Асса Домар выбрал себе лучшего варга, ему нужно как можно быстрее покинуть место стоянки и убраться подальше отсюда. Ему нужно в столицу. С сегодняшнего дня у него появился личный враг — Великий магистр. Нет, сообщать Великому о своем к нему отношении он не будет, но сообщить в легион, по чьей милости погибли его лучшие люди — это обязательно.

Еще год назад с ним разговаривал один знакомый и намекал, что есть люди недовольные Великим и его политикой. Тогда асса Домар не захотел ввязываться в сомнительное мероприятие, а сейчас этот вопрос можно было бы обсудить более подробно. Великий не забудет о проваленном поручении и в живых его не оставит. Все знают, насколько Великий злопамятен, и не любит, когда кто–то не выполняет, порученное им дело, даже если сам виноват в его провале. Он не сообщил, что у объектов есть артефакт огромной силы, и они его применят в случае необходимости. Асса все пытался представить, что это мог быть за артефакт, но в голову ничего не приходило… Если судить по произведенным разрушениям, то это был накопитель огромной мощности, активируемый дистанционно. Зачем только странная компания таскала его с собой? Вот на этот вопрос асса Домар ответить не мог. И еще его смущали предполагаемые размеры накопителя, по его прикидкам он должен был быть размером с … с дом, но у компании ничего такого с собой не было и быть не могло.

«Теперь надо выбраться из Каравача, выбраться любой ценой, а с накопителем, разберемся потом».

Выкошенные неизвестной силой кусты, деревья поломанные и утратившие ветки и кору, лежащие как на кадрах кинохроники места падения тунгусского метеорита, произвели на нас неизгладимое впечатление. Две сильно вдавленных в землю ободранных туши, недавно были нашими варгами. По всей полянке кровавые кучки, чем дальше от эпицентра, тем больше они походили на трупы людей.

В центре этого апокалипсического пейзажа лежит связанный по рукам и ногам Одрик. У его головы натекла небольшая лужица крови, и он неимоверно грязен. На лице грязь размазана и немного смыта. «Понятно, Мара его умывала.»

— Ой, сколько крови! — Всхлипнула Торкана. — А он точно еще жив?

Помочь она мне не может, при виде кучек кровавого тряпья, что недавно были людьми, ей становится нехорошо, и она безвольно садится на землю.

— Мара говорит — жив, а из ран на голове всегда много крови.

Я опустилась на колени рядом с телом, младшая сестра освободила Одрика от веревок. На лице юноши намечается гигантский синяк, совсем как у Торканы, только у нее под левым глазом, а у него под правым. На затылке женишка огромная шишка с рваной раной. Чтобы зашить ее переворачиваю бессознательное тело на бок. Откидываю в сторону волосы, и убираю воротник рубашки, в глаза бросается его родовой знак, какой–то цветик–восьмицветик со странной закорючкой. Знак подождет, а рана — нет.

— Мара, иди сюда… Дело есть…

— А чего надо…

— Давай зализывай… В ране какие–то щепки и земля, постарайся, чтобы рана была чистой…

— Хорошо, это я умею… — Пока Мара зализывает, вернее, очищает рану языком от всех попавших в нее посторонних примесей, я мысленно прикидываю, что у него еще пострадало. Пара сломанных ребер, они у нас у всех пострадали, но, слава богам, не сильно, и сотрясение мозга. Приличное, надо сказать сотрясение, но если есть чего сотрясать, значит, клиент уже небезнадежен. Синяки и ссадины, от побоев, еще магическое истощение, полное… Такое бывает, когда не получается отвести от себя магический откат.

Я все еще не могу понять, что же здесь произошло? Что за артефакт–накопитель тут сработал? У нас его не было. Может нападавшие притащили его с собой и неправильно применили? Но тогда здесь где–то должны быть остатки артефакта, а я их не вижу. И почему тогда Одрик пострадал от отката? Не мог же он все это сотворить? Или мог?

— Торкана душечка, если ты передумала падать в обморок, то подумай, что тут так долбануло?

— Не могу. Я настолько истощена, что перейти на магический диапазон не могу.

— А если просто подумать?

