Императрица Мария Александровна с удовольствием наблюдала за тем, как гадают ее фрейлины. Поскольку фрейлины были, естественно, сплошь незамужние, то гадали, конечно, «на женихов» (1862 г.): «Давали петуху клевать овес, топили олово»[465]. Эта традиция воспроизводилась на протяжении десятилетий. 2 января 1877 г. сын императрицы Марии Александровны записал в дневнике: «… вечером у нас гадание. Мама немного… несмотря на это она хотела, чтобы были гадания… Отличные были шутки: лоханка с водой и записками, разные сюрпризы, петух с зернами, который, по обыкновению, неприлично себя вел, зеркало и под столом, я пугал девиц, дергая их за платье…»[466].

Традиционно шумно в Зимнем дворце встречали Масленицу. Гуляли так, что в мемуарах встречаются упоминания о «масленичных беснованиях» – и это при чопорном Императорском дворе.

Отметим и то, что буквально «под боком» у Зимнего дворца, на Адмиралтейской площади, традиционно устраивались народные балаганы, которые охотно, и по возможности инкогнито, посещали молодые великие князья. А напротив Зимнего дворца, на льду Невы, устраивались огромные горки и ипподромы. Современник вспоминал: «Здесь за два-три дня до начала масленой недели вырастали высокие, широкие и длинные ледяные горы – и „под горами“ закипало многолюдное народное гулянье со сравнительно большой и разнообразной зрелищной частью, сосредоточенной в расположенных кругом балаганах. Но как бы ни были пестры впечатления от этих гуляний, в основе их все же оставались ледяные горы. И вполне естественно, что, подразумевая все это гулянье в целом, в народе обычно говорили: „погулять на горах“, „погулять под горами“».

B. C. Садовников. Балаганы на Адмиралтейской площади. 1849 г.

К. Е. Маковский. Народное гулянье во время Масленицы на Адмиралтейской площади в Петербурге. 1869 г.

Н. Серракаприола. Катальные горы на Большой Неве. 1817 г.

А. Автаномов. Зимние бега на Неве. 1859 г.

Традиция масленичных гуляний, восходящая ко временам Московского царства, оказались столь прочна, что и немка по рождению Екатерина II с удовольствием отдавала дань этому празднику. Английский посол лорд Мальмсбери упоминает в мемуарах, что в 1778 г. «императрице угодно было устроить в течение Масляницы праздник, который великолепием и изяществом превзошел все, что можно придумать в этом роде. За ужином десерт подавался на драгоценных блюдах, сверкавших каменьями, на сумму до двух миллионов фунтов стерлингов. А во время игры в макао (игра, очень распространенная здесь в эту минуту), кроме денежнаго выигрыша, бриллиант, ценою в 50 р., выдавался ея императорским величеством всякому, кто имел „девять“ (высшая цифра, достигаемая в этой игре). Таким образом были розданы сто пятьдесят бриллиантов»[467].

По свидетельству графини В. Н. Головиной, последняя Масленица императора Павла I в 1801 г. была «очень оживленной. Император приказал Александру Павловичу давать у себя балы, а в Эрмитажном театре бывали маскарады, для входа в которые было совсем немного билетов, вследствие чего там собиралось общество более избранное, чем обыкновенно в подобного рода увеселениях. На этих балах великий князь Александр начал обращать внимание на красавицу Нарышкину».

Особенно гуляли в Масленицу при Николае I. Барон М. А. Корф упоминает, что Масленицу гуляли при императоре в довольно узком кругу: «В этом кругу оканчивалась обыкновенно Масленица и на прощанье с нею, в „folle journee“ [безумный день – фр.]. Впоследствии эти „folles journees“ праздновались обыкновенно также в присутствии Царской фамилии у обер-церемониймейстера графа Воронцова-Дашкова, завтракали, плясали, обедали и потом опять плясали. В продолжение многих лет принимал участие в танцах и сам Государь, которого любимыми дамами были: Бутурлина, урожденная Комбурлей, княгиня Долгорукая, урожденная графиня Апраксина, и, позже, жена поэта Пушкина, урожденная Гончарова. В одну из таких „folle journee“, которые начинались в час пополудни и длились до глубокой ночи, именно в 1839 году, Государь часу во 2-м напомнил, что время кончить танцы; Императрица смеясь отвечала, что имеет разрешение от митрополита танцевать сколько угодно после полуночи; что разрешение это привез ей синодальный обер-прокурор (гусарский генерал граф Протасов) и что, в доказательство того, он и сам танцует. За попурри, когда дамы заняли все стулья, Государь, также танцевавший, предложил кавалерам сесть возле своих дам на пол и сам первый подал пример. При исполнении фигуры, в которой одна пара пробегает над всеми наклонившимися кавалерами, Государь присел особенно низко, говоря, что научен опытом, потому что с него таким образом сбили уже однажды тупей».

Дворцовые балы всегда вызывали самый живой интерес и самое активное участие женской половины аристократического бомонда Петербурга. По своему статусу балы, безусловно, занимали главенствующее место в череде зимних развлечений. К сезону балов готовились заранее, обновляя гардероб и аксессуары. Подготовка «амуниции» выливалась в значительные суммы.

Подчеркнем, что сценографии праздников в Зимнем дворце уделялось огромное внимание. Тщательная режиссура придворных развлечений формировала мнение большого света и европейских вояжеров о блеске Российского императорского двора.

Екатерина II, обжившись в Зимнем дворце, продолжила традицию устройства зимних балов. Гигантские залы Зимнего дворца были идеальной площадкой для ярмарки тщеславия под названием «придворный бал». Балы времен Екатерины II подробно описаны современниками. Заметим, что императрица заложила некий стандарт зимних балов в стенах Зимнего дворца, который воспроизводился вплоть до начала XX в. Менялся только внешний антураж – силуэты женских нарядов и золотое шитье на мундирах.

Итак, слово заезжему очевидцу, посетившему Зимний дворец в начале 1780-х гг. (заметим, что к этому времени Екатерина II уже не танцевала сама, предпочитая играть в карты, наблюдая за танцующими): «Был я и на большом вечере при этом дворе, о чем я вам также должен сообщить. Как раз перед шестью часами отправились мы опять в ту же комнату, где мы были утром. Комнаты были освещены, и общество более смешанное. Уже с самого начала находилось много женщин, которые, почти совсем непринужденно, частью прохаживались или стояли, частью сидели и разговаривали с кавалерами. Великолепие бриллиантов и дамских нарядов неописуемо. После того как мы также взад и вперед прошлись и любовались блеском драгоценных булавок и других ожерелий на головах и на грудях, направились мы в открытую и весьма поместительную для танцев залу. В этом зале также находилось множество персон, в особенности иностранных министров, и несколько чужеземцев, которые потом были представлены Императрице.

Г. Морланд. Гладильщица. 1785 г.

Приспособления для глажения перчаток

Вскоре после 6 часов прибыла Монархиня, почти в том же одеянии, как утром, только дамская свита была многочисленнее. Иностранные министры опять составили проход; она остановилась в дверях, и означенные вновь были допущены к целованию руки. Двое чужеземцев были представлены, из коих один был господин фон-Корф, с которым Императрица некоторое время говорила… При входе Монархини в танцевальную залу заиграл оркестр шумную увертюру с трубами и литаврами.