30 января 1886 г., во время большого бала в Зимнем дворце, число офицеров охраны увеличили. За безопасность царя отвечали четырнадцать полицейских офицеров (на всех – 7 бутылок пива, 7 бутылок красного вина, 2 бутылки кюммеля[623] 3-го сорта); трое полицейских и жандармских офицеров (только шампанское); двенадцать жандармских офицеров (на всех 6 бутылок бордоского красного вина «Медок», 6 бутылок пива и 1,5 бутылки кюммеля); восемь агентов Дворцовой полиции (на всех 8 бутылок пива и 1 бутылка кюммеля) и четыре чиновника тайной полиции (на всех 4 бутылки пива и полбутылки кюммеля). Всего 41 человек[624]. Кстати говоря, число офицеров охраны автор установил именно по Ведомости винных выдач.

У русских императоров, живших в Зимнем дворце, вплоть до Николая II, сохранялась традиция почти ежедневных визитов в караульное помещение Зимнего дворца. Поначалу царь обходил караулы Зимнего дворца вместе с женой. Например, 19 февраля 1896 г. Николай II записал в дневнике: «Обошли караулы»; 22 февраля: «Обошли караулы; стояли пажи». Позже Николай II обходил караулы один или с подросшими дочерьми.

До начала 1900-х гг. вышеизложенный порядок несения службы по охране Зимнего дворца практически не менялся. По-прежнему в Зимнем дворце выставлялись караулы от Петербургского гарнизона, несли службу дворцовые гренадеры и дворцовая полиция (охранная команда – 87 чел.).

Летом 1901 г., по инициативе полицмейстера Зимнего дворца гвардии полковника Истомина, усилили охрану Императорского Эрмитажа. Мотивировал он это тем, что «Императорский Эрмитаж, как здание отдельное и в стороне находящееся, не может быть охраняемо теми постами и нарядом дежурных, которые ежедневно назначаются для охраны Зимнего дворца»[625]. Целью предлагаемых мероприятий было «поставить Эрмитаж в смысле охраны в одинаковое условие с Дворцом». В результате штаты Дворцовой полиции увеличили на 7 человек, за счет них выставили три новых круглосуточных поста: у Большого Эрмитажного подъезда, у Советского подъезда и в Комитетском подъезде. Предлагалось еще выставить несколько круглосуточных постов по подвалам Эрмитажа, но в этом было отказано.

Из оперативных мероприятий этого периода можно помянуть сбор в марте 1903 г. сведений о детях-студентах дворцовой прислуги, проживавших в домах Дворцового ведомства. Совершенно очевидно: Дворцовая полиция опасалась, что они могут сыграть роль если не террористов, то информаторов революционеров.[626] Однако накопившиеся «штампы в работе» охраны в относительно спокойные 1890-е гг. привели к крупным «проколам» дворцовых спецслужб в начале 1900-х гг., когда фактом политической жизни страны стала вторая, «эсеровская», волна терроризма в России.

Л. Премацци. Вид нового Эрмитажа и Миллионной улицы

В качестве характерного примера можно привести эпизод лета 1904 г. К этому времени Боевая организация партии эсеров уже в полный голос заявила о себе. 15 июля 1904 г. эсеры убили министра внутренних дел В. К. Плеве. И в ситуации нараставшего революционного террора крестьянин Архипов, 21 года, без определенного места жительства, около двух часов июльской белой ночи подошел со стороны Дворцовой площади к ограде сада Зимнего дворца, выждал, пока городовой удалится в сторону Дворцового моста, и лихо перемахнул через двухметровую ограду и двухметровую решетку дворцового сада. В охраняемом саду у западного фасада Зимнего дворца он, незамеченным, провел два дня и две ночи. Днем Архипов отлеживался в кустах, ночью гулял по дорожкам царского сада, а затем, оголодав, проник через открытую форточку в Зимний дворец в квартиру княгини Голицыной (первый этаж юго-западного ризалита) и, пробыв там около часа, взял «по мелочи» кое-что из вещей, и вылез обратно в сад.

Архипов дождался, пока городовой отойдет от ограды, и тем же путем благополучно удалился из охраняемого сада Зимнего дворца. Самое удивительное то, что через три дня он добровольно явился обратно и сдался дворцовой охране. Когда Архипов дал показания, все были в шоке и сначала не поверили ему, считая, что «трудно допустить возможность укрыться человеку в негустых сравнительно кустах, при таком большом числе работавших в саду людей (в саду работало 9 чел. – И. З.)»[627]. Однако Архипов показал место, где он перелез через ограду, и место, где отлеживался в кустах, пока садовники работали в саду. Мотивировал Архипов свое проникновение в сад у западного фасада Зимнего дворца тем, что он собирался якобы лично просить царя «об отправлении его добровольцем в действующую армию». Случай был из ряда вон, но дело замяли и ограничились тем, что добавили еще один пост охраны около Иорданского подъезда. Ну и, конечно, у кое-кого полетели погоны.

Сад у западного фасада Зимнего дворца

Охрана у главных ворот Зимнего дворца

Цесаревич Алексей у фонтана в саду Зимнего дворца. За его спиной пост охраны у Салтыковского подъезда Зимнего дворца

26 ноября 1904 г. Николай II приехал в Зимний дворец на традиционный Георгиевский праздник. В дневнике он писал: «Около 11 ¹/₄ обошел войска и отставных. Георгиевская зала была более наполнена, чем в прежние года, благодаря присутствию команд „Варяга“ и „Корейца“. Вернулись к часу в Малахитовую, где мы завтракали. Обходил внизу столы нижних чинов. Принял ген. Фрезе – Виленского ген. – губ. и команд. войсками; затем Ламздорфа. Мама пила с нами чай. В 6 час. начался обед в Николаевской зале. Окончили разговоры в 8 ¹/₂». Вечером Николай II уехал в Царское Село, и после этого Зимний дворец не посещался царем очень долго.

Одним из самых трагических эпизодов в российской истории начала XX в. стал расстрел рабочих у Зимнего дворца 9 января 1905 г. Назвать это «экспромтом» власти, конечно, нельзя. И власть, и революционеры желали крови. Власть залпами в упор из трехлинеек по безоружной толпе желала «стукнуть кулаком по столу». А революционеры считали, что пролитая (не без их помощи) «святая народная кровь» столкнет народ и власть, положив начало революции. Поэтому кровь сотен убитых и раненых, пролитая по всему Санкт-Петербургу, стала, как обычно, разменной монетой в руках политиканов.

Ограда сада Зимнего дворца

Естественно, императору докладывали о ситуации в столице. 2 декабря 1904 г. в Александровском дворце Царского Села состоялось «совещание о мерах, которые надлежит принять, чтобы прекратить смуту последних месяцев… Заседание продолжалось с 2 ¹/₂ до 4 ¹/₂»[628]. 8 декабря заседание, посвященное волнениям в Петербурге, было продолжено: «В 11 час. у меня началось второе заседание – продолжение первого. Кроме тех же, присутствовали: дяди – Владимир, Алексей, Сергей, Фредерикс и бар. Нольде. Читался и обсуждался проект сообщения и указа Сенату, при этом видоизменялась редакция. Был сделан перерыв для завтрака. Потом сидели с 2 ¹/₂ до 3 ¹/₂».