Лакей не дожидался долее. Он поспешил возвратиться к дону Лимаресу, чтобы сообщить ему эту новость, которая должна была несказанно обрадовать его и успокоить насчет последствий его подлого поступка.

Если бы слуга дона Лимареса не так торопился, то он был бы свидетелем прибытия неожиданной помощи. Он видел бы, как Роберт де-Керваль спас Линду, а это, без сомнения, изменяло дело.

Молодая девушка была уложена в экипаж и закрыта как можно теплее. Доктор и Роберт сели с нею, кучер получил приказание ехать как можно скорее домой.

Слуги семейства де-Керваль были все на крыльце. При виде подъезжавшего экипажа они подбежали к нему, чтобы помочь приехавшим. Открывший дверцу невольно попятился назад, увидя Роберта, выходившего из экипажа без посторонней помощи.

Роберт и доктор с тысячью предосторожностей вынули Линду, которая, истощенная волнениями этого дня, была снова в обмороке.

Лакеи были изумлены. Они ничего не понимали в этой сцене.

— Барышня ранена? — прошептал один из них.

Роберт услышал его.

— О ком вы говорите? — спросил он с неопределенным беспокойством.

— Извините, сэр, — пробормотал лакей, — мы думали, что вы ранены, а теперь мы видим, что это мисс Фернанда…

— Фернанда?.. — вскричал Роберт. — Разве сестры нет дома!.. Мы привезли особу, совершенно нам незнакомую… Но что же такое случилось?.. Ну же! Отвечайте!..

Во время этого разговора Линда была перенесена в комнату Фернанды, и доктор искал мистрис де-Керваль или мисс Фернанду, чтобы попросить их помощи в ухаживаньи за больной.

Напрасно проискав их в комнатах, он снова вошел в переднюю, где Роберт расспрашивал прислугу. Лица их были взволнованы. Они колебались. Никто не знал, что ответить.

Между тем Роберт сердился и вследствие этого не мог узнать ничего толком.

Тогда доктор вмешался и, со свойственным ему хладнокровием, стал расспрашивать. Он скоро узнал, что госпожа де-Керваль, вместе с дочерью, неожиданно уехали несколько времени спустя после отъезда Роберта. Какой-то человек явился сказать, что барин был разбит лошадьми у ворот дома умалишенных, и они поторопились ехать к нему на помощь.

Услыша все это, Роберт страшно побледнел.

Сеть, покрывавшая его, стала стягиваться. Она захватила тех, кого Роберт любил более всего на свете.

Он испугался!.. Что с ним будет? Что мог он теперь сделать один?..

Доктор смотрел на своего молодого друга, ожидая объяснения этих мрачных событий.

— Останьтесь с нашей несчастной незнакомкой, — сказал Роберт, — я же отправлюсь отыскивать их!..

И даже не подумав переменить свое мокрое платье, он бросился к двери.

В эту минуту к дому подъехал второй экипаж. Раздались два радостные крика. Это вскрикнули мать и сестра Роберта.

Несмотря на свою привязанность и радость при виде их, молодой человек поспешно прервал все излияния радости. Он повел их в комнаты и позвал за собой доктора.

— Прежде всего, — сказал он, — надо исполнять приказания доктора. У нас здесь есть больная!..

— Больная?

— Незнакомка, которая тонула и которую мы спасли. Идите за доктором. Потом мы поговорим. Обстоятельства слишком важны… Но успокойтесь, — сказал он, видя что госпожа де-Керваль не могла удержаться от движения ужаса, — я, может быть, ошибаюсь, и все, что произошло, есть не более как игра случая.

Повинуясь Роберту, его мать и сестра последовали за доктором, не сделав ни малейшего замечания.

Прошло четверть часа, и вскоре они снова собрались все вместе. Линда была поручена одной из горничных.

Бесполезно описывать то умственное состояние, в котором находились наши герои. Странное беспокойство, соединенное с понятным желанием узнать причины всего происшедшего, овладело ими.