— Очень похоже на разрядку какого–то накопителя. Но чтобы сказать более точно, нужно смотреть, что за магия здесь была применена, а этого я сейчас сделать не могу.

— Плохо, я тоже не хочу на это тратиться… Мара, ты еще долго?

— Не, почти готово…

— Давай скорее. Я устала стоять на коленях, а мой женишок тяжелый.

— Тогда зашивай, но я ни за что не ручаюсь…

Это понятно… с ее точки зрения, ничего зашивать не надо, а наоборот, оставить рану открытой и зализывать, зализывать, чем больше и чаще, тем лучше. Но я лучше буду лечить, как сама считаю нужным. Быстро стягиваю последними остатками магии края раны, дядюшкина змейка из амулета, очень хорошо для этого подходит. Теперь надо чем–то замотать ему голову, но остатки его рубашки это практически грязь и дырки, этим нельзя рану перевязывать. Торкана предлагает свою запасную нижнюю сорочку, кружев многовато ну да сойдет, потом найдем более подходящий перевязочный материал.

Проблемы надо решать по мере их возникновения, и нужно правильно расставлять приоритеты. Что тут долбануло, можно посмотреть и завтра, следов, конечно, будет меньше, но что останется, то и будем исследовать. Одрик ходить не может, Торкана тоже частично транспортабельна, мне тоже двигаться тяжело, сделаем вывод — надо устраиваться на ночлег, но желательно где–нибудь подальше от «эпицентра». Не нравится мне тут.

— Мара, побегай по окрестностям, нам всем надо куда–нибудь перебазироваться, не очень далеко, но подальше от трупов. Старая стоянка тоже не подходит, там тоже трупы рядом.

— Поняла, пошла искать…

Я аккуратно положила голову Одрика на землю, и пошла посмотреть, что там осталось от наших варгов… Душераздирающее зрелище… Нашла пару наших мешков и долго думала снимать седла или нет? Решила, что надо снять. Варгов можно будет купить на хуторе, а вот седел у хуторян может и не быть, они в основном на повозках ездят. С трудом расстегнула подпруги, некоторые были порваны, седла тоже не в лучшем состоянии, но что есть, починить их точно можно. Труднее всего было вытащить седла из–под массивных животных. Вытащила, матерились при этом так, что даже Торкана заслушалась и поинтересовалась смыслом моих тирад. Сказала, что это заговор для увеличения сил, так она попросила научить… Тут пришла Мара с приятным известием, что выше по ручью есть хорошее место, и не далеко. И тут я ее обрадовала:

— Мара, у меня для тебя принеприятнейшее известие — тебе придется оттащить туда Одрика.

— Не, не могу… у меня сил нет, все сеть, в которую меня поймали, выпила.

— А ты потом какую–то душу съела, должна была силы восстановить…

— Так я потом почти все на твою же защиту и потратила, неблагодарная ты хозяйка. Я тебя, можно сказать, своей грудью от мага защитила.

— Не притворяйся, силы у тебя есть, я точно знаю, поэтому потащишь его ты. Марусь, ну больше некому. У Торканы рука сломана, а одна я его не дотащу, так что придется тебе.

Мара ходит вокруг Одрика, рассматривает, как его тащить. В наших мешках, что я нашла, должен быть плащ, зачем я его с собой взяла, только Гаарх знает, а вот пригодился. Расстелила плащ на земле и из последних сил, и очень–очень стараясь при этом не материться, закатила на него «женишка».

— Мара, давай хватайся за … воротник плаща и тащи. Я пойду сзади, если свалится, уложу обратно. Ну, поехали…

Мара вздыхает, но делать нечего и она начинает тащить, причем так хорошо тянет, быстро… Ухватилась зубами за воротник и пятится назад. За ней тащимся я и Торкана, рука у нее сломана, но вещи–то она нести может, вот я и нагрузила ее, да и себя.

Дошли и упали, сил нет, совсем нет, остался только мат, плюю на приличия и начинаю ругаться. А ведь и правда от него, сил прибавляется! Укладываю Одрика поудобнее и начинаю готовиться к ночлегу.

— Торкана, на тебе костер. Мара, сил у тебя, конечно, нет, но веток сухих ты вполне натаскать можешь. А я пойду за остальными вещами…