосом было трудно устоять.

– Завтра у нас назначен сбор в шесть утра, – едва дыша, отозвалась Белинда.

Джек не сводил глаз с ее груди.

– У тебя невероятно красивое тело. – Он заглянул ей в глаза. – Мы кое-что не закончили. Иди сюда.

Все могло бы быть так просто… Белинда закрыла дверь и, опустив руки, прислонилась к стене, позволяя ему с восхищением разглядывать ее ноги под распахнувшимся халатиком. Горячий взгляд Джека ласкал ее, гладил… Когда их взгляды снова встретились, в улыбке Джека было обещание и предвкушение, а также уверенность в том, что она капитулировала.

– Почему я? – спросила вдруг Белинда. – Почему не какая-нибудь другая из сотни женщин, присутствующих на съемках?

Джек улыбнулся еще шире:

– Глупый вопрос. Почему ты задаешь глупые вопросы, Белинда? Ты знаешь, я хочу тебя с того самого момента, как впервые увидел. Я тоже знаю, что ты хочешь меня с тех же самых пор. И что хочешь меня сейчас.

– Желание не имеет к этому отношения. Я не хочу ложиться с тобой в постель. Особенно теперь. Особенно здесь и сегодня.

– Какая ты лгунья!

– Нет, физически меня влечет к тебе, но мне нужно думать о своей карьере, и я не намерена подвергать ее риску, переспав с суперзвездой. Секс есть секс, и в конечном счете он не идет ни в какое сравнение с тем, чего хочу я. А я хочу добиться успеха.

Он замер и больше не улыбался.

– Думаешь, я причиню тебе вред, если мы переспим?

Белинда поняла, что Джек, видимо, воспринял это как оскорбление.

– В этом бизнесе такое случалось. – Она покраснела.

– В таком случае ты должна понимать, что возможно и обратное. – Джек усмехнулся. – Правильно?

Белинда молчала.

– Если ты не переспишь со мной… – Он замолчал. Глаза его горели гневом.

– Мне приходится защищать себя.

– Неужели ты действительно считаешь меня каким-то маниакальным эгоцентристом?

– Я не имею ни малейшего понятия о том, какой ты.

– Вот именно. Ты не знаешь, какой я на самом деле. Поэтому не смей судить о моих поступках и навешивать мне ярлыки. Понятно, леди? – Джек приблизился к Белинде, но не прикоснулся, а просто стоял и смотрел на нее. – И когда в следующий раз ты вздумаешь вилять перед моими глазами своим задом, я возьму то, что мне предлагают. Ясно?