«А что я принесла?»
«Не знаю, это же твоя вещь.»
«А что за зов я слышала?»
«Все, кто подходит к территории хозяина слишком близко слышат ЗОВ. Зов не позволяет слугам уйти далеко от хозяина.»
Неожиданно ногам идти стало намного легче. То, по чему ступали ноги, стало твердым, и ноги перестав вязнуть на каждом шаге, пошли быстрее. Туман стал не таким плотным и уже не казался белым молоком. Если вытянуть руку, то можно было бы рассмотреть пальцы на руках. Только сил не было, совсем не было.
«Я устала, я больше не могу. "
«Надо. "
«У меня сил больше нет…»
«Терпи, надо идти остановишшшься — умрешшшь. Спроси еще что–нибудь. Когда ты думаешшшь о чем–нибудь, мне легче заставлять тебя идти в нужном направлении.»
«А ты кто? Ну, по званию, по должности…»
«Я — ПРОВОДНИК. "
«Очень приятно, Торкана.»
«Ты не представляешь, насколько мне приятно, целую ручку. Ручку разрешаешь?»
«А почему я раньше о тебе ничего не слышала?»
«Да ты и про топи раньше ничего не слышала.» — В странном голосе чувствовалась насмешка.
«Долго еще?»
«Терпи, еще чуть–чуть. Большую часть уже прошли…»
«А что будет в конце?»
«Дверь»
«Куда?»
«К себе.»
«А по конкретней можно? "
«Можно. В себя придешь…»
«А где сейчас мое тело? "
«Лежит где–то…»
«А вокруг что?»
«Да суетятся тут разные…»
«А что они делают?»
«Лечить пытаются…»
«А разве я больна? Я только устала немножко…»
«Если без сознания и лекарей кругом куча — по логике больна.»
«А сколько я без сознания? "
«Не знаю, придешь в себя и спросишь. Время ТАМ и ЗДЕСЬ течет неодинаково. Ну, это девушкам неинтересно…»
«А лечение помогает?»
«Нет, они же не знают, чем лечить надо. Тыкаются как слепые крилы туда сюда.»
«А чем меня лечить надо? "
«Магия крови, слышала о такой?»
«Да, только она же запрещенная…»
«И какой дурак ее запретил? Значит, ты теперь никогда не вылечишься… с магией можешь распрощаться, и с красотой тоже, пожалуй тоже. Не знаю, что тебе дороже.»
От такого известия силы совсем оставили девушку. Красота, ладно к Гаарху ее, а вот магия, потерять магию — это все равно, что потерять часть себя, большую часть. От отчаянья даже потемнело в глазах…
«Эй, не поминай Гаарха в суе, тем более при мне. И почему с красотой — ладно? Ты очень даже ничего. Ты тут мне прекрати слезокат устраивать. Отчаиваться пока рано. Вот я тебе выведу, а там делай что хочешь…»
«А без магии крови как–нибудь обойтись нельзя?»
«Не, только она. Что совсем всех магов, что кровью занимается, извели?»
«Совсем.»
«Это плохо. Что ж вы так недальновидно поступили? Всех под корень, так ведь нельзя, хоть бы для приплоду кого–нибудь оставили. У вас там все так сложно: охи, вздохи, поцелуи. Не то, что у нас, РАЗ — и готово!»
«Это давно было, задолго до моего рождения.»
«Ну, это конечно тебя немного оправдывает, но совсем немного. А если поискать?»
«Кого?»
«Ну, магов, которые жидкостями занимаются, они тоже могут помочь твою кровь очистить, только сильного надо, очень сильного…»
«Вспомнила. Был! Есть один синий магистр!»
«Ну вот, а ты говоришь «всех», одного на развод оставили… Вот так, молодец переставляй ножки, то, переставляй. Во как шустро дело пошло, скоро уж и на месте будем.»
«А ты куда денешься, когда дойдем?»
«А это как ты решишь. Захочешь с тобой останусь, буду тебе советы вумные давать, не захочешь, как придешь в себя ремешочек с левой ручки срежешь, я тогда к хозяину вернусь.»
«А ты сам чего хочешь?»
«Я бы с тобой остался, хоть ты еще глупенькая, но с тобой веселее. А у хозяина опять придется не известно сколько на рутине маяться, или того хуже могут и в сундук запереть, пока опять потребность во мне не появится. А когда она еще будет?»
«А что это там впереди?»
«О как быстро пришли… Смотри внимательно, дверь видишь?»
«Вижу.»
«Да ты не торопись, за ручку не дергай, когда надо будет сама откроется.»
«Я домой хочу.»
«Вот я сейчас последнее распоряжение хозяина выполню и войдешь…»
«Что за поручение?»
«Слушай внимательно, но мой тебе совет никому об этом не рассказывай.»
«Почему?»
