В бухте Ла-Туш ром тек рекой. Захмелев не столько от него, сколько от приветственных криков толпы, флибустьеры теперь скакали в беспорядке, толкаясь, шутя, громко крича.

Лефор не мог сдержать их пыл. Послушай он их, им пришлось бы нестись в Сен-Пьер во весь опор; однако это не входило в планы флибустьера, то и дело поглядывавшего на солнце.

Лефор наметил для себя точное время прибытия в Сен-Пьер. Он стремился к тому, чтобы его приказания неукоснительно исполнялись, но и для себя поблажек не делал, стараясь в точности держать данное слово; стало быть, фортом ему надлежало овладеть до наступления ночи, когда именитые пленники будут доставлены к себе домой.

С другой стороны, ему не хотелось слишком опережать прибытие «Пресвятой Троицы» в Сен-Пьер. Получив от короля высокое назначение, Лефор высоко ценил дисциплину и знал, с каким почетом должен быть встречен корабль под прямоугольным флагом. Этого правила надлежало придерживаться всем, иначе…

Временами дорога шла вверх и с нее открывался вид на море. Тогда капитан следил за продвижением своего фрегата. Сверяя таким образом время, хотел, чтобы его отряд и корабль прибыли в Сен-Пьер одновременно, один – по суше, другой – морем.

Лефор поравнялся с Питон-Желе, оставив его по правую руку, и уже различал вдали красный холм – Лысую гору. В эту минуту он увидел, что по дороге, поднимая облако пыли, навстречу ему скачет всадник. Лефор не задумываясь натянул повод и остановился.

Отец Фовель догнал его, склонился к его седлу и сказал:

– Могу поспорить, что этот отважный гонец от майора или треклятого Пленвиля: сейчас он будет нас умолять не ехать дальше.

– Клянусь святыми угодниками! Если вы угадали, он дорого заплатит за свою наглость! Я уложу его на месте.

Всадник стремительно приближался. Вскоре капитан увидел, что незнакомец размахивает руками, истошно вопя.

– Я же вам говорил, – упрямо повторил отец Фовель. – Это гонец…

– Вперед! – приказал Лефор.

Он пришпорил коня и поехал быстрее. Проскакав несколько метров, он с силой хлопнул себя по лбу и на сей раз так пришпорил животину, что та пулей помчалась навстречу одинокому всаднику.

Лефор только теперь по внушительной фигуре узнал своего старого друга Байярделя. Как только разделявшее их расстояние сократилось настолько, что они могли друг друга слышать, оба радостно приветствовали один другого. Флибустьеры, еще не успевшие с ними поравняться, вскоре увидели, как они обнимаются.

Затем Байярдель помахал шляпой, приветствуя своих спасителей. Лефор громко захохотал, и его смех был слышен на двадцать туаз вокруг.

– Так они, значит, выполнили мой приказ? – заметил он. – Черт побери! Они правильно поступили, вернув вам свободу: мне понадобится ваша бывшая темница, потому что в форте всем места не хватит и кое-кого придется туда отправить! А где ее высокопревосходительство?

– Мне сказали, что капитан Лагарен отправился за ней в Ле-Прешер. Ее доставят в замок Монтань.

Лефор обернулся к спутникам и крикнул:

– Я же вам говорил, что мы возьмем форт без единого выстрела! Видите, как они уже исполняют мои приказания…

– Что касается захвата форта, можете не беспокоиться! – заверил Байярдель. – Лауссей – на нашей стороне, а с ним – его рота вспомогательных войск, да еще рота Лагарена, готовая подчиняться ему в отсутствие своего командира…

– А что Пленвиль и Мерри Рулз?

– Если верить тому, что мне сказал полковник Лауссей, Пленвиль прикажет стрелять по вашим кораблям, но накажи меня Бог, если Лауссей позволит ему сделать это! А Мерри Рулз слишком взбешен, чтобы сопротивляться.

Лефор на мгновение задумался. Наконец он остановил коня и бросил взгляд в море. Теперь «Пресвятая Троица» намного опережала отряд: она вот-вот должна была войти в бухту.

Капитан повернулся в седле и поискал взглядом одного из своих матросов.

– Канат! – крикнул он. – Ко мне, малыш!..

Канат выехал вперед. Лефор оглядел его, словно еще не знал, на что способен этот человек. Наконец он спросил:

– У вас хорошая память, сынок?

Тот самодовольно улыбнулся и покачал головой, считая вопрос неуместным.

