Но то были копейки по сравнению с тратами на подготовку к маскарадам 1835 г. В январе этого года Николай I потратил на аксельбанты и «прочее для маскарада 200 руб.». В магазине военных вещей Сургучева тогда же «за каски и шляпы и прочее для маскарада 612 руб.»; «портному Малиновскому за переделку мундира и двух таковых же для маскарада 689 руб. 50 коп.»; в феврале «театральному парикмахеру Вивану за маскарадный парик для Его Величества – 100 руб.»[489].

В январе 1836 г. «парикмахеру Утехину за зделанный для Его Величества парик для маскарада 200 руб.». В марте 1837 г., при подготовке к упомянутому китайскому маскараду, Николай I уплатил «костюмеру театра Балте за китайское маскарадное платье 865 руб., парикмахеру Вивану за китайский парик для маскарада 70 руб.; мастеру Тимофееву за китайскую шапку для маскарада 40 руб.». В ноябре 1841 г. «костюмеру театра Матис за театральный костюм 116 руб. 68 коп.; Парикмахеру Дювалю за театральный парик 57 руб.; Сапожнику Пемо за поправку сапогов и за театральные башмаки 31 руб. 80 коп.».

Как мы видим, подготовка к маскараду влетала императору «в копеечку», да и готовили ему маскарадные костюмы крепкие профессионалы – театральные костюмеры.

Наряду с различными экзотическими темами маскарадов, при Николае I была положена традиция обращения и к национальной истории. Так, в 1849 г. на маскараде в доме генерал-губернатора графа Закревского устроили «Шествие одного из русских царей со всеми боярами, рындами и отроками»[490].

Ради справедливости отметим, что на ниве «маскарадного патриотизма» Николай I – не новатор. Еще при Екатерине II ее сановники продвигали «русскую идею» посредством маскарадных костюмов. Так, на маскараде у Л. А. Нарышкина Екатерина II была одета в костюм царицы Натальи Кирилловны, а Е. Р. Дашкова – подмосковной крестьянки. Причем Дашкова еще и пела в хороводе песню «Во селе, селе Покровском, Среди улицы большой, Разыгралась, расплескалась, Красна девица, душа»[491].

Императрица Мария Федоровна в маскарадном костюме московской царицы. 1883 г.

Позже историческая русская тема получит развитие в «русских маскарадах» при Александре III и Николае II. Апогеем подобных русских маскарадов стал маскарад в Зимнем дворце, проведенный в феврале 1903 г. В повестке от 11 февраля 1903 г. сообщалось: «По повелению Их Императорских Величеств, Обер-Гофмаршал имеет честь известить о приглашении Вас, в Четверг 13 сего февраля к 9 час, на бал в Концертном зале Зимнего дворца». Участники маскарада блистали «в костюмах времен Царя Алексея Михайловича», а остальные гости являлись на бал в Павильон Императорского Эрмитажа в привычных одеждах: «Дамы в длинных вырезных платьях. Кавалеры: военные в обыкновенной форме в мундирах, Гражданские в мундирных фраках и лентах»[492].

Одним из «номеров» этого исторического маскарада стал «русский танец», в котором солировала княгиня Зинаида Юсупова. Но среди шестнадцати пар, участвовавших в танце, упоминаются и сестры Танеевы – Анна Александровна (№ 11) и Александра Александровна (№ 12). Именно тогда Анна Танеева (А. Вырубова) и увидела свою будущую подругу – императрицу Александру Федоровну в образе царицы Марии Милославской[493].

Добавим, что среди зрителей маскарада присутствовала не только элита петербургского общества, но и женская прислуга императрицы Александры Федоровны, жившая в Зимнем дворце. В списке женской прислуги «Ея Величества и августейших детей», значатся: камер-фрау Герингер, камер-юнгфера Очард, Занотти и Тутельберг, портниха Николаева, комнатные женщины – Никитина, Павлова и Демидова; англичанка Игер; няня Вишнякова; комнатные женщины – Тегелева 1-я, Тегелева 2-я и Эрсберг[494].

