Процессом вскрытия и бальзамирования усопшей руководили лейб-медики К. Ф. Крузе[675] и И. С. Роджерсон. Они подписали протокол вскрытия, составленный по-немецки и по-английски. То, что «удар» 5 ноября 1796 г. был следствием запущенной гипертонической болезни, – вне сомнений. Этому дню предшествовали преходящие нарушения мозгового кровообращения. Кроме этого, на произошедшем сказался сильный стресс, связанный с провалом запланированной свадьбы, и привычка молодости, с которой императрице не хотелось расставаться (крепчайший кофе по утрам). Кроме того, 67-летняя императрица не желала прекращать и утехи с 29-летним Платоном Зубовым. Есть еще ряд факторов[676], которые ускорили кончину Екатерины II.

9 ноября лейб-медику Роджерсону поручили осмотреть тело умершей и «донести, в каком состоянии он его найдет». Роджерсон высказался за необходимость решительно сократить время прощания с покойной императрицей. Зимний дворец оделся в траур по своей первой хозяйке. Тело поместили в тронной зале под балдахином, положив руку покойной так, чтобы ее было удобно целовать прощающимся[677]. По свидетельству В. Н. Головиной, «Императрица Мария Федоровна расхаживала взад и вперед, отдавала приказания и распоряжалась церемонией. Ее довольный вид мучил меня… Рядом с Тронной находилась Кавалергардская зала. Здесь все было обтянуто черным: потолок, стены, пол. Блестящий огонь в камине один лишь освещал эту комнату скорби. Кавалергарды, в их красных колетах и серебряных касках, разместились группами, опираясь на свои карабины, или отдыхали на стульях. Тяжелое молчание царило повсюду, его нарушали лишь рыдания и вздохи»[678].

Захоронения Екатерины II и Петра III в Петропавловском соборе. Современное фото

Через некоторое время по распоряжению Павла I состоялась церемония перенесения в Зимний дворец тела императора Петра III Федоровича из Александро-Невской лавры. Тело императора Петра III, убитого во время переворота 1762 г., выставили в Белом зале (ныне – Гербовый) Зимнего дворца, на катафалке, по правую сторону тела императрицы Екатерины II. Вскоре оба гроба перевезли в Петропавловскую церковь «с большою церемониею», где они и были погребены в один и тот же день.

В памяти современников и потомков Екатерина II осталась как Великая. Но есть и другие, не менее авторитетные мнения. Поэтому слово А. С. Пушкину:

Если говорить о состоянии здоровья императора Павла I, то каких-либо значительных свидетельств о состоянии его здоровья не сохранилось. Сам этот факт скорее свидетельствует о его удовлетворительном состоянии, хотя «болячки», по мелочи, конечно, имелись. Так, воспитатель С. А. Порошин упоминает, что наследника в детские годы часто мучили головные боли. Он же отмечает, что у Павла Петровича в юношеском возрасте были очень хорошие, белые зубы. Будущий император периодически, как и все дети, болел «положенными» болезнями.

Чтобы проиллюстрировать вышесказанное, обратимся непосредственно к запискам воспитателя Павла Петровича. Так, в октябре 1764 г., когда наследник, пожаловался на головную боль, С. А. Порошин немедленно вызвал лекаря Фузадье[685]. Лекарь посчитал главной причиной головной боли хронический «недосып» наследника, который поднимался в б часов утра. Поэтому Н. И. Панин «приказал, чтоб впредь прежде семи часов Государя ни под каким видом не поднимать с постели». Приступ головной боли повторился в декабре 1764 г. Лежа в постели, 10-летний Павел Петрович составил некую классификацию своих головных болей: «По его системе четыре их рода: круглая, плоская, простая и ломовая болезнь. Круглою изволит называть ту головную болезнь, когда голова болит у него в затылке; плоскою ту, когда лоб болит; простою, когда голова слегка побаливает; ломовою, когда вся голова очень болит». Иногда головные боли были столь сильны, что наследника могло вырвать: «Начал Его Высочество жаловаться, что голова у него болит и что ему тошно… Вырвало Великого Князя всем почти севоднишним обедом».

По мнению медиков, проблемы с пищеварением у наследника были связаны с тем, что он слишком быстро, не пережевывая пищу, ел, буквально набивая желудок. Поэтому наследника «посадили» на диету, чем он был категорически недоволен (11 августа 1765 г.): «Его Высочество очень жаловаться изволил, что за столом ныне мало дают ему кушать. И как медики упорно на своей диэте стояли, то Его Высочество весьма изволил смотреть угрюмо <…>: „Они, конечно, на тот свет хотят меня отправить; морят с голоду; в чаю да в лекарствах так, пожалуй, хоть купайся; или они боятца, чтобы я не был так толст, как Куракин; да этому быть никак нельзя; тот все сидит, да лежит, да нежится, а я весь день на ногах“».

Услуги медиков по лечению великого князя Павла Петровича, а потом и его первой жены оплачивались из средств так называемой комнатной суммы Екатерины II: «Об отпуске графу Н. И. Панину для выдачи пожалованных в награждение лейб-медикам и прочим, находившимся при Его Императорском Высочестве во время болезни его 25 000 р.» (26 августа 1771 г.)[686]. Сумма более чем внушительная, но и ответственность врачей была велика. Когда в результате патологических родов в 1776 г. в Зимнем дворце умерла жена наследника Павла Петровича – великая княгиня Наталия Алексеевна, то врачам, делавшим все возможное, Екатерина II из своей комнатной суммы, выплатила положенные гонорары: «О выдаче пожалованных в награждении бывшим при покойной великой княгине во время ее болезни докторам, лекарям и бабкам 10 000 р.»[687].

Самым известным «медицинским эпизодом» детства Павла I стала прививка оспы, которую стали прививать всем царским детям. Как уже упоминалось, и все дети Павла Петровича своевременно прошли через процедуру прививки оспы. Графиня В. Н. Головина упоминает, что весной в 1799 г. в Зимнем дворце оспу привили великому князю Михаилу Павловичу. Она отмечает, что «в подобных случаях было принято удалять из дворца царских детей, не имевших еще прививки, и великой княгине (Елизавете Алексеевне. – И. 3.) было объявлено, что она должна на время расстаться с дочерью, которую на шесть недель перевезут на жительство в Мраморный дворец»[688].