«Экая ты глупая. Я ж добра тебе желаю. Ты выслушай, потом хорошо, очень хорошо подумай, прежде чем слова хозяина кому–нибудь повторять.»
«Хозяин велел их никому не говорить?»
«Нет, ему вообще все равно скажешь, ты кому или нет, но тебе же будет лучше помолчать об этом, особенно с прочими магами.»
«И Великому магистру тоже ничего не говорить?»
«Я тебя умоляю. Ты что совсем потерялась, да вроде нет, мозги, какие–никакие на месте. ПОДУМАЙ прежде о чем–нибудь кому–нибудь рассказывать.»
«А если меня принудят?»
«Не, со мной не принудят. Ты меня только не снимай, и все будет хорошо.»
«Ладно, договорились, если я буду болтать лишнего, ты меня останови.»
«Договорились. Теперь слушай. Хозяин велел тебе передать… Ты за ручку двери берись… Вот так. Он так и сказал, когда за ручку возьмется, тогда и скажи.»
«Да говори ты уже!»
«Ты принесла нам, живущим в топях великую весть, и за это мы хотим тебя отблагодарить. Отныне и вовеки веков, ты и твои спутники, числом не более трех, будете у нас желанными гостями. "
Девушка стояла и думала …
«Ну, чего стоишь, открывай дверь, мне уже тут надоело.»
«А что за весть я принесла?»
«Да открывай же, потом поговорим. Скорее, а то сейчас начнется …»
«Что начнется? "
«Ты домой хотела? Так иди, потом поговорим, еще не раз попросишь меня заткнуться.»
В словах проводника был резон. Торкана потянула на себя тяжелую массивную дверь, за ручку которой держалась. Ей еще подумалось, что ничего нет, а дверь есть…. Дверь со скрипом открылась, и в глаза ударил СВЕТ.
В открытые глаза ударил яркий солнечный свет, девушка лежала на кровати у себя в комнате в столичном доме любимой бабушки, вернее будет сказать пра–пра–пра–пра и еще несколько раз пра бабушки.
— Спасибо Пресветлой богине, приходит в себя!
Торкана повернула голову на звук знакомого голоса.
— Бабушка … — собственный голос показался грубым и не знакомым, горло садило и ужасно хотелось пить.
— Дорогая моя, как я рада, что лечение помогло, — в голове при этом кто–то злорадно хмыкнул, — и ты пришла, наконец, в себя. Теперь все будет хорошо, я в этом уверена.
— Пить очень хочется.
— Как же я могла об этом забыть. Пей дорогая …
Бабушка поднесла ко рту чашку, от чашки шел какой–то странный аромат.
«Не пей, козленочком станешь!»
«Это еще кем?!»
«Все тебе расскажи! Слушайся меня, сказано — нельзя, значит — нельзя.»
Рука больной, взявшая уже чашку, дрогнула, и все питье вылилось на кровать и пол.
«Воды попроси.»
— Можно мне простой воды.
— Врач велел тебе пить этот настой, ты от него пришла в себя.
— Бабушка, дай мне простой воды, пожалуйста.
— Ну, ладно, настой, все равно еще делать надо, этот ты вылила, пей.
Пресветлая богиня, какой же вкусной может быть простая вода.
— Какой сегодня день?
— Завтра новый год …
— Это я так долго была без сознания?
— Да все лежала, стонала, пыталась с кем–то говорить, но в себя не приходила. Я уж совсем отчаялась. Торкана, девочка моя мне нужно тебе сказать… Ты все равно скоро узнаешь… Ты больше не маг.
— Я знаю …
— Я позову лекаря?
— Не надо лекарей, они мне не помогут. Дай мне зеркало.
— Может не стоит ты только пришла в себя…
— Дай мне зеркало, я, кажется, примерно знаю, что я там увижу, так, что не волнуйся, сознание опять не потеряю.
Бабушка растерялась, Торкана еще никогда не видела свою бабушку растерянной, но как бы то ни было, а магистру не полагается быть растерянной и бабушка, или магистр, все же дала внучке зеркальце. Зеркальце было маленьким, такие женщины зеркала носят с собой, оно было в красивой серебряной оправе с цветочками на тыльной стороне. А в зеркальце отражалась УРОДИНА. До похода в топи Торкана была красивой девушкой с миловидным лицом, круглыми щечками, тонким аристократичным носиком, пухлыми губками и гладкой кожей, цвета гарского фарфора, не девушка — картинка. А сейчас … Лицо в целом осталось прежним, но цвет кожи и сама кожа лица … Такие же лица бывают, когда дети переболевают ветряным поветрием, но там цвет кожи остается прежним, а оспинки потом проходят, а тут… кожа была сиреневого цвета с яркими красными пятнами. Как показал дальнейший осмотр ВСЯ кожа была такой, на всем теле.
