– Ты никуда не уходишь, – сказал он вкрадчивым тоном. – Ты не уходишь, и мы не ссоримся, Белинда. Ты не можешь бросить меня сейчас.

Она понимала, что следовало бы уйти. Но беда в том, что она таяла в его объятиях и уходить ей не хотелось.

– Прошу тебя, останься, Белинда. Мы проведем вдвоем все каникулы, целую неделю.

Голос у Джека был хрипловатый, настойчивый. Голос обольстителя. А улыбка? Она так много обещала. Неделя с ним вдвоем. И что дальше? Дальше тебя выставят пинком в зад и заменят очередной бимбо?

– Нет, благодарю покорно.

Он не верил своим ушам.

– Ты отказываешь мне? Уходишь? Бросаешь меня?

– Извини.

– Что ж, прекрасно. – Джек направился к двери в спальню, но остановился на пороге. – Прекрасно, Белинда, просто прекрасно!

Она пристально смотрела на него.

– Ты знаешь, от чего отказываешься?

– Думаю, да.

– Я больше не буду бегать за тобой. – Глаза Джека сердито сверкнули. – Я никогда не бегаю за женщинами.

– И я никогда не бегаю за мужиками. – Белинда открыла дверь.

– За мной бегают миллионы женщин! – заорал он.

– Тем лучше! Значит, тебе есть из кого выбрать. Тем более что я все равно не в твоем вкусе.

– Что правда, то правда. Ты не в моем вкусе.

Белинде было обидно. Очень обидно.

– По правде говоря, ты всего лишь самодовольный болван.

– А ты всего лишь бессердечная мерзавка. Я, должно быть, совсем спятил, если бегал за такой, как ты. – Он исчез в спальне.

– Как я уже говорила, – сладким голоском крикнула ему вслед Белинда, – все действительно было очень мило!

Джек с грохотом захлопнул за собой дверь.

Оказавшись на холодной предрассветной улице, Белинда чуть не заплакала. «Я не пролью из-за этого сукина сына ни единой слезинки, – утешала она себя. – Я поступила абсолютно правильно».

Но легче ей не стало.

15 января 1988 года

Мэри была вне себя от ярости.

Этот мерзавец солгал ей. Он использовал ее, а сам не выполнил обещания.

Еще хуже было то, что, хотя они не виделись после той единственной ночи, которую провели вместе, Мэри радостно засуетилась, как только он позвонил ей сегодня утром и сообщил, что пробудет в городе целый день, а потом вернется в Нью-Йорк. Она встретилась с ним в его квартире, в Вествуде, где Эйб без лишних церемоний содрал с Мэри одежду и несколько часов подряд трахал ее. После секса Мэри спросила Эйба, какие меры он принял, чтобы разлучить его дочь и ее мужа.

Эйб рассмеялся:

– Никаких. Не нашлось подходящего момента, куколка, но какое это имеет значение? У тебя есть я.

Взбешенная, Мэри привстала, чтобы залепить ему пощечину. Эйб поймал ее руку и пригвоздил к месту беспощадным взглядом потемневших глаз. Он чуть не сломал ей запястье.

– Только посмей, – угрожающе произнес он и с такой силой отбросил Мэри на подушки, что она ударилась головой об изголовье кровати и страшно испугалась.

Мэри ненавидела его. Эйб обманул, использовал ее. Но, увидев его напряженный пенис, который мог очень долго продержаться в таком состоянии внутри ее, она забыла обо всем. Зато сейчас вспомнила.

Перемежая понюшки кокаина белым вином со льдом, она вспоминала и кипятилась все больше и больше.

Когда они только что поженились и Винс любил и лелеял Мэри, он научил ее обращаться с оружием. С обычным револьвером двадцать второго калибра. И сейчас она достала его из ящика прикроватного столика, где он хранился. Мэри вздрогнула и снова запустила руку в ящик, отыскивая патроны.

Оружие поблескивало в лунном свете.

Человек, державший револьвер, гнусно ухмылялся, поднимая его.

Уилл Хейуорд судорожно глотнул воздух.

– Не надо, прошу вас! – крикнул он, не в силах отвести взгляда от смертоносного оружия.

– Тебе конец, придурок, – бросил верзила.

Уилл в отчаянии оглянулся вокруг, но Центральный парк в это время ночи, как и следовало ожидать, был пуст. Он снова беспомощно взглянул на убийцу и отступил на шаг.

– Тебе некуда бежать, идиот!

Уилл вскрикнул и бросился бежать.

Но, нажимая на спусковой крючок, верзила поскользнулся на льду, потерял равновесие и рухнул на землю всеми своими тремястами фунтами веса. Выстрел, прозвучавший в ночи, не попал в цель.

Уилл продолжал бежать.

От его тяжелого дыхания в морозном воздухе поднимались облачка пара. Он бежал, спасая свою жизнь. Земля обледенела, было скользко. Добежав до Пятой авеню, Уилл оглянулся. Его преследователь был совсем близко. На этот раз не уйти…

У светофора остановилось желтое такси. Уилл бросился к машине и вскрикнул, услышав выстрел. Он успел вскочить в машину, и водитель нажал на педаль, вопя на смеси испанского и английского языков, чтобы он убирался из такси ко всем чертям. Но Уилл не обращал внимания на ругань испуганного таксиста.

Единственная мысль четко сформировалась в его сознании: этот мерзавец пытался убить его.

В этом не было ни малейшего сомнения.

Эйб Глассман, старый друг, пытался убить его.

Все шло очень хорошо.

Никогда еще захват компании не проходил так гладко.

Эйб улыбнулся. Белинда оказалась более доверчивой, чем он предполагал, и даже не заметила, что действует по написанному им сценарию. Дочь не поняла, что он ни в коем случае не допустит, чтобы она добилась успеха.

Эйб хохотнул, очень довольный собой.

В «Новостях» местного телевидения Эйб видел, как в Аспен прибыл Форд и с каким изумлением воспринял весть о смене владельца компании и прекращении съемок «Беренджера». Эйб улыбнулся еще шире. Для Форда у него тоже припасен «приятный» сюрприз. И если Форд, узнав о том, какой поворот приняли события, был неприятно удивлен, то какова, интересно, будет реакция актеришки, когда он выяснит, какой следующий шаг предпримет Эйб.

Эйб с нетерпением ждал, когда Форду сообщат о том, что «Возмущение» не будет сниматься. Надо лишь выбрать самый подходящий момент, чтобы обнародовать эту новость.

Джек был в таком отвратительном настроении, что даже не мог читать лежащий перед ним сценарий. Он отбросил его в сторону. Вспомнив о длинноногой рыженькой, с которой провел прошлую ночь, он пришел в ярость. Джек с большим трудом достиг эрекции. Это он-то, Джек Форд, которому не было равных в быстроте реакции на женщину! Он стукнул кулаком по столу и подошел к окну.

Это продолжалось уже целых четыре недели, с тех самых пор, как Белинда бросила его. Сначала Джек вообще ничего не хотел. Вернее, хотел, но только если думал о ней. При мысли о Белинде он мгновенно приходил в полную боевую готовность – словно дурак, который принарядился, а пойти некуда. Черт бы побрал эту сучку!

Джек ежедневно подолгу катался на лыжах с Мелоди. В основном срывал на ней недовольство или погружался в уныние. Несколько раз, когда Джек поднимался в кресле по канатной дороге, ему казалось, что он видит внизу Белинду. Из-под смешной лыжной шапочки виднелись волосы такого же цвета, но под громоздким лыжным костюмом было трудно разглядеть все остальное. И каждый раз Джек ошибался.

На третий раз он знал, что это она.

Был теплый день. Подъемник на мгновение остановился. Мелоди подставила лицо солнечным лучам, а Джек наблюдал за какой-то лыжницей, спускавшейся по Красному спуску, знаменитому своими трамплинами. Преодолевать их желающих не нашлось, поэтому неудивительно, что лыжница спускалась в полном одиночестве.

В эластичные лыжные брюки был заправлен свитер, на голове – черная мужская лыжная шапочка, на глазах – темные солнцезащитные очки. Она была красивой и сильной. Джек узнал ее, даже не видя волос или лица.

Кататься она умела. Безупречный стиль: Белинда зависала над этими трамплинами грациозно, как балерина. У нее были невероятно сильные ноги. Ему ли не знать, какие они сильные! Он и сейчас чувствовал, как они обвивались вокруг его талии. Белинда пронеслась под его креслом, не взглянув вверх и полностью сосредоточившись на трудной трассе впереди. Когда подъемник двинулся дальше, Джек повернулся и следил за ней до тех пор, пока она не скрылась из виду.