Я бы от неожиданности пробил головой крышу машины, если бы не ремень безопасности, который я всё ещё не отстегнул.

Я обернулся и посмотрел на очнувшегося Пашу. Тот внешне был абсолютно в порядке, но я прекрасно помнил, что он потерял немало крови, и что у него на спине открытая рана, следовательно, он был далеко не в порядке. А ещё, судя по его вполне бодрому виду, пришёл он в себя не только что, а уже несколько минут назад.

— Раненым положено стеречь телегу, — возразил я ему.

Он хмуро поглядел на меня, после чего ровным голосом ответил:

— Я здоров.

— Черта с два! Как… — я взглянул на часы и прикинул примерно время, которое он был в наркотических грёзах. — Как ты так быстро очнулся? Я же тебе вколол полную ампулу! Чёрт, да у тебя же привыкание зверское выработалось..!

— Коля, успокойся, — мягко сказал он. И это подействовало на меня куда лучше, чем если бы он прикрикнул на меня. — Нет у меня никакого привыкания, просто… не знаю, как тебе сказать… в общем, я в полном порядке. Понимаешь?

Он повернулся ко мне спиной и задрал всё ещё липкий от его крови свитер и футболку, обнажив спину. Я сначала не поверил своим глазам, поэтому как следует протёр их и посмотрел ещё раз, даже пощупал пальцами. Так и есть, мои глаза мне не врут: Паша был здоров. За каких-то полчаса рассосались мелкие шрамы, а крупные уменьшились и побледнели настолько, что их запросто можно было принять на обычные следы после неглубоких царапин, затянувшихся новой кожей. Все синяки и ссадины успели пропасть, а та вскрывшаяся рана, так пугавшая меня, благополучно затянулась, даже не оставив корки из засохшей крови.

— Видишь? — Паша заправил футболку в штаны и расправил свитер.

— Как, чёрт побери?

До меня начало доходить. Похоже, у Паши были скрытые способности, да ещё какие! Регенерация! Да любой обзавидуется, ведь с её помощью можно столько всего делать! Можно больше не опасаться, что Вы отморозите пальцы, выйдя на улицу без перчаток, или что Ваш язык приклеится к металлическим качелям, если их лизнуть — отрывайте смело, он заживёт! Можно навсегда забыть про посещения ненавистной стоматологии, похмелье никогда не будет мучить по утрам, цирроз печени и язва желудка тоже уйдут в историю. Сломаете ногу — пара дней, и Вы снова можете скакать как горный козёл! Подерётесь с каким-нибудь хулиганом и проиграете — нет проблем, догоните завтра и накостыляете ему так, что он дом родной забудет… хотя нет, это уже уголовщина. Можно больше почти не бояться шальных пуль или того, что под бок воткнут перо — всё заживёт, нужно только пережить драку, доползти до дома и…

Я вздрогнул, наконец приплюсовав слагаемые и получив тем самым волшебную цифру «42», которая объясняла многие вещи. Зимний камуфляж, множественные раны, прошлое спецназовца, ненависть к преступникам и хорошее знание всех злачных мест.

— Это всё ты, — восхищённо прошептал я. — Это ты по ночам… ну… геройствуешь. Ведь так?

— Теперь ты понимаешь, почему я не хочу обращаться в больницу, — кивнул он. — У них есть моя кровь. И если об этих моих ночных вылазках узнают врачи, то мне несдобровать.

— Пострадают близкие, — мгновенно понял я. — Кодекс супергероя. Я сохраню твою тайну, ведь ты сохранил мою. Но я всё же предупрежу тебя: RD — это наркотик, и даже несмотря на то, что у тебя есть способность, которую он раскрывает, он рано или поздно убьёт тебя. Зависимость, привыкание, ну ты должен понимать.

— Тут ты не совсем прав, — усмехнулся он. — У меня нет способностей. А этот забавный эффект я обнаружил самостоятельно — RD каким-то образом даёт бешеную способность к регенерации. И это не только у меня, я проверял — у некоторых пострадавших, которых я спас, я обнаружил тот же эффект, только куда менее выраженный. Я просто тренировал себя с помощью этого препарата, а результат ты видишь. Тот мужик, что придумал его — гений. Злой, но определённо гений.

Я снова вспомнил ту кошмарную ночь, когда я попал в плен к Наумову. Он мне вколол RD, и я действительно довольно многое выдержал в плане ранений, которые впоследствии оказались не такими глубокими и ужасными, как я предполагал изначально, и я вылечился куда быстрее. Теперь ясно, почему у меня почти не осталось шрамов. Но вот так, после каждой царапины вкалывать себе яд я не хочу. RD действительно даёт головокружительные возможности, но рано или поздно зависимость, пусть даже только психологическая, приведёт тебя в тупик, из которого только один выход — обратно, причём вперёд ногами.

— Хотя и не у всех, — грустно добавил Паша. — Примерно половину пострадавших мне спасти не удалось. Не сработало, не знаю, почему.

— Быть может, он вступает во взаимодействие с какими-то ферментами в крови? — предположил я.

— Похоже на то, — согласился он. — Я заметил, что без его применения я теперь плохо залечиваю даже мелкие царапины. Кровь плохо сворачивается. Должно быть, какое-то побочное действие.

Мы несколько секунд посидели в полном молчании, после чего Паша снова оглянулся на офисное здание и предложил:

— Ну что — пошли?

И в знак готовности он достал пистолет и проверил количество патронов в нём.

— Ладно, уговорил, — нехотя согласился я, поскольку всё же не хотел подставлять его под удар, предназначающийся мне. — А у тебя, случаем, нигде здесь не завалялось запасного пистолета?

— Есть перцовый баллончик, — Паша указал на бардачок.

Я недовольно вздохнул, но всё же достал небольшой, практически полный баллончик со стильной чёрной этикеткой. От него ощутимо пахло перцем, видно, им недавно пользовались, но жидкости в нём было всё ещё полно. Я не стал спрашивать, зачем бывшему спецназовцу он понадобился — раз он здесь лежал, значит, были причины.

Мы вышли из машины и, пройдя по недавно расчищенному тротуару около доброй сотни метров в сторону, к ближайшему пешеходному переходу, стали медленно и не торопясь подходить к офисному зданию. Я по пути кратко рассказал Паше всё, что тому было необходимо знать, то есть, про Инессу, про то, что я должен что-то найти внутри этого здания, и про то, что это что-то никак нельзя отдавать ни Инессе, ни кому-либо ещё. На вопрос, а что же я буду делать с этой неведомой фигнёй дальше, я не ответил, так как сам не знал. Ничего, потом разберусь, сейчас у меня голова забита совсем другими вещами. Мы прошли мимо двух оставшихся в этом здании магазинов, по-воровски оглянулись по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, подошли к боковому входу.

— Заперто, — я разочарованно посмотрел на массивный амбарный замок на ручках двойной двери.

— Подожди, — засомневался Паша.

Он наклонился к замку, рассмотрел его поближе и, взяв в руки, просто-напросто открыл его голыми руками. Как видно, замок висел здесь только для виду, отпугивая таких, как я. Мы тут же вошли внутрь.

Блуждали мы внутри недолго — здесь везде было пусто. Предыдущие хозяева тщательно проследили за тем, чтобы отсюда вывезли всё имущество, не оставив ни клочка бумажки или позабытого карандаша. Голые стены, пыльные полы, даже двери не везде есть. Ориентироваться было достаточно легко — мы пошли на голос толстяка, который эхом разносился по всем помещениям. Прокрасться к нему незамеченными оказалось беспроблемным делом — толстый слой пыли отлично приглушал звуки наших шагов, при этом ещё и показывая, куда направился наш упитанный приятель. Совсем близко подобраться не удалось, иначе бы он нас заметил, но у нас получилось прокрасться в помещение, служившее раньше туалетом. Толстяк совсем рядом с нами расхаживал по коридору, непрерывно болтая с кем-то по телефону. Среди своих следов наши он не заметил. Я сначала пытался прислушиваться к тому, что он говорит, но Паша оказался расторопнее в этом плане, и он быстро сообщил мне, что толстяк попросту болтает со своей подружкой.

Прошло минут десять, за которые я понял, что наш объект сферической формы пытается флиртовать по телефону, но получается у него из рук вон плохо. Однако, его подружка, несмотря на его, между прочим, достаточно обидные и местами даже оскорбительные реплики, не стремилась бросать трубку. Наконец, он сказал: