— Торкана, ты хочешь вернуть Проводника?

— Проводника? Какого проводника? — Торкана никак не может понять, о чем ее спрашивает Одрик, голоса опять начинают перекликаться и пояснять.

— У тебя на руке Проводник.

— На руке Проводник?

— На руке, на руке, мы его видим.

— Видим?

— Видим, видим…

Пока голоса уточняют, Одрик периодически встряхивает девушку, чтобы она не впадала в прострацию. Это помогло, она услышала голоса и смогла осмысленно ответить:

— А, это Дик… Я не хочу его возвращать. Можно я его оставлю? Я к нему привыкла, с ним не скучно…

— Ты слышишь? С ним ей не скучно!

— Не скучно?

— Не скучно… Не скучно…

— Она дала ему имя.

— Ему имя?

— Дала имя… Дала имя…

— Можешь оставить его себе.

— Можешь оставить, оставить… оставить…

— Мы даже можем вернуть ему некоторые способности.

— Вернуть способности?

— Хочешь? Хочешь?

— Я не знаю… — лепечет девушка… — Может быть у него спросить?

— Спросить у него?

— Спросить?

— У него?

— Давай спросим.

— Давай… давай… спрашивай.

Одрик уже привычно встряхивает девушку, но это было лишним, она еще не совсем отключилась.

— Он очень хочет, чтобы вы ему вернули воспоминания! — Торкана.

— Вернули воспоминания!

— Вернули воспоминания?

— Воспоминания … воспоминания …

— Воспоминания мы вернуть не можем.

— Не можем?

— Не можем… Никак не можем.

— У нас их нет.

— Нет?

— Нет… нет…

— Можем вернуть, что есть.

— Хочет?

— Спроси…. Спроси…

Торкана к чему–то прислушивается…

— Да, пусть ему вернут, все что есть. Все! Все что есть!

— Хорошо, вернем. Нам не жалко.

— Не жалко?

— Не жалко… Совсем не жалко…

— Протяни руку.

— Руку?

— Руку, руку…

Торкана:

— Куда? Куда протянуть?

— Сюда. Ты меня видишь? Видишь? — Мужской голос.

— Нет, не вижу. А вы где?

— Да тут же я смотри внимательно… Ну теперь видишь? — Мужской голос.

— Нет.

— Тогда подойди поближе к Хозяйке. Ближе, еще ближе, еще ближе. Подними руку с Проводником. Выше, выше, выше… Теперь видишь? — Мужской голос.

Одрик побоялся отпустить девушку одну и шел вместе с ней, завороженной голосами, к огромному пауку, готовый подхватить ее на руки в любой момент. Вот они приблизились к громадине вплотную, вот подошли еще ближе, пройдя мимо огромных волосатых ног. Еще немного и Торкана упрется лицом в голову паучихи. Она стоит или сидит, или лежит, и не двигается, только ее многочисленные глаза поворачиваются туда–сюда, да пядипальпы на голове немного подрагивают.

— Теперь видишь? — Два голоса вместе хором.

Одрик решил тоже, на всякий случай, присмотреться. На голове Хозяйки среди длинной шерсти что–то зашевелилось, заворочалось, и на поверхность вылез маленький, размером со сжатый кулак, розовый с сиреневыми лапками и с фиолетовыми подпалинами на брюшке, похожий на детскую игрушку, паучок. Торкана тоже его увидела, глаза ее широко распахнулись:

— Ой, какой хорошенький. — И она, совершенно забыв об огромным пауке, рядом с которым она стояла, смело протянула руку к маленькому паучку.

Паучок ловко вскочил к ней на руку, покрутился вокруг нитяного браслета на руке девушки и ловко перескочил обратно. Торкана поднесла руку с браслетом к глазам и стала его рассматривать.

— Больше не боишься? — Мужской голос.

— Нет.

И опять пошла перекличка голосов, мужского, принадлежащего этому маленькому паучку и женского, большой паучихи.

— Она больше нас не боится!

— Не боится?

— Не боится… Не боится…

— Мы еще должны дать тебе противоядие.

— Дать противоядие?

— Дать противоядие… дать…

— Чтобы ты выздоровела.

— А она больна?

— Она отравлена.

— Отравлена?

— Укушена слугами, они были голодны.

— Голодны?

— Голодны, были голодны…

— Протяни руку…

— Протяни…

— Не бойся…

— Не боишься?

— Не боюсь. — Весело ответила Торкана.

— Будет немного больно.

— Немного больно?

— Немного… Совсем немного…

Торкана еще раз, смело протянула руку к розовому паучку, он опять вскочил к ней на руку и по руке быстро вбежал на шею, помедлил мгновение. Девушка чуть вскрикнула, на ее шее появились капелька крови, а паучок уже успел убежать обратно, и зарылся в шерсть паучихи.

Девушка протянула руку к шее, но ее ноги ослабли, глаза закатились, и она обмякла на руках у Одрика.

— Что вы с ней сделали? — Одрик

— Мы ей помогли, мы ее вылечили.

— Ей надо поспать.

— Поспать?

— Поспать… поспать…

— Отнеси ее в гамак.

— Сможешь?

— Сможет… сможет…

— Она поспит и все пройдет.

— Пройдет?

— Пройдет… пройдет…

— А если не пройдет? — Сквозь зубы прошипел Одрик, укладывая магичку на кажущееся хрупким, ажурное ложе гамака.

— Дадим ей еще противоядия.

— Дадим еще?

— Дадим… Дадим, но позже.

— Если с ней что случится, я сюда приду и все лапы поотрываю, и не посмотрю, что у вас слуг много. — Одрик.

— Поотрывает?

— Поотрывает, он может.

— Он может?

— Может… может…

— Правда может?

— Правда…Правда…

— Ах, какой смелый юноша

— Смелый юноша?

— Смелый, смелый…

— А какая они вместе красивая пара.

— Красивая пара?

— Красивая… Красивая пара…

— А он любит рыженьких, и они его.

— Красивая…

— Красивая пара…

— А когда вылечится, станет сказочно хороша.

— Сказочно?

— Сказочно, сказочно хороша…

— Вы тут не наглейте, у меня невеста есть… — Возразил Одрик беспардонным восьминогим, которые пытались вмешаться в его личную жизнь. Он все еще пытался уложить Торкану в качающемся гамаке поудобнее.

— Она не твоя невеста, не быть вам вместе.

— Не быть им вместе?

— Не быть… Не быть…

— А с этой рыжей вы красивая пара…

— Красивая… Красивая пара…

— Вот пристали со своими рыжими…Хватит! Я сказал! — Одрик.

— Ладно, хватит.

— Хватит?

— Хватит…Хватит…

— Только мы не причем, тебе так на роду написано.

— Написано? На роду?

— Написано…Написано…

— Быть вместе с рыжей.

— С рыжей?

— С рыжей, с рыжей…

— Лучше скажите, зачем надо было меня сюда, в Топи, приглашать? Что Вам от меня надо? И перестаньте все время повторяться, на меня все эти ваши повторения не действуют.

— Не действуют?

— Не действуют…

— Совсем не действуют…

— Хорошо…

— И пусть говорит, кто–нибудь один. — Одрик

— Хорошо.

— Хорошо?

— Хорошо, хорошо…

— Ну вот, опять… — Возмутился Одрик.

— Мы исправимся.

— Мы постараемся, мы так привыкли…

— Так, вернемся к началу. Что вам от меня надо? — Одрик.

— Мы хотим помочь. — Мужской голос.

— И чем же?

— Научить. — Женский голос.

— Нет, дать учителя. — Мужской голос.

— Так научить или дать учителя? — Одрик.

— Дать учителя. Дать? Дать, дать… — Привычная перекличка голосов.

— А если я не хочу никакого учителя? Зачем он мне нужен?

— Ах, у юноши проблемы. Проблемы? Большие проблемы…

— Нет у меня проблем.

— Юноша страдает. Страдает? Страдает, страдает… Из–за многого страдает, давно страдает. Он никогда не видел своего отца. Не видел? Совсем не видел… Ах! бедный мальчик…. Бедный…бедный…

— А хочешь увидеть? Своих родителей? Вместе? Молодых и счастливых?

— И как Вы это сделаете? — Недоверчиво спрашивает Одрик.

— Если хочешь, мы покажем. Покажем? Покажем, покажем… Нам не трудно. Совсем не трудно. Тебе станет легче. Станет легче? Намного легче… намного. И ты примешь правильное решение. Правильное? Надеемся, надеемся…

— Все решения я принимаю САМ.

— Конечно же сам. Сам и только сам. Мы не вмешиваемся. Не вмешиваемся? Совсем не вмешиваемся. Человек должен сам отвечать за свои поступки. Сам отвечать? Сам и только сам. Так что, на папу смотреть будем?