Портрет З. Н. Юсуповой

З. Н. Юсупова в маскарадном костюме. 1903 г.

С интересом за действом наблюдали и профессиональные артисты, ставившие этот маскарад, который больше напоминал парадный спектакль. Мемуарист упоминает, как «через дырочки занавеса они внимательно разглядывали всех костюмированных и делились своими замечаниями по поводу манеры и умения приглашенных носить столь необычное для них и столь обычное для артистов платье. Особенно шутили они, когда на сцене появлялся директор, одетый вместо вицмундирного чиновничьего фрака в русский кафтан».

Театральная сцена являлась неотъемлемой частью большинства императорских резиденций. Напомним, что первый придворный театр появился при Дворе царя Алексея Михайловича в 1672 г., и с той поры существование подобного театра превратилось в некий придворный стандарт. Поэтому, когда возводили каменный Зимний дворец, в юго-западном ризалите устроили обширный дворцовый театр, «встроенный» в пространство императорской резиденции.

Дворцовая сценическая площадка использовалась не только профессиональными артистами, но и любителями, поскольку в Зимнем дворце изначально существовали две труппы – профессиональная и любительская. Профессиональная труппа занимала сцену императорского театра, размещавшегося с 1762 по середину 1780-х гг. в юго-западном ризалите резиденции. В середине 1780-х гг. Дж. Кваренги построил для театра отдельное здание, туда и переехал профессиональный театр, получивший название Эрмитажного. Любительская труппа, состоявшая из придворных, могла выступать где угодно, в зависимости от обстоятельств или размаха постановки. Придворные, выступавшие в роли актеров, могли продемонстрировать свои таланты как на сцене Эрмитажного театра, так и в одном из залов огромного дворца.

Среди петербургских театров Эрмитажный театр всегда занимал особое положение. Во-первых, это один из самых старых петербургских театров, изначально «заточенный» под придворно-церемониальный формат постановок. Во-вторых, особое положение театра определялось его «географией», то есть расположением непосредственно в главной императорской резиденции. Поэтому Эрмитажный театр находился в ведении Петербургского дворцового управления. Но оборудованием сцены и подготовкой к спектаклям занималась Дирекция Императорских театров. В-третьих, это был синтетический театр, в нем ставили и оперу, и драму, и балет. В-четвертых, театр не имел «собственной» труппы и по большей части представлял собой «площадку», на которой приглашенные артисты ставили свои спектакли.

План второго этажа Зимнего дворца времен Екатерины II (придворный театр в юго-западном ризалите)

Воспитатель великого князя Павла Петровича С. А. Порошин часто упоминает в записках о посещении дворцового театра своим воспитанником. Его свидетельства позволяют представить не только интенсивность работы придворного театра, но и его репертуар.

В качестве примера используем записи за май 1765 г. Итак: «Во дворце комендия: Le legataire и Somnambule. Балет… Великий князь не был» (3 мая); «После стола в воланы. Учился. На комедию. Комедия русская Jean de France, балет Гранжеев со змеей, маленькая пьеса: Слепой видящий… После комедии ужинали; о Сумарокове, о его трагедиях и притчах и скоро спать, десять часов было» (10 мая); «После обеда учился. Потом в комедию, комедия была La goucernante de la chausse, маленькая пьеса Somnambule, балет Гранжеев Аполон и Дафна. После большой пьесы пошли в ложу к Государыне. После маленькой пьесы Государыня, откланявшись, забывшися, и ретировалась, а Великий Князь остался в ея ложе, и тут до конца балету смотрели» (13 мая); «Учился. Потом на комедию, русская (Менехли…), балет Аполон и Дафна. Пиеса „Новоприезжие“. После ужинать и спать» (17 мая); «Часу в седьмом Государыня и Великий Князь приехали в Зимний дворец на комедию. Комедия была: L’home singulier, пиеса Anette et Lubin. Балет новый Le cendange в первый раз. В десятом часу в исходе все кончилось» (20 мая)[495].