Роберт прежде всего просил объяснения того, что он слышал от людей. Он не был жертвой никакого случая. Со своей стороны, госпожа де-Керваль и Фернанда также возвратились здравы и невредимы. А между тем передавший фальшивое известие должен же был иметь какую-нибудь цель?.. Вероятно, он хотел удалить на несколько времени из их дома госпожу де-Керваль и ее дочь и затем воспользоваться отсутствием их и Роберта, чтобы привести в исполнение какое-нибудь дело, которому помешало бы их присутствие. Но что это могло быть за дело, для которого принималось столько предосторожностей?..

Вдруг Роберт вскочил со своего места.

Он взглянул на мать и на сестру, потом поспешно вскричал с выражением беспокойства и испуга:

— А Джен?.. Где она?.. Что вы с ней сделали?..

Это имя, этот вопрос напомнили бедным женщинам о существовании безумной. Они забыли о ней, когда услышали, что жизнь Роберта подвергается опасности.

— Джен, — сказала наконец госпожа де-Керваль, — она осталась здесь, мы забыли о ней, торопясь к Роберту. В минуту нашего отъезда она была в своей комнате, она должна быть там и теперь!..

Побежали к комнате безумной.

Она была пуста.

Стали искать по всему дому, но Джен нигде не было. Спрошенная прислуга отвечала, что ничего не видала и не слыхала.

Безумная была похищена.

«Тотчас после похищения пусть Ричардсон придет за приказаниями!..»

Таковы были слова, сказанные лордом Фельбругом Бобу на другой день после встречи лорда с де-Кервалями на Бродвэе.

Это объясняет нам, почему мы находим снова вместе лорда и Боба.

Никто не подозревал, что негодяй Боб из Красного дома с лицом, изрытым оспою, и изящный джентльмен сэр Ричардсон были одно и то же лицо. Способность к превращениям, которой был одарен Боб, была драгоценна для того общества, историю которого мы рассказываем. Он принимался за все. Особенно нравилось ему быть актером или, лучше сказать, странствующим комедиантом. Он сохранил от этого занятия искусство гримироваться.

Наступало утро.

Приказания лорда Фельбруга были исполнены. Боб перевез ночью безумную в безопасное место.

При этом известии на лице лорда выразилось удовольствие, но это выражение быстро уступило место живому беспокойству, едва он успел бросить взгляд на принесенное Бобом письмо.

Он тотчас позвонил и велел заложить карету. Потом, не обращая более внимания на Боба, он стал напряженно рассматривать письмо, как бы стараясь разгадать его таинственный смысл.

В этом письме было только одно слово и подпись:

Через несколько минут вошел слуга и доложил, что экипаж подан.

Лорд Фельбруг уже уходил, когда Боб остановил его словами:

— Не угодно ли будет милорду дать мне какие-нибудь приказания относительно моей пленницы…

— Пусть ее стерегут, пока я не сделаю насчет ее новых распоряжений!

И Фельбруг оставил Боба, пораженного тем впечатлением, которое произвело на лорда принесенное им письмо.

Дом, перед которым остановился экипаж лорда Фельбруга, был построен в том же самом саду, который окружал Красный дом.

Читатели, может быть, помнят, что на последнем собрании «Людей золота» было решено произвести ужасную катастрофу на мосту у Блэнна. С тех пор они еще ни разу не собирались. Несмотря на тайну, окружавшую «Ассоциацию доллара», начальник не решался еще созывать «Людей золота». Действительно, общественное мнение все еще было возбуждено и следствие о происшествии в Блэнна деятельно велось.

Письмо, полученное Фельбругом, поразило его так сильно потому, что он знал того, чьим именем оно было подписано.

Кто же такой был этот Фабер Броун?

Это был могущественный глава «Ассоциации доллара», тот самый, которого мы видели замаскированным на последнем собрании «Людей золота», человек, который, побуждаемый безграничным честолюбием, умел пользоваться всем, чтобы достичь своей цели.

Фабер Броун был начальник. Только один лорд Фельбруг знал это.

Прочие же главные члены «Ассоциации доллара»: дон Лимарес, Редж, Бруггиль, Нильд, Марбен и Брэддок — могли только подозревать это; если они даже когда-нибудь видели лицо банкира Фабера Броуна, то все-таки лицо их начальника было им совершенно неизвестно.