– Отлично! – продолжал флибустьер. – Возьмете с собой двух Береговых Братьев. Во весь дух мчитесь в гавань Сен-Пьера. Там найдите лодку, черт меня подери! Доберетесь до «Пресвятой Троицы»! Теперь слушайте внимательно или я вам шею сверну! Это так же верно, как то, что отец Фовель смертельно пьян и храпит в седле!.. Последний ордонанс короля о приветствии и ответном приветствии флагов гласит: плацы и крепости первыми отдают честь прямоугольному флагу, а отвечают им на приветствие двумя залпами нечетного количества пушек. Канат! Вы прикажете поднять мой флаг на клотик «Пресвятой Троицы». Форт должен ответить согласно ордонансу, в котором также говорится: если плац или судно медлят с приветствием, их следует заставить подчиниться силой. Итак, корабли капитана Лашапеля и капитана Сен-Жиля откроют огонь ядрами по стенам форта и станут стрелять до тех пор, пока им не будет оказан достойный прием; мой помощник Шерпре откроет огонь по самому форту. А Лашапель и Сен-Жиль сделают все возможное, чтобы высадить своих людей на сушу и атаковать форт с мушкетами, саблями, топорами в руках, оставив на борту лишь обслугу пушек, которая будет продолжать огонь до тех пор, пока город не сдастся. Это все, Канат, спешите что есть духу!

Флибустьер подал знак еще двум человекам, и трое всадников во весь опор поскакали в направлении Сен-Пьера, а Лефор с довольным видом объявил:

– Теперь мы можем не торопиться! Байярдель бросил на Лефора беспокойный и вместе с тем растерянный взгляд.

– Ну что, – обратился к нему старый друг, – похоже, капитан Байярдель, в тюрьме вы отупели и стали глухим? Что вы уставились на меня, как баран на новые ворота?

– Уж не знаю, кто из нас двоих больше отупел, – возразил Байярдель. – Сначала приказываете мне ехать домой сразу после освобождения! Неужели вы и вправду думали, что я останусь дома, когда вы высадились на этом острове?! Теперь же вы и вовсе толкуете о каких-то почестях и прямоугольном флаге! Может, у вас мания величия, приятель? Увы, в последние месяцы болезнь эта поразила на Мартинике очень многих!

– Не волнуйтесь! – отвечал Лефор. – Если это болезнь, то меня наградил ею король. Осмелюсь заявить, что болезнь эта, в конце концов, поистине королевская!

– Король! – печально покачал головой Байярдель, словно окончательно убедившись: его приятель свихнулся. – Король! Какое отношение он имеет к нашей истории?

– Скоро узнаете, надеюсь, – со скромным видом молвил флибустьер, одним пальцем сбивая пылинку со своих бумазейных коротких широких штанов. – А сейчас я дам вам одно поручение. Да, капитан, поручение: вы доставите от моего имени послание Мерри Рулзу. Сообщите ему, что французский корабль скоро войдет в бухту Сен-Пьера и что его капитан, учитывая прерогативы, которыми наделил его всемилостивейший король, требует, чтобы его флагу были возданы соответствующие почести. Позвольте дать вам совет, капитан: дорогой поразмыслите над тем, что я вам сказал; возможно, вы многое поймете еще до прибытия в форт.

– Вы в самом деле видели короля?! – вскричал Байярдель.

– Собственной персоной! – подтвердил Лефор. – И даже его высокопреосвященство кардинала Мазарини. Они надавали мне кучу всяких бумаг, которые называют королевскими грамотами, и эту золотую медаль – самую красивую, какая когда-либо украшала грудь честного человека.

Но капитан Байярдель еще был полон сомнений.

– Умоляю вас, дорогой друг, не шутите. Если вы будете продолжать в том же духе, я в конце концов подумаю, что солнце Мартиники стало для меня слишком жарким и я сошел с ума. Что это за история с королевскими грамотами? Разве вы уже не флибустьер на службе у командора де Пуэнси?

– Я – корсар его величества! – вскричал Лефор. – А к тому же командующий эскадрой волею короля! Я имею право поднимать войска и вооружать корабли. А эти грамоты, сударь, которыми вы, похоже, пренебрегаете, дают мне власть чинить суд и расправу за преступления, совершенные на море, в портах и колониях. Я явился потребовать отчет за совершенные здесь преступления и восстановить в правах ее высокопревосходительство, согласно решению короля, утвердившего ее в должности губернатора! И чтобы все всем было ясно, скажите Рулзу, что через час я прикажу возвестить об этом во всеуслышание во дворе форта в присутствии всех солдат вспомогательных войск и жителей Сен-Пьера!