Поскольку отмена крепостного права в 1861 г. затрагивала материальные интересы дворянства, охрану Зимнего дворца немедленно усилили. Призраки дворцовых переворотов были еще живы в его стенах. Поэтому охране – гвардейским караулам и Роте дворцовых гренадер – предписывалось соблюдать «должную осторожность».

Но время требовало создания иных формирований для обеспечения безопасности императорской фамилии. За несколько лет после смерти Николая I, Россия стремительно изменилась. Это касалось и охраны. Рота дворцовых гренадер, которая создавалась как парадно-боевая единица, фактически утратила реальную боеспособность, превратившись в караульно-парадную часть. И хотя в ноябре 1857 г. штаты Роты дворцовых гренадер пересмотрели в сторону увеличения[583], но в условиях нарождавшегося политического терроризма ее реальная полезность в деле физической защиты императорской семьи неуклонно падала. Последний раз «Золотая рота» дворцовых гренадер рассматривалась как реальная боевая единица в 1862 г., когда 20 января получила приказ министра Императорского двора, по которому в случае тревоги «все чины роты» должны были «поспешать во Дворец в малую Фельдмаршальскую залу с оружием и боевыми патронами»[584].

С начала 1880-х гг. Рота дворцовых гренадер окончательно превращается в парадную часть ветеранов, и термин «Золотая рота» постепенно превращается в символ полуинвалидной команды, занимающей посты в караульных будках. По новому штату 1883 г. штатную численность Роты дворцовых гренадер частично сократили[585]. Тем не менее это подразделение сохранялось вплоть до 1917 г., принимая участие во всех торжественно-парадных мероприятиях.

Э. П. Гау. Караул в Пикетном зале Зимнего дворца. 1865 г.

Э. П. Гау. Караул в Большом фельдмаршальском зале Зимнего дворца. 1866 г.

В год отмены крепостного права в России охрану Зимнего дворца усилили. Распределение постов, которые несла Рота дворцовых гренадер по охране Зимнего дворца, на декабрь 1861 г. было следующим. Главные ворота охранялись двумя постами. На первом этаже Зимнего дворца находились три поста: в коридоре с правой и левой стороны ворот – два поста; в Кухонном коридоре – один пост. На втором этаже выставлялись девять постов: в Фельдмаршальском зале, в Коридоре министра Императорского двора, в Портретной галерее, в Галерее петербургских видов, перед Комендантской лестницей, в Передней августейших детей, в коридоре перед камер-юнгферскою ее величества, перед лестницей телеграфа и в Темном коридоре – везде по одному. На третьем этаже Зимнего дворца постов не было.

Таким образом, в Зимнем дворце имелось 14 круглосуточных постов, которые несла Рота дворцовых гренадер. В их обязанности входило не пропускать посторонних лиц во дворец, осматривать вещи, расспрашивать неизвестных и сопровождать их к дежурным.

Усиление охраны Зимнего дворца предпринималось и против возможных заговорщиков-дворян, и против революционных радикалов-разночинцев. Простолюдины как фактор опасности всерьез не воспринимались. По крайней мере вне Петербурга. М. П. Фредерикс, описывая визит царской семьи в Москву весной 1861 г., упоминает, как во время визита в село Коломенское Александр II и Мария Александровна оказались на деревенской свадьбе, подарив молодым подарки. Тогда фрейлина «в давке охраняла с помощь адъютантов маленькую великую княжну Марию Александровну – все платье мое было разодрано на клочки»[586]. Как видим, тогда еще не практиковалось жестко отсекать охраной императорскую семью от народа.

В январе 1862 г. составили «Дополнительные правила об охранении порядка по Зимнему дворцу». Из текста «Правил» отчетливо видно, что в конце 1861 – начале 1862 гг., вариант захвата Зимнего дворца «толпой» рассматривался властями как вполне реальный: «При получении известий… о намерении толпы сторонних людей ворваться во Дворец один из взводов Главного караула поспешает к тому подъезду… и препятствует дальнейшему вторжению толпы, а в случае опоздания следует за оною для овладения ею»[587]. Особую инструкцию составили для караула от гвардейской легкой кавалерии, охранявшей личные покои императора. Ситуация тогда сложилась столь нервная, что, когда весной 1862 г. с крыши Зимнего дворца с грохотом рухнул пласт снега, во дворце началась легкая паника, поскольку решили, что начался штурм императорской резиденции. Европейские прецеденты подобных событий были хорошо известны.

Самой сложной проблемой являлся надежный контроль за бесконечным потоком лиц, ежедневно проходивших через хозяйственные помещения Зимнего дворца. С 15 января 1862 г. «в целях предосторожности впуска посторонних людей во Дворец» высочайшим повелением установили режим работы дворцовых подъездов: подъезды Его Величества, Комендантский, министра Императорского двора открывались с 8 утра до 24 часов ночи; подъезд императрицы – до возвращения во дворец всех высочайших особ; остальные подъезды – Посольский, Иорданский, 4-й запасной половины – держались запертыми[588].

Однако, несмотря на все караулы и посты охраны, периодически срабатывал «человеческий фактор», приводивший к серьезным «проколам» подразделений охраны. Так, несмотря на ужесточение пропускного режима для всей челяди, проживавшей в Зимнем дворце в 1860-1870-х гг., все же не удалось решить проблему жесткого контроля за посещением Зимнего дворца посторонними лицами. Хотя нельзя сказать, что в этом отношении ничего не предпринималось. Например, строжайше запретили принимать на жительство в Зимний дворец родственников без разрешения начальства. Тогда сделали первые шаги в целях «разгрузить» Зимний дворец от многочисленных детей придворнослужителей, которые уже не имели отношения к Императорскому двору[589]. Проверялись все лица, приходившие на дворцовую кухню, предписывалось без вида на жительство на кухню никого не пускать и т. д.[590]

Но огромный поток людей, ежедневно проходивший через хозяйственные помещения Зимнего дворца, сводил все «режимные» усилия на нет. Такая ситуация сохранялась вплоть до 1880 г. Народоволец С. Халтурин, рассказывая соратникам о системе охраны Зимнего дворца, оценивал ее очень невысоко. По дошедшим до нас рассказам, Халтурин «удивлен был беспорядком в управлении… Дворцовые товарищи Халтурина устраивали у себя пирушки, на которые свободно приходили, без контроля и надзора, десятки их знакомых. В то время как с парадных подъездов во дворец не было доступа самым высокопоставленным персонам, черные ходы во всякое время дня и ночи были открыты для всякого трактирного знакомца самого последнего дворцового служителя»[591].

О том, что охрана императорской фамилии оставляла желать много лучшего, наглядно свидетельствует эпизод, произошедший в Зимнем дворце в декабре 1868 г. Как следует из рапорта, около 10 часов вечера дежурный гоф-фурьер на половине императрицы остановил неизвестного человека, который впоследствии назвался профессором русской словесности Иосифом Николаевичем Шиллем. Незнакомец заявил, что он вызван ко Двору для чтения стихов императрице по случаю рождественской елки. Неизвестного немедленно задержали. Вскоре выяснилось, что Шилль пытался войти в подъезд Ее Величества, заявляя, что он вызван ко Двору, но городовой дворцовой стражи, узнав, что приема нет, его не впустил. Тогда Шилль отправился к Главным воротам, через которые и был пропущен во дворец. Заблудившись в бесконечных коридорах дворца, Шилль попросил встретившегося истопника показать, как пройти на половину императрицы, но тот отвел его к дежурному лакею, а затем к гоф-фурьеру, который и задержал незнакомца[592].