Отметим, что практика таких свадеб сохранялась при всех последующих царствованиях. Например, 3 апреля 1866 г. при Александре II в Малой церкви Зимнего дворца состоялась свадьба фрейлины графини О. П. Клейнмихель и камер-юнкера князя П. Д. Волконского. Гости со стороны жениха собирались в Ротонде, со стороны невесты – в Малахитовой гостиной. Невесту привезли в Зимний дворец в придворной парадной карете к подъезду императрицы и в сопровождении двух скороходов провели в Золотую гостиную «через коридорчик и столовую, и потом» невеста была «прошена во внутренние Ее Величества апартаменты для убрания бриллиантами и благословения к венцу». Затем все приглашенные прошли в Малую церковь, где и прошло бракосочетание. Затем в Малахитовой гостиной молодых поздравляли, туда же подали «шампанское, чай, питье и мороженое». Церемония закончилась в 21 час. При этом Александр II счел необходимым лично «сопроводить новобрачных в дом»[383].
Ротонда в Зимнем дворце
В XIX в. характер свадеб «на высшем уровне» изменился. При принятии решений уже не ощущалось того диктата воли монарха, столь характерного для XVIII в. Возможно, тут сыграл свою роль негативный жизненный опыт, имевшийся у Александра I и Константина Павловича. Россия в начале XIX в., одержав победу над Наполеоном, могла себе позволить брачный союз по взаимной симпатии молодых. Результатом такого подхода стал вполне гармоничный брак великого князя Николая Павловича и прусской принцессы Фредерики-Луизы-Шарлотты-Вильгельмины, в православии великой княгини Александры Федоровны.
Великий князь Николай Павлович. Ок. 1820 г.
Прусская принцесса Шарлотта
В 1817 г. в Большом соборе Зимнего дворца состоялось обручение (25 июня), а затем и бракосочетание (1 июля) будущего императора Николая I и будущей императрицы Александры Федоровны. Для свадьбы такого уровня церемониал соблюдался строжайшим образом, но невеста и жених на всю парадную суету смотрели совсем иными глазами. Ведь этим молодым людям, несмотря на их статус, посчастливилось заключить брак по любви.
Их «особый взгляд» отразился в дневниковых записях Александры Федоровны. В них она, как и всякая счастливая невеста, очень мало писала о деталях церемониала: «На следующий день, 25 июня, совершилось наше обручение. Я впервые надела розовый сарафан, брильянты и немного подрумянилась, что оказалось мне очень к лицу; горничная Императрицы-матери Яковлева одела меня, а ее парикмахер причесал меня; церемония обручения сопровождалась обедом и балом с полонезами… С каким чувством проснулась я поутру 1 июля! Мои прислужницы-пруссачки убрали мою кровать цветами, а добрая Вильдермет поднесла мне букет из роскошнейших белых роз. Я не хочу здесь распространяться о своих личных впечатлениях, но в этот день невозможно обойти их молчанием. Меня одели наполовину в моей комнате, а остальная часть туалета совершилась в Брильянтовой зале, прилегавшей в то время к спальне вдовствующей Императрицы. Мне надели на голову корону и, кроме того, бесчисленное множество крупных коронных украшений, под тяжестью которых я была едва жива. Посреди всех этих уборов я приколола к поясу одну белую розу. Я почувствовала себя очень, очень счастливой, когда руки наши наконец соединились; с полным доверием отдавала я свою жизнь в руки моего Николая, и он никогда не обманул этой надежды!
Остальную часть дня поглотил обычный церемониал, этикет и обед. Во время бала, происходившего в Георгиевском зале, я получила письма из Берлина, от отца и от родных. Мы спустились по парадной лестнице, сели в золотую карету со вдовствующей Государыней; конвой кавалергардов сопровождал нас до Аничкового дворца».
Отметим для себя «профессиональную закрытость» будущей императрицы: будучи юной девушкой, даже в личном дневнике она не могла позволить себе «распространяться о своих личных впечатлениях».
Особая свадьба прошла в Большом соборе Зимнего дворца летом 1839 г. Старшая дочь Николая I – великая княжна Мария Николаевна – стала первой императорской дочерью, после замужества оставшейся в России. Свадьбу готовили согласно сложившимся за имперское столетие традициям, и приданое невесты выставили в парадных залах Зимнего дворца. Младшая сестра невесты, великая княгиня Ольга Николаевна вспоминала: «Приданое Мэри было выставлено в трех залах Зимнего дворца: целые батареи фарфора, стекла, серебра, столовое белье, словом, все, что нужно для стола, в одном зале; в другом – серебряные и золотые принадлежности туалета, белье, шубы, кружева, платья, и в третьем зале – русские костюмы, в количестве двенадцати, и между ними – подвенечное платье, воскресный туалет, так же как и парадные платья со всеми к ним полагающимися драгоценностями, которые были выставлены в стеклянных шкафах: ожерелья из сапфиров и изумрудов, драгоценности из бирюзы и рубинов. От Макса она получила шесть рядов самого отборного жемчуга. Кроме этого приданого, Мэри получила от Папа дворец (который был освящен только в 1844 г.) и прелестную усадьбу Сергиевское, лежавшую по Петергофскому шоссе и купленную у Нарышкиных. Я не буду описывать свадьбу и все к ней относящиеся торжества. В пурпурной императорской мантии, отделанной горностаем, Мэри выглядела невыгодно: она совершенно скрывала тонкую фигуру, и корона Великой княжны тяжело лежала на ее лбу и не шла к ее тонкому личику. Но его выражение было приветливым, даже веселым, а не сосредоточенным, как то полагалось. В браке она видела освобождение от девичества, а не ответственность и обязанности, которые она принимала на себя»[384].
К. Робертсон. Портрет великой княгини Марии Николаевны
Великая княгиня Мария Николаевна и Максимилиан Лейхтенбергский
В конце 1830-х гг. наследник великий князь Александр Николаевич отправился в заграничное турне, во время которого он «отсмотрел» несколько потенциальных невест. При этом будущую жену нашел там, куда заезжать совершенно не планировал – в герцогстве Гессенском. Совершенно случайно остановившись в маленьком Дармштадте, он был сражен обаянием маленькой (14 лет) принцессы Максимилианы-Вильгельмины-Августы-Софии-Марии Гессенской. Николай I был немедленно извещен о потенциальной невесте и, несмотря на ее сомнительное отцовство, одобрил будущий брак.
Однако в мае 1839 г. наследник Александр Николаевич посетил Англию. Там влюбчивый цесаревич встретился с юной английской королевой Викторией. Сначала они проявили друг к другу сдержанный, в рамках церемониала, интерес, вскоре он перерос в бурное взаимное чувство. Первые впечатления о русском цесаревиче в дневнике королевы Виктории вылились в следующие строки: «У него красивые синие глаза, короткий нос и изящный рот с очаровательной улыбкой. Я нашла Великого Князя чрезвычайно привлекательным, с располагающим приятным характером, таким естественным, таким веселым». Затем появилась следующая, совершенно типичная для 20-летнего возраста запись: «Мне страшно нравится Великий Князь, он такой естественный и веселый, и мне так легко с ним».
Коронационный портрет королевы Виктории. 1838